Жена на заказ

Айрин Лакс

Из-за ошибки медицинского персонала отцом моего малыша стал черствый, властный и очень богатый мужчина. Миллиардер пришел прямиком в клинику на обследование и заявил, что хочет отобрать моего малыша, а взамен он пообещал щедро оплатить доставленные неудобства. Поначалу я не поверила в слова незнакомца, но миллиардер оставался крайне серьезным. Неужели он не пошутил, когда выдвинул свои нелепые требования? Разумеется, я против. Однако, как оказалось, богатому красавчику незнакомо слово «нет». Он не захотел отступать и предложил мне стать его женой… на заказ!

Глава 11

Амир

Наблюдаю за реакцией Раисовой.

Заплаканные глаза перестают блестеть, она смотрит на меня чуточку удивленно, даже ротик приоткрыла. Маленький, аккуратный ротик с пухлыми губками бантиком…

Пожалуй, я понимаю, почему Юра после неудачных отношений приполз обратно к Раисовой. Она выглядит совсем девчонкой, несмотря на то, что восемнадцать ей исполнилось давным-давно. В ее внешности проскальзывают восточные черты, пленяющие взгляд.

Пожалуй, такую можно и прокатить на мустанге…

Разочек.

Приближаюсь к ней, опустив ладонь на стройное бедро. Веду высоко по ноге, вклинивая ладонь между стройных ножек. От развилки между ее бедер пышет призывным теплом.

— Ты горячая штучка, похоже. С фантазией…

Склонив голову, наблюдаю за тем, как учащенно бьется венка на шее. Хочется укусить ее именно туда, чтобы языком считать пульс.

— Придумаешь для меня нечто особенное?

В ответ Раисова делает движение вперед, тянется ко мне. Скользит губами по щеке, вызывая приятные мурашки.

— Неплохо. Продолжай. Ниже, малышка…

Мой голос становится хриплым. Я полон предвкушения.

— Значительно, ниже…

Проведя ладонью по брюкам, показываю ей направление. Для извинений сойдет.

Она послушно ведет губами ниже, уже по шее, заставляет закрыть глаза, наслаждаясь атласным шелком ее губ и вдруг…

Эта стерва кусает меня.

За шею.

Крепко сжимает маленькие зубки и оторвать кусачую пиранью не получается.

Оттолкнуть тоже не могу!

Боюсь резким толчком причинить вред Раисовой, в ней же находится мой Тагир.

— Отпусти! — цежу сквозь зубы, игнорируя вспышки ярких звезд перед глазами. — Немедленно. Или кому-то не поздоровится!

Только после этого она отодвигается и вытирает кровь с губ тыльной стороной ладони.

Мою кровь…

Я вынимаю нагрудный платок из кармана пиджака и прикладываю к шее.

Стерва!

— Теперь ты понимаешь, что просить меня опуститься ниже — это очень, очень плохая идея. Рискуешь остаться без прибора! — говорит с тихой ненавистью, от которой ее глаза загораются ярче солнца.

Она будит во мне что-то темное, ужасно порочное и злое. Скрутить, отшлепать до визгов и отыметь всюду…

С трудом прогоняю наваждение и грязные картинки с участием этой малышки. От них взрослые желания упираются в ширинку моих брюк еще крепче и увереннее.

— Ты, похоже, забыла, чьи жизни стоят на кону? Папочка или мамочка? Или старенькая эби? Кажется, так у татар называют бабушек.

— Мягче. Это произносится намного мягче!

— Плевать. Гробовые доски, один черт, будут очень жесткими.

— Ты действительно чудовище! Когда Юра запаниковал, я все равно не до конца верила во все эти слухи о тебе, но сейчас… понимаю, что Юра не ошибался. Он был прав.

В том, как она произносит имя Юра, есть что-то откровенно выводящее из себя.

Раисова произносит это имя мягко, придавая простым трем буквам бездну смысла. Ах да, мы же говорим о ее первом мужчине!

К тому же бывшем муже…

Почему меня жутко бесит, что она ласкает своим бойким язычком его имя?

— Замолчи. Больше не желаю слышать этого имени. Ни-ког-да! — чеканю. — А теперь сядь ровно, умерь свой пыл и подумай о Тагире!

— О ком? — сводит темные кукольные бровки к переносице.

— О моем сыне, о ком же еще.

— Ах ты… — возмущенно хватает воздух, выдыхая короткими словами. — Да ты… Ты…

— Что, заело?

— С чего ты взял, что сына будут звать Тагир?!

— С того, что он — мой. Мне решать. Ты — лишь временное явление в его жизни. Временное и досадное.

— Это мы еще посмотрим, — складывает руки на животе.

— Здесь не на что смотреть. Ты сделаешь, как я скажу. Точка. Сейчас мы едем в мой дом…

— Передумай, прошу тебя, — неожиданно говорит Светлана. — У тебя денег куры не клюют, оплодотвори любую другую самочку.

— Меня устраивает, что самочка Раисова беременна и вынашивает Тагира, — смакую имя сына.

— Ты собираешься отнять у женщины самое ценное. Самое дорогое! Неужели вот здесь… — тыкает меня пальцем в грудь. — Ничего не екает?

— Я же обещал тебе заплатить. Получишь малыша в другой раз… Тебе с радостью продадут сперму любого понравившегося самца! — передразниваю.

— В другой раз? Анваров, Это не магазин, где акционный товар по распродаже закончился, а консультант говорит: «Ничего страшного, купите в следующий раз. Товар в ближайшее время поступит в продажу!» Мы говорим о ребенке. О живом ребенке… Я его уже люблю!

— Представь, я своего сына заочно тоже люблю.

— Не смеши! Ты не любишь моего Таги… — оговаривается. — Тьфу! Моего сыночка ты не любишь так, как я. Ты просто нафантазировал себе в голове картинку на тему идеальный отец и любишь себя в ней. Ты… Ты даже его не чувствуешь, как я.

— Беременность — работа женщины. Все остальное, с легкостью можно заменить! — машу ладонью. — Разговор окончен.

Обстановка накаляется. Я всей кожей чувствую, как вибрирует воздух от энергетики взбешенной Раисовой.

Да что с ней не так?

Я дал ей понять, что родителям грозит беда, и она вроде любящая дочь, переживает за их жизни и готова пойти на все, чтобы им не причинили зла, но…

Но Раисова на удивление быстро забывает об опасности, когда речь заходит о Тагире.

Собственно говоря, я вообще в ней не чувствую ни пресмыкания, ни обожания, ни желания услужить, ни даже душной волны страха, которую привык чувствовать в общении с людьми.

— Одна ночь в твоей постели!

Обалдел. Переспросил недоверчиво.

— Что?

— Ты сам сказал: танец или одна ночь в твоей постели. Я выбираю второе, но только с условием. К моей семье ты и пальцем не притронешься. Юра тоже останется в живых.

Как только Раисова сказала, что проведет ночь в моей постели, ширинка сначала чуть не лопнула. От радости. Но потом радость сдулась. Моментально.

Юра, значит?! Ради сморчка этого под меня лечь собралась?!

Бесит!

Я заставлю Светлану кричать так, что она забудет, как звучит его имя.

* * *

Ни элитный район, ни обширная территория, ни даже модный дизайнерский интерьер моего особняка не впечатлили Раисову. Кажется, она вообще ничего не замечала, когда двинулась прямо по курсу.

К дому.

Даже когда наткнулась в густых сумерках на охранника с собакой, произнесла сладким голосом:

— Милый песик, — и…

Погладила по голове напрягшуюся немецкую овчарку, в глотке которой уже рокотал рык.

Млин.

Я не ожидал от Светы такого безрассудства, потому что летел мыслями далеко вперед, в спальню, на огромную двуспальную кровать со всеми вытекающими.

Я обмер на месте, внутри все перевернулось.

Ведь собака была без намордника!

Все собаки вышколенные, дрессированные, без приказа не должны ни кинуться, ни кусаться.

Но собака — это животное.

Всего лишь животное, у которого может перемкнуть…

После выходки Раисовой сердце трепыхнулось, взмыло вверх, лопнуло с громким звоном и словно биться перестало.

Даже уши заложило густой ватой тишины.

Никогда еще так за чужую жизнь не боялся. Света, даже не притормозив, пошла дальше, как ни в чем не бывало.

Ничего дурного не произошло, но во мне за секунду ошалелой паники, заледенела кровь, а потом накатила ярость.

Нужно было выпустить пар. Срочно!

— Почему собака без намордника? — зашипел, сжав пальцами горло охранника. — Уволен! И Сархана позови!

Ударил ротозея-охранника по лицу за оплошность.

Начальник службы безопасности появился в тот же миг и тоже получил «на орехи». За то, что не следит за своими подчиненными и пропускает такую ошибку!

— О приезде были предупреждены все, никаких накладок быть не должно. Никаких! — выматерился. — Почему собака без намордника?!

— Виноват. Не доглядел.

Что еще он может сказать, ну?

— Трудишься без премии и выходных, никакой оплаты внеурочных в этот месяц. В следующий посмотрю. Еще одна подобная ошибка…

Сархан кивнул. Преждевременно. Чем разозлил меня еще больше.

— Че ты киваешь?! Знаешь, что я с тобой сделаю? Нет. Еще одна оплошность, угроза жизни матери моего ребенка, я тебя этим псам по кускам скормлю. Ты меня понял? Понял? Вот теперь кивни! — похлопал по плечу побледневшего подчиненного и догнал Свету.

Незаметно вытер холодную испарину у висков.

Света шла, как ни в чем не бывало, словно не замечала того, что произошло за ее спиной. Лишь когда поставила ногу на первую ступень лестницы в холле дома, она воинственно обернулась.

— Ну, где твоя спальня?! — спрашивает требовательно.

Эмоции уже взяты под контроль. По крови гуляет лишь эхо, но и его можно заглушить. Оглядываю Свету пристальным, сощуренным взглядом.

— Хочешь прямо сейчас?

— Хочу. Не люблю откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

— Тогда ты идешь в правильном направлении. Моя спальня находится на втором этаже.

Раисова начинает подниматься по лестнице.

Идя позади Светланы, наблюдая, как изящно покачиваются половинки ее попки. Настроение Анварова младшего духом воспряло, устремившись в небеса.

Недурно, весьма недурно смотрится эта попка, несмотря на полные двадцать шесть лет Раисовой! Такую точно можно прокатить на…

— Где спальня? — вертит головой из стороны в сторону.

— Налево, малышка.

— Только одна просьба: не называть меня малышкой, крошкой, котей, заей… И не называй меня Светик! Это вообще терпеть не могу.

— Как хочешь, Све… — начинаю с ухмылкой. — Светлана. Лана. Сойдет?

— Вполне!

Через несколько метров касаюсь локтя Раисовой.

— Сюда, — открываю дверь. — Дамы вперед!

Конец ознакомительного фрагмента.