Невероятная доктор Белль и Повелитель драконов

Айлин Лин (2024)

Роковой случай и вот я дочь графа, и в моей крови бурлит колдовская сила. Но однажды близкие люди предали меня и сдали инквизиторам. Огонь костра уже подступал к подолу платья, когда мои отчаянные мольбы были услышаны Высшими силами, и мне дали еще один шанс. Теперь я — обыкновенная горожанка в другом магическом мире, где, к счастью, нет Святой инквизиции, но хватает иных опасностей, где женщинам не светит стать кем-то выше, чем домохозяйка, служанка или поломойка. Я должна выстоять и преодолеть все невзгоды и неурядицы, щедро подкинутые Судьбой. А мои знания и умения, полученные в иной жизни, помогут доказать, что женщина достойна уважения. Подписка. Проды Вт, Ср, Чт (иногда по Пт) Спасибо всем, кто ставит звёзды и оставляет комментарии! Получая их, я понимаю, что вам нравится моя история)))

Глава 10. Зависть

— Я?! — вырвалось помимо воли.

Сердце замерло на мгновение, а затем рухнуло вниз, а после взметнулось к горлу, трепеща пойманной птицей. Вихрь мыслей закружился в голове, одна пронзила острее прочих: неужели Изабелла, чьё тело я заняла, могла пойти против родной матери? Но Джульетта всегда была добра ко мне, окружила заботой и лаской. И явно стояла на стороне дочери!

— Что?! — рык Мортимера слился с моим возгласом. Граф вскочил с кресла, возвышаясь над съежившейся Лили. — На конюшню мерзавку, что смеет порочить моё дитя! Выбить всю правду! — от его громового голоса у меня задрожали колени.

— Не л-леди Из-забелла, в-вы не та-ак п-поняли… — всхлипнула экономка, теперь указывая куда-то за мою спину.

Я зло прищурилась: миг назад ключница тыкала именно в меня, а теперь цель сменилась. Вот дура! Неужели она верила, что граф примет её ложь? Кто же так запугал несчастную, что она лишилась последнего разума?

Резко обернувшись, нашла глазами цель — в двух шагах, бледная как полотно, застыла… леди Элеонора!

Гувернантка, мигом всё поняв, пошатнулась, и она рухнула бы на каменный пол, не подхвати её кто-то из мужчин.

Мой взгляд заметался по взбудораженной толпе слуг и воинов в поисках Летиции, которая притаилась в дальнем углу, стараясь слиться с тенями.

— И Летиция тоже! — следом выкрикнула Лили. — Это она привозила змеиный корень всякий раз, возвращаясь из столицы!

Мортимер потемнел от гнева, светло-серые глаза заволокло чернотой, черты лица хищно заострились.

— Пошли все вон, кроме стражи и вас, — он грозно посмотрел на меня, ключницу, любовницу и гувернантку.

Разговор был долгим и неприятным. Леди Элеонору привели в чувство — грубо вылив на женщину ушат холодной воды. Мне на мгновение стало её чисто по-человечески жаль, но потом, когда я услышала правду… Грустно, когда в твоём собственном доме творится такое, а ты ни сном, ни духом.

Леди Элеонора, дочь барона Горвуда, жила в доме графа вот уже более десяти лет. Её отец погиб на войне, закрыв собой Мортимера. В благодарность граф забрал к себе возрастную дочь барона и пристроил к жене в помощницы. В итоге Элеонора стала заниматься воспитанием юных благородных девиц, каждый год приезжавших на земли Элисона.

— Я завидовала, — женщина говорила тихо, но с таким отчаянным душевным надрывом, что я ей верила: да, она завидовала Джульетте люто, всем своим существом! — У Джульетты было всё, о чём я могла лишь мечтать: богатство, привлекательность, красавец муж, ребёнок… А я? Наследница барона-нищеброда, который погиб, оставив своей семье одни долги… Когда я впервые увидела вас, господин, моё сердце дрогнуло. Но для вас я была лишь тенью, безликой служанкой, пусть и благородного происхождения.

Она судорожно вздохнула, сжимая побелевшими пальцами складки платья:

— Тогда я решилась… Забрала свою племянницу Летицию у её родителей, когда той исполнилось пятнадцать. Она молода, красива и обучена всем премудростям благородных девиц. Два года я вкладывала в неё всё, что знала сама. И когда представился случай… — её голос сорвался. — Я подстроила так, чтобы вы заметили Летти. Сначала планировала просто отдалить вас от жены, но потом… потом ненависть затмила разум.

В её потухших глазах вспыхнул лихорадочный блеск:

— Я тешила себя мыслью, что после смерти Джульетты вы возьмёте в жёны Летицию. А я… я навсегда осталась бы подле вас, пусть даже просто как тётка вашей новой супруги. Хоть какое-то подобие счастья.

Она ещё что-то говорила, а у меня на языке вертелись совершенно другие вопросы.

— Папа, — обратилась к отцу, когда злоумышленница сделала паузу, чтобы собраться с мыслями.

— Да, дочка? — посмотрел на меня граф.

— Позволь задать пару вопросов леди Элеоноре?

— Дозволяю, — коротко кивнул мужчина, устало откидываясь на высокую спинку своего кресла.

— Как давно вы травите мою маму? — поймав взор гувернантки, уточнила я.

— Год уж как, — спокойно ответила женщина.

— Неправильный ответ, — покачала головой я и, подойдя к ней ближе, настойчивее повторила: — Как долго вы добавляете в еду графини разные отравляющие тело травки?

— Я вас не пойму, леди Белла, — отшатнулась от меня Элеонора. — Я говорю правду!

— Допустим, змеиный корень и правда только год как.

С каждым моим словом лицо допрашиваемой становилось всё бледнее, даже губы потеряли яркость. Сколько Элеоноре лет? Ровесница Мортимера, может, чуть старше. Некрасивая и неприятная, напоминающая высохшую на солнце рыбину: длинная костлявая фигура терялась даже в плотно облегающем блио из серой шерсти. Платье, украшенное серебряной нитью по вороту и рукавам, лишь подчёркивало её болезненную худобу. Узкие плечи и впалая грудь придавали ей сходство с вешалкой. На длинном лице резко выделялся крючковатый нос, нависший над тонкими бледными губами, словно клюв хищной птицы; глубоко посаженные тусклые глаза бегали туда-сюда, высокий лоб прорезали глубокие морщины. Желтоватая кожа обтягивала острые скулы, делая их ещё более выпирающими. Седеющие волосы, собранные в тугой пучок на затылке, открывали большие уши и лишь подчёркивали общую угловатость её облика.

— Ах, я… — зашептала она, схватилась узкой ладонью за свою шею, будто задыхалась и выпучила глаза.

Краем глаза я заметила движение: отец покинул кресло и приблизился к нам, угрожающе нависая над трясущейся гувернанткой тёмной громадой.

— Говори… — одно слово, зато как произнесено!

— П-почти десять лет я подсыпала в вечерний отвар, предназначенный леди Джульетте, траву…

— Чтобы она не могла забеременеть, — договорила я, — так?

— Да… — одними губами.

И тут Мортимер не выдержал — его рука метнулась вперёд, и звук пощёчины эхом прокатился по залу. Голова Элеоноры дёрнулась в сторону, седые пряди выбились из тугого пучка, женщина не смогла удержаться на ногах и упала на пол. На её впалой щеке расцвёл багровый отпечаток графской ладони, гувернантка тихо протяжно заскулила от боли и вся сжалась в ожидании следующего удара.

— Если бы не мой долг твоему отцу, — тяжело роняя каждое слово, прорычал Мортимер, — мигом бы открутил голову и скормил псам! Но я чту память Джона, потому сегодня же ты отправишься в монастырь Уитби, — припечатал граф, — где сёстры соблюдают устав святого Бенедикта во всей его строгости. Там ты будешь вкушать лишь хлеб и воду, спать на голых досках и молиться от первой до последней службы.

От описанных перспектив Элеонора по-настоящему потеряла чувства.

Дальше допросили ключницу. Она давно пособничала гувернантке. Элеонора держала Лили на коротком поводке, раз поймав ту на воровстве.

— Три десятка ударов плетьми. Коли выживет, отправить в дальнюю деревню, пусть работает в поле, — ещё один приговор.

— А ты, — отец наконец-то обратил всё своё внимание на тихо стоявшую Летицию. — Ты знала, какую именно траву покупаешь? Для чего и для кого она предназначена?

— Тётушка говорила, что у неё болят ноги, и эта трава помогает ей снять боль, — прошептала девушка.

Я ей не верила, но Элисон уже поостыл, потому наказание для бывшей любовницы вынес максимально мягкое:

— Завтра отпишу герцогу Элейскому, ты отправишься к нему, и он выдаст тебя замуж за доброго рыцаря.

— Н-но… Господин! — вскричала Летиция, замечательная актриса, должна признать. — Я люблю вас! Я не смогу без вас жить…

— Уж как-нибудь справишься, — цинично усмехнулся Мортимер и сделал знак рукой своим рыцарям, чтобы увели женщин. — Что творилось у меня под носом? И как я не замечал?

— Бывает, — пожала плечами я забывшись.

— Что? — опешил граф.

— Мне нужно к матушке, худо ей, я должна находиться рядом.

— Да, ступай к ней, — кивнул отец. — А мне нужно побыть одному.