Прочь от тебя

Айрин Лакс, 2018

У неё за плечами – неудачный брак и страх новых отношений.У него – разрушенная карьера и отсутствие перспектив в будущем.Каждый из них стремится уйти от своих проблем, реальных и надуманных. Но что если их бег прочь – это лишь движение навстречу друг другу? В оформлении обложки использованы фото со стока shutterstock.Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Встреча с Кириллом выбила меня из колеи. Я и не думала, что он бросится на мои розыски. Ведь за всё то время, что прошло с момента нашего развода он почти ничем не давал о себе знать. Только в первый месяц после получения заветных бумаг о разводе его штормило и периодически прибивало к нашему берегу. Общение по большей части происходило исключительно в формате телефонной связи: постоянные звонки, смс. Трудно было назвать полноценным общением поток его желчной злобы. Иногда его автомобиль появлялся под окнами дома и во дворе, где я жила. Изредка я сталкивалась с ним, но всегда на расстоянии и при большом скоплении народу, в людных местах. Но сегодня… Как только узнал, куда я уехала и где сняла квартиру? Вариант был только один.

Саша уже спал, утомившийся за целый день, а меня всё ещё мелко потряхивало ознобом от случившегося. Я посмотрела на часы — начало одиннадцатого. Не поздновато ли для звонка? Но всё же набрала номер тёти Нади. Я сложила один плюс один и решила, что это она рассказала бывшему мужу, где меня можно найти. Вспомнила её неподдельный интерес к разрушенной семейной жизни, возникший внезапно.

Удивительно, но трубку она взяла сразу:

— Привет, а ты чего так поздно? Не спите еще с сыном?

— Саша спит, а мне сон нейдёт.

— С чего бы это?

— Может быть с того, что бывший муж внезапно появился на горизонте. Интересно только, откуда он узнал, где я живу.

— Мало ли откуда…

— О нынешнем адресе знают только двое: ты и я. Я никому адрес не называла.

— На что ты намекаешь? — разозлилась тётка.

— Кирилл звонил тебе?

— Знаешь, что, племяшка. Просрала семью — не стоит винить в этом других. И корчить из себя обиженку.

— Я ничего из себя не корчу. Но не хотела бы, чтобы кто-то за моей спиной решал за меня, стоит ли мне видеться с бывшим мужем или нет.

— Послушай, Катя. Меня твои проблемы мало заботят. Своих оболтусов и вечной головной боли от их причуд хватает. И я не виновата, что ты с мужем чего-то не поделила. Он сказал, что ты не даешь ему видеться с сыном… и попросил сказать, где тебя можно найти.

— Спасибо, но не стоило этого делать. О сыне он вспомнил впервые за все те месяцы, что мы не вместе.

Плевать ему на сына, добавила я мысленно. За те несколько минут, что провёл рядом, не поинтересовался им ни разу, только вылил сверху на голову мне ушат дерьма. Но тётке о таком знать ни к чему, потому я просто говорю:

— Дело уже сделано, тёть Надь. Но не стоило ему что-либо сообщать обо мне. Надо было поставить в известность меня, что он объявился здесь.

— У тебя всё? Или ещё за что-то меня отчитаешь, как соплячку? Не доросла ещё жизни меня учить…

— Не в этом дело. Ладно, вижу, что разговора путного у нас не выйдет.

— А ты осмелела, Катенька. Давно ли мои пороги околачивала, прося о помощи? Память настолько короткая?

Я едва не задыхаюсь от возмущения.

— Так не безвозмездная помощь же. За всё заплачено, как и договаривались!

Тётка возмущенно кудахчет на том конце провода.

— Спасибо, племяшка. Теперь ты меня ещё и моей же копейкой заработанной попрекаешь?.. А не хочешь ли съехать? Нет? Может, тогда освободишь мою квартиру, если тебя что-то не устраивает?

Я едва сдерживаю себя, напоминая, что тётка нас прописала в свою квартиру, что я уже нашла детский сад, куда Саша ходит с удовольствием. А изнутри меня сгрызает мыслишка — не единственный же вариант. Но не хочется опять сниматься с места, осложняя тем самым себе жизнь ещё больше. Потому я как можно миролюбивее говорю:

— Меня квартира, как и плата за неё устраивают. Если тебе что-то не нравится, можем разойтись и каждый останется при своём.

Тётка замолкает, понимая намёк. Возвращать уплаченное ей не хочется, потому она тоже прячет свои копья, торопливо прощаясь и желая напоследок спокойной ночи. Спокойствие. Если бы его разливали на заводе, запечатывая в бутылки, я бы сейчас не отказалась от парочки бокалов чистого, не разбавленного тревогой спокойствия высшего сорта. Вместо этого распахиваю окна, впуская свежий воздух и выхожу на балкон. Дышу остывающим воздухом, уже пропитанным ночной прохладой, разглядываю степенно гуляющих людей и проезжающие мимо машины. Взгляд падает на одинокий мужской силуэт под окнами, выхваченный из ночной темноты фарами проезжающего авто. Яркий сноп света вскользь мазнул по нему. Руки в карманах, капюшон надвинут на голову, чуть сутулится. На какой-то короткий миг мне показалось, будто он смотрит прямо на меня. В этой застывшей фигуре мне чудится сегодняшний новый знакомый. Но потом мужчина разворачивается и не торопясь бредёт прочь. Я устало провожу рукой по лицу — примерещится же всякое. Я заставляю себя идти и лечь спать. Но прежде чем уснуть, встаю раза три для того, чтобы проверить, закрыты ли все замки.

Кто-то перед сном считает овец или составляет списки того, что нужно сделать завтра. А я прокручиваю плёнку своей жизни, разматываю её от начала до конца — и обратно, ставлю на паузу, чтобы разглядеть отдельные моменты, и перематываю на скорости неприятные фрагменты. Если и было что-то хорошее в моей жизни с Кириллом, то это только появление на свет Саши. Иногда я смотрю на лицо сына и вижу в нём Кирилла — так сильно они похожи. Особенно глазами. Санька — маленькая и улучшенная версия того мудака, до недавнего времени бывшего моим мужем. Наверное, мы были обречены с самого начала — нельзя построить крепкие отношения и здоровую семью на почве насилия. Наша утлая и дырявая лодка вообще не должна была пускаться в плавание, но была спущена на воду сильным тычком и грозным окриком"Плывите!". И мы плыли, гребя изо всех сил, вычерпывая воду, заливающую хлипкое и ненадёжное судно, вмещающее в себя двух абсолютно разных людей. Я сошла с его борта, оставив далеко позади всё, что было. Так думалось мне. Но вдруг появляется он и тянет жадные руки, желая вновь вернуть меня обратно, пристегнуть к себе, чтобы тонуть вместе в тёмных водах взаимной неприязни.

— Отпусти.

— Не могу, котёнок. Я, видишь ли, по тебе соскучился.

Котёнок. От этого прозвища меня всегда бросает в дрожь. Так ненавистны мне стали любые производные от него. Всегда мягко и вкрадчиво, а затем — хлёсткая боль и вязкая темнота.