Сопротивляйся, меня заводит!

Айрин Лакс, 2022

– Я заплатил твой должок. Теперь ты – моя. На месяц! – добавил наглец с нехорошей ухмылкой. Она явно вознамерился спросить с меня за вынужденное воздержание и все попытки избежать контакта и демонстративно расстегнул ширинку. – Отрабатывать начнешь прямо сейчас! – Ни за что! Весь долг я тебе отдам. – Как? – Я… Я кредит возьму! – Ты безработная и без жилья. Тебе кредит не дадут. – Тогда я почку продам! Но не пойду к тебе в постель. – Поздно! – загнал меня в угол, сдавив ладонями талию. – Тебе не сбежать. – Я… Я буду сопротивляться! – Очень на это надеюсь, меня такое заводит…

Глава 7

Якуб

Муниципальные заведения — как филиал ада на земле. Убогое, кривое, с осыпавшейся штукатуркой, застоявшейся вонью капусты и тетками-надзирательницами. Может быть, и есть ангелы в подобных местах, но про дом престарелых на Горловке они явно не слышали и, даже если слышали что-то, то предпочли заткнуть уши берушами.

Посетив сей отвратительный уголок, я узнал только одно: бабушку Мия сдала сегодня утром, из контактов указала старый адрес, по которому уже не жила и номер телефона — он был отключен!

Засада, епта!

Неужели придется привлекать к делу Игната? Он меня сразу на смех поднимет! Только представил, как он будет ржать, аж «слива» на носу зачесалась. Но как иначе? Тут нужен розыск человека, основательный!

Оставить эту идею и мысли не было! Я всегда получал желаемое легко, без затруднений. Друзья говорили, что я в любимчиках у Фортуны, но с Пчелкой что-то не заладилось. Неужели Фортуна меня разлюбила? Как бы не так, полюбить заставлю, но для начала отыграюсь на Пчелке. Чтобы я за бабой бегал? Да ни в жисть! Всегда от одного намека текли и трусики снимали, еще за километр!

С такими мыслями я шуровал пешком до парковки, не хотел убивать шины ямами глубиной с хороший котлован, теперь пешочком прогуливался. Внезапно мой внутренний радар что-то засек.

Стопэээ…

Нечто тренькнуло внутри, как чувствительный камертон.

Я огляделся.

Вокруг — только страшные кусты, «заботливо» постриженные одноруким и в зюзю пьяным садовником. Среди куцых кустиков стояла скамейка, тоже ущербная, заведению и всей удручающей обстановке под стать. На скамейке сидела старушка — старая кофточка, платочек расписной на голове, рядом на скамейке — клетчатая сумка и тросточка. Старушка сидела спиной ко мне, и всхлипывала.

Мимо плачущей старушки я пройти не смог. Приблизился шага на два… Старушка поднесла руку к лицу с бумажной салфеткой и вытерла слезы. Твою же мать! Никакая она не старушка — рука-то молоденькая, кожа гладкая, ногти ровно постриженные, с очень аккуратным маникюрчиком! Словом, не старушка. Это был просто маскарад!

Внезапно я понял, кому могло прийти в голову переодеться в старушенцию. Разумеется, моей Пчелке! От коллекторов прячется это раз. Находится возле заведения, куда отдала бабульку, это два. Слишком много случайных совпадений. И мой радар, опять же, тренькнул.

Она!

Быстро и бесшумно я приблизился к ней со спины и приобнял за плечи. Она вздрогнула.

— Хочу тебя, моя старушка… — шепнул на ухо, сдвинув в сторону дурацкий платочек.

— Боже!

Она аж подпргынула, нагнулась вперед, выскользнула из-под моих ладоней и вскочила, одновременно схватив сумку и трость. Огромные лупатые очки и медицинская маска остались лежать на скамейке.

— Приветики, Пчелка Жу-жу!

— Как?! — спросила растерянно. — Как ты меня нашел? И зачем?

— Есть разговор. Кончай прикидываться старухой, я знаю, как избавить тебя от проблем. Стоит только немного порадовать меня. Можно даже прямиком в тех кустиках, — кивнул головой. — А если серьезно, то я…

Вжух! Она побежала. В кедах, длинной старушечьей юбке, с клетчатой сумке под мышкой и клюкой! Поневоле я заржал: бля, какая выдумщица! Сколько ролевых игр в постели с ней можно провести. Самому себе стало завидно!

Но время терять не стоит. Потрусил следом, нагнал легко, все-таки спорт и подготовка… Более того, загнал добычу в небольшой тупичок.

— Выхода нет. Сдавайся.

— Ни за что!

— Тогда начнем здесь, пожалуй! — приблизился вразвалочку.

— Стой! — взмахнула клюшкой. — Я ходила на фехтование! Отделаю тебя…

— Охотно на это посмотрю!

Я сунулся вперед и почти сразу же получил концом трости обманный тычок под ребра, а потом болезненный удар по плечу. Блять! Да она не шутила! Точно фехтовала!

— А как же один за всех и все за одного? — спросил и ринулся вперед, прямиком под град ударов.

Никому не скажу, что меня мелкая девчонка чуть палкой не отдубасила! Пусть этот позор останется между нами. Но я все же выхватил палку и отшвырнул ее подальше, прижав Мию к стене обшарпанного здания.

— Попалась!

— Отпусти!

— Стоять! — я перевел дыхание, она тоже была немного запыхавшейся.

— И что дальше?

— Почему плакала?

— Что?

— Почему ты плакала?

— Тебе все сразу выдать или порционно, чтобы тебе тоже не захотелось плакать от безысходности? — спросила воинственно и попыталась меня укусить!

Яйца немного поджались к верху. Пожалуй, не будем начинать с ротика. Кусака и лишить самого ценного может! Или травмировать, в этом тоже мало приятного!

— Чего сиськи мять? — спросил и мацнул ладонью за грудь под бабусьей кофточкой. — Давай сразу все!

А в ладони приятная такая двоечка. Тверденькая, крепкая, с упругим сосочком, вставшим торчком!

— Руку убери!

— Нравится?

Немного подкрутил пальцами сосочек — он ожил и стал еще более остреньким. Такой на язык только пустить и катать его, пока не надоест.

— Хватит! Может быть, секс в людном месте тебя заводит, а меня…

— Брось, Пчелка. Это не секс и даже не прелюдия. Скажи, почему плакала, отстану. Или устрою тебе прелюдию, после которой тебе всю жизнь будет стыдно! Но хорошо…

* * *

Мия

Маньяку все-таки удалось загнать меня в угол! Теперь я точно была уверена, что он — настоящий Маньяк, а я стала его личным бзиком. Он не успокоится, пока не получит желаемое. Якуб меня даже в маскараде разглядел и как быстро нашел, я даже спрятаться не успела.

— Ну? — кивнул.

Темные глаза горели решительностью, от которой по коже вышагивали мурашки — строго в ряд по трое, и концентрировались в самом низу живота, приливая кровью к половым губкам. Так на меня еще никто и никогда не смотрел — с животной жаждой обладания и долей человеческого участия. Я даже не знала, что эти качества можно сочетать и тем более продемонстрировать одним взглядом. Но он — смог.

Я поняла, что мне не сбежать. Не улизнуть. Поняла это каким-то шестым чувством, так же, как поняла, КАКУЮ цену этот озабоченный попросит за помощь. Киска радостно прослезилась и смочила трусики влажным «О дааа…»

Природное упрямство и упорство, наверное, то самое, что помогли мне так долго продержаться под натиском коллекторов, еще держались из последних сил.

— Говорить будешь? Забыла, как это делается? Речевой аппарат сломался? Для начала давай его оргазмическими стонами разработаем, а потом и слова польются, — предложил и крепче прижал меня к обшарпанной стене.

У левого плеча посыпалась штукатурка, но меня волновало даже не это, а прибор — здоровенный трахательный агрегат, которым Якуб прижался к низу моего живота и начал тереться, снизу-вверх подталкивать свою пушку с ядрами.

— Подумай, как нас видят со стороны. Тебя примут за любителей старушек! — попыталась облагоразумить дрожащим голосом.

Боже. Он меня сейчас возле дома престарелых на свой конец насадит!

— А ты говори… Иначе…

Невоспитанный хам начал задирать старушечью юбку и возиться с колготами. Если бы была глубокая ночь, промелькнуло в голове, никто ничего бы не увидел, а так… Мы как на ладони. Любопытные глаза найдутся всюду. Может быть, ему плевать, и прилюдный секс в кайф, а я не хотела для себя такой славы.

Сдамся, выдохнула. Будь что будет!

— Стой! Я скажу в чем дело!

— Скажешь?

Якуб крепче схватился пальцами за резинку колготов.

— Скажу. Только оставь в покое мою юбку и убери пальцы… оттуда!

— Я их никуда привсунуть не успел, а хочется, знаешь ли! — ухмыльнулся и шаловливо ущипнул за губки.

— Хватит! — взмолилась я. — Ты не знаешь, что такое «стоп-слово», что ли! Я уже сдалась, не надо меня прилюдно позорить?

— «Стоп-слово»? — удивился, задумчиво почесав свою бороду. — Я вообще не из таких, но не прочь поиграть с тобой, будешь мой сабой! — известил радостно. — И первый мой приказ…

— Я за госпожу! — соврала.

— Оу! — присвистнул.

— Руки прочь.

Якуб прижался еще ближе, провел носом по моей щеке, спустился на шею и начал щекотать меня губами и бородой, вызывая трепет.

— Что ты делаешь? — прошептала.

— За яйца меня схвати, госпожа! — хмыкнул на ушко, начав облизывать его языком, трахая, переключаясь на мочку и посасывая, а потом снова облизывая ушную раковину. — Фантазерка ты, а не госпожа! Разомлела, мля. Но так даже лучше! — посмотрел на мен с радостью. — Я за «поиграть», но не углубляться.

— Так…

Я пыталась собраться с мыслями, они все разбежались от того, как Якуб трахнул мое ушко языком — по-другому не скажешь! Даже не думала, что мне это может понравиться, но понравилось же.

— Причины! — напомнил Маньяк, усмехнувшись самодовольно.

Он развернул плечи, выставив свою мощнецкую грудь колесом и смотрел на меня с видом победителя, мысленно уже прикидывая в какую позу меня поставить.

Боже.

Во все.

Трахни.

Отдери как следует…

И все бы ничего, но этот его самоуверенный взгляд…

Уверенность в победе.

Мысленно он уже сорвал флаг с крепости и присоединил к тысячам другим таких же побед, а мне не хотелось потом остаться одной, еще более одинокой, чем прежде.

Было у меня фатальное предчувствие, что стоит только поддаться этому здоровяку, осколков сердца потом не соберу. Поэтому я решила пойти ва-банк! Вывалю-ка я на него все свои проблемы… О, этого добра у меня огромная гора и небольшая кучка сбоку.

— Мой муж сбежал и оставил кучу долгов и больную бабушку. Я продала две квартиры, машину и дачу, но все равно осталась должна Мясникову! — выпалила на одном дыхании. — Благодаря тебе, меня уволили с работы и выперли со съемной хаты, а еще… Еще ты разозлил Мясника, и теперь моя жизнь — это полный…

— Ад, — завершил за за меня. — Тебе срочно нужна терапия целебными обнимашками.

— Не нужна мне терапия, — пробубнила в его грудь и… разрыдалась в голос.

— Поплачь, слезы очищают. Только высморкаться потом не забудь.

— Чудовище!

— Ага… И я готов решить твою проблемку.

— Снова разозлишь Мясника?

— Лучше! Я расплачусь по твоим долгам. По всем долгам! — внес веское уточнение.

— И что взамен?

— Взамен, ты, я и… Много всяких приятностей. Типа головокружительного секса.

— Я своим телом рассчитываться не стану.

— Пчел, ну ты не тупи! Тебя хотели в расход пустить. И пустят, если не согласишься на мои условия. В общем, деньгами я не обделен, связями — тоже. Решу проблему на раз-два. Только мне нужно услышать твое «да».

— Да?

— А че так неуверенно? Тебе помощь нужна или как? Послушай.

Якуб перестал прижиматься ко мне своим роскошным телом, отодвинулся, создал между нами расстояние. Кажется, я только о таком и мечтала. Но стоило Маньячелле отодвинуться, как резко стало холодно, несмотря на летний теплый день, по телу словно мороз пронесся, и что-то требовательно заныло внутри, капитулируя.

— Врать не стану, проблемы у тебя серьезные. Более того, ты правильно боишься, что Мясников на тебе отыграется за то, что я его отметелил. Отыграется. Еще как. Но на твое счастье, я в сторону отойти хочу только с приятными для нас обоих последствиями. Сделка, если хочешь. Ты — мне, я — тебе.

— Зачем это тебе? Черт… Это же не маленькие деньги.