Сердолик без оправы

Айлин Даймонд, 2016

Мечты иногда сбываются, даже самые, казалось бы, дерзкие и невыполнимые. Вот и Аннабел Кловер в одно и то же время обрела то, о чем грезила с детства, и вдобавок, совершенно случайно, получила еще и любовь. Обычный туристический вояж подарил незабываемые ощущения. Крутые горы и не менее крутой роман с парнем, умеющим покорять не только вершины, но и сердца…

2

Кто-то рвется в политику, одержимый страстью к руководящим креслам.

Кто-то — из желания навести порядок в этом сумасшедшем мире.

Кому-то, не обладающему никакими прикладными талантами, хочется во что бы то ни стало засветиться на телевизионном экране — а политику, даже мелкотравчатому, щедро дают эфир и с удовольствием приглашают в юмористические ток-шоу, идущие в прайм-тайм.

И лишь некоторые субъекты попадают в политическую тусовку самым неожиданным образом.

К последней категории принадлежала Джоан Кловер.

Вдова полицейского, погибшего при исполнении служебного долга, поносив сколько полагается траур, вдруг ни с того ни с сего решила заняться политикой, всерьез и надолго.

Начало этому занятию положило предложение местной партийной организации демократов поучаствовать в теледебатах в качестве пострадавшей от покушения пьяного негодяя (как не поленились выяснить знатоки, — бывшего в непутевой юности республиканцем по убеждениям) на супруга, не принадлежавшего, кстати, ни к одной партии.

Джоан так красноречиво описала ужасную сцену убийства, страдания, которые довелось пережить ей и маленькой дочери, одиночество в доме, где каждая деталь по сей день напоминает об отсутствии горячо любимого мужа, так трогательно расплакалась в прямом эфире, что передачу по многочисленным просьбам зрителей повторили еще дважды. Демократы заработали новые очки, ласково посоветовали безутешной вдове отвлечься новыми делами — например, применить редкий дар красноречия на очередной встрече с избирателями — а в качестве гонорара за теледебют преподнесли симпатичного резинового ослика — партийный символ.

Это событие произвело революцию — не только в судьбе и душе Джоан Кловер, но и в ее обители.

Если первому обстоятельству дочь была скорее рада — внимание матери наконец-то нашло себе более достойные объекты, чем суровая проверка домашних заданий и вымытых ног, — то второе стало понемногу раздражать.

Двухэтажный семикомнатный дом заполонили ослища, ослы и ослики — плюшевые, фарфоровые, пластиковые, надувные, шоколадные и даже вязанные из шерсти диких ишаков.

Аннабел иногда подумывала, что лучше бы мамочка отдала душу не демократам, а республиканцам, у которых символ посолидней и поприличней.

У слона имеется и внушительный вес, и грозные клыки, и гибкий хобот.

А вот у осла — ничего, кроме длинных ушей.

Впрочем, Энни вряд ли осмелилась бы даже намекнуть новоявленной партийной функционерше о вопиющем различии между сакральными животными.

Джоан Кловер с ранней юности слыла властной и сильной женщиной. При шерифе она была отменной домохозяйкой, обеспечивавшей крепкий тыл. Обязательное горячее питание три раза в день и категорический запрет на фастфуды, от которых никакой пользы, кроме излишнего веса и потери реакции, особенно важной для полицейского в уличной перестрелке или кабацкой драке. А если муж задерживался по оперативным делам, то еще не остывшие блюда заботливая женушка доставляла в любую точку округа, где произошло нарушение уголовно-процессуального кодекса.

Но трагическая гибель Фабрициуса Кловера образовала ничем не заменимую пустоту, грозившую психическим срывом.

Судорожные попытки утешить женскую душу не удались: память о бравом, основательном и всеми уважаемом супруге мгновенно и неизбежно выявляла губительное несходство новых претендентов на руку и сердце с раз навсегда установленным идеалом.

Вот потому-то Джоан Кловер, опровергая свою нежную и вялую фамилию, взялась за политическую карьеру с той же основательностью, с какой готовила свиные отбивные, говяжьи ростбифы с кровью и гарнир из припущенной кукурузы, сдобренной кайенским перцем и обильно приправленный чесночным кетчупом.

Цели энергичной вдовы простирались куда шире, чем поддакивание местным лидерам на избирательских поединках. С самого начала она решила стать если не президентом Соединенных Штатов Америки, то, по крайней мере, сенатором или конгрессменом.

Знай, Фабрициус, повторяла она, посещая с дочуркой каждый месяц, в роковое 28-е число, могилу любимого мужа, знай, что фамилия Кловер будет сиять на только на твоем памятнике, но и на карте страны!

Джоан Кловер начала путь в Капитолий с непрезентабельной должности руководителя местных скаутов, в обязанности которых входила расклейка предвыборных плакатов и размахивание флажками при очередном визите в городок очередного претендента.

Через год исполнительную и дисциплинированную вдову перевели на более ответственный пост. На Джоан возложили очередную черную и неблагодарную работу: сбор пожертвований в партийную кассу.

Но ведь нынешний председатель демократической фракции в нижней палате тоже начинала с финансов, пусть и миллионерских.

Так как Джоан Кловер не обладала деньгами в достаточном количестве, то надеяться оставалось на природную сметку и сообразительность, а также долготерпение в ожидании, может быть, единственного шанса.

Приглядываясь к тем, кто совершал подъем по лестнице, ведущей на федеральный Олимп, бывшая домохозяйка сделала два поучительных вывода.

Первый: чтобы высоко и необратимо взлететь, надо уметь клянчить баксы у всех, начиная с безработного, живущего на пособие, и заканчивая миллиардером-скупердяем.

Доллар к доллару.

Цент к центу.

Второй: для повышения эффективности сбора необходимых средств нужен кристально чистый асисстент, который не обманет в самый ответственный момент, не переметнется к этим республиканцам, будет не имитировать активную деятельность, а вкалывать от рассвета до заката и еще немного до полуночи и после. И за не слишком большую плату.

Джоан Кловер, не усомнившись ни на йоту, решила, что сделает из дочери, трудолюбивой Энни, незаменимого помощника.

С необычайным упорством — таким же, с каким демократическая вдова обставляла милый особнячок всевозможными ослищами, ослами и осликами, — взялась она за воспитание малолетней прожектерки, мечтательницы и любительницы сказок о пещерных троллях и гномах.

— Школьное образование — это фундамент, без которого не выстроишь ничего путного, — любила повторять несмышленым скаутам усердная воспитательница.

Аннабел в повторениях не нуждалась. Она всегда училась хорошо. Попробовала бы, впрочем, она учиться плохо!

Джоан Кловер не шутила с методами эффективного воспитания.

Однажды получив низкую отметку по арифметике, малютка Энни ощутила на себе всю прелесть материнского партийного фанатизма.

— Двое суток без еды очень хорошо прочищают желудок, мозг и кишки, — заявила строгая родительница.

Воспитательное голодание принесло результат.

С тех пор Аннабел Кловер постоянно находилась в тройке лучших учеников по всем предметам.

Образцовая дочь позволила себе один-единственный бунт.

Однажды, вернувшись из школы, Энни увидела вместо любимых постеров и фотографий пустые стены и поняла, что мать таким образом решила ликвидировать дурацкое увлечение никчемными горами.

Когда приехала с работы сама Джоан, вся лужайка перед домом была заставлена веселым стадом ослищ, ослов и осликов — плюшевых, резиновых, пластмассовых, стеклянных и шерстяных.

Увидев по решительному лицу двенадцатилетней Энни, что первое же слово вызовет более чем неадекватную реакцию, миссис Кловер сумела промолчать и вместо воспитательной тирады положила на стол сотню долларов.

В ответ дочь, так же молча, водворила ослов на привычные места обитания.

На следующий день комната Аннабел заполнилась свеженькими, еще более яркими изображениями заснеженных вершин, ущелий, горных рек и лугов.

Молчаливое перемирие определило границы материнской власти и пределы дочернего увлечения.

Саму Джоан Кловер из всех знаменитых возвышенностей интересовал только Капитолийский холм на берегу Потомака, и к этой цели упорная вдова, пусть медленно и с ужасающим скрипом, продвигалась по разветвленному руслу партийной иерархии неостановимо, как танк на окопы.

И хотя ее тревожила непроходящая тяга девочки к романтическим, но чересчур опасным пейзажам, но, утешала она себя, затянувшаяся «горная лихорадка» на порядок лучше грязного секса с прыщавыми юнцами, курения травки, баловства с таблетками, левацких идей и шовинистских бредней.

И куда лучше неожиданной беременности, которая может повредить не только имиджу заботливой матери, но и репутации партийного представителя, вроде скандала, случившегося у этих республиканцев из-за дочери миссис Сары П. Нет, со своей дочерью миссис Джоан К. такого не допустит. Пусть себе глядит на глянцевые вершины.

Тем более что эти вершины — где-то там, далеко-далеко, за кукурузными полями, растворяющимися в сизом горизонте, а подрастающая дочь — всегда на глазах и под тотальным родительским контролем.

Тем более что под этим прессингом Аннабел не превратилась в нервную, задерганную, пугливую девицу, а, наоборот, закалилась и возмужала. Окончив школу, не мешкая приступила к обязанностям неформальной помощницы, взяв на себя, по славному родительскому примеру, самую нудную часть: рассылку электронных писем с просьбами о пожертвовании.

Джоан Кловер не могла нарадоваться тому, что ее гениальный замысел принес такие плоды и послушная дочь полностью оправдала цели мудрой воспитательной тактики.

Но лишь только, получив скупую похвалу, дочь высказывала намерение отправиться в горы, как в ответ получала внушительную отповедь:

— Я не позволю, чтобы моя замечательная помощница сломала руку, ногу или шею. Не позволю, чтобы моя партийная карьера рухнула в пропасть вместе с глупой девчонкой. Я сделала тебя частью общего дела, мы отныне не принадлежим себе. Энни, мы в ответе за будущее великой страны!

И Аннабел, покосившись на вывешенный за окном звездно-полосатый флаг, вздыхала и смирялась. До поры до времени.

Но в каждом правиле, даже самом правильном, всегда отыщется исключение.

И в очередной день рождения Аннабел Кловер случилось невероятное событие.