Птичий рынок

Айгуль Малахова, 2022

Иногда судьба совершает причудливые зигзаги, и то, что ещё вчера казалось мучительным бременем – теперь видится таким желанным. И напротив: вожделенное счастье всегда может обернуться тяжкими оковами. Как? Читайте об этом в рассказе "Птичий рынок".

Надя сидела за столом, глядя на серый рассвет за окном. Как она решила завести попугая? О, предыстория этого желания — длиной в десять лет. Одной трети её грустной жизни. Надина мама очень долго и тяжело болела. Рак лёгких — одна из тех страшных болезней, которая высасывает потихоньку силы не только из больного, меняя его облик, как физический, так и духовный… Ужас этой болезни заключается в том, что страдают все, кто находится рядом. Надя вспомнила мамин любящий и страдающий взгляд, когда она прошептала, узнав о диагнозе: «Моя бедная девочка! Как же ты выдержишь!» И до сих пор всплывали в памяти её глаза, полные ярости, незадолго до маминой смерти… Мучительно видеть, как угасает на твоих глазах родная душа, ещё тяжелее — наблюдать, как болезнь пожирает личность, перерождая человека в другого, неузнаваемого.

Шли годы. Мама заболела, когда Наде было двадцать лет. С того времени девушка добровольно перестала жить своей личной жизнью. Она была сначала маминой сопровождающей, потом бессменной сиделкой. О встречах с парнями вообще пришлось забыть. Не до них было. В это же время Надя стала работать на дому, писать рефераты, дипломные работы, статьи — не брезговала ничем. Маминой пенсии хватало на минималку.

Десять лет миновали, как один длинный серый день. В последнее время характер мамы испортился окончательно: стал раздражительным, требовательным. Казалось, что она откровенно возненавидела девушку, и всё реже появлялся облик её настоящей мамы: доброй и ласковой. Усталость наслаивалась, как кольца у луковицы, всё чаще Надежда рыдала, стоя у окна на кухне, закрывая рот руками, чтобы мать не услышала.

— Надя! — в любое время суток раздавался скрипучий голос, и девушка кидалась в мамину комнату: поить, убирать, подмывать, делать уколы… В конце концов стали появляться мысли. Запретные, недозволенные, они тихо выползали из тайников подсознания, заставляя щеки рдеть от стыда. О том, как надоел этот бесконечный день длиной в десять лет и как хорошо будет если всё закончится…

— Тварь! Мечтаешь, чтобы я сдохла? Да не три так, дырку сейчас протрешь! — глядя на Надю взглядом, полным злости и раздражения, говорила мама, когда та максимально аккуратно старалась обработать пролежни. Одергивая себя, дочь загоняла нехорошие мысли вновь в темноту небытия, накладывала табу. Но, проходило время — и они появлялись вновь…

А потом настал другой день — чёрный, когда мама умерла. Надя почувствовала, как будто пуповину, связывающую её с матерью, беспощадно обрубили, оставив девушку совсем одну: плачущую, маленькую и беспомощную. Гнусные мысли исчезли совсем, и никакого ощущения освобождения от тяжёлого ярма не возникло. Серый день сменил свой окрас на чёрный, всё вокруг: деревья, трава, дома — как будто покрылось налётом копоти. Надежда просыпалась по ночам от севшего голоса матери, который явственно звучал через стену:

— Надя! — и долго рыдала в подушку, коря себя за свою гадость, мерзкие мысли о том, чтобы мамы не стало.

Через некоторое время девушка поняла: ещё немного и помогать ей будут уже в больничной палате. Надо брать себя в руки. Вот тогда и пришла мысль о домашнем питомце. Можно было взять собаку или кошку, но как-то раз, увидев в сети ролик с попугаем, Надя загорелась мыслью приобрести именно такого, желательно говорящего, чтобы развеять свою черную тоску.

Решив так, она наскребла свои накопления и отправилась туда, где было множество пернатых на любой вкус, чтобы найти себе питомца и друга. Птичий рынок щебетал и гомонил голосами сотен разных птиц. Надежда медленно брела между рядами, разглядывая попугаев: шустрых волнистиков, хохлатых корелл. И тут увидела изумительного попугая невероятно яркого окраса. Он собрал в своих перьях почти все цвета радуги! Птица смотрела на девушку блестящим шариком чёрного глаза, наклоняя голову, как будто разглядывала. Как и Надя её.

— Великолепный экземпляр, правда? — грубый каркающий голос позади заставил Надежду вздрогнуть и обернуться.

— Да, очень красивый… А порода какая? — с неловкостью спросила она.

Продавец, подкравшийся со спины, напугал её. Какой-то странный у него был вид, нерасполагающий к общению. Вместо двух бровей у него была одна, но во всю длину лба, чёрная и мохнатая. Сросшиеся брови придавали ему грозный устрашающий вид, даже когда он улыбался. Тёмные глаза смотрели изучающе, а огромный рост и широкие плечи вызвали в памяти почему-то сказку о джинне. Нос с горбинкой и смуглая кожа выдавали в нем уроженца востока, но по-русски он разговаривал совершенно свободно.

— Попугай ара, — пояснил торговец, посмотрев на питомца с любовью, — ему всего год. Возьмите — не пожалеете. Знает пятьдесят слов! Будете разговаривать, как с полноценным собеседником, уверяю вас.

— Да, я… А сколько он стоит? — Наде вдруг стало ещё более неловко, как-то нелепо спрашивать о цене живого существа. И тут её окатило отрезвляющей ледяной волной: продавец назвал цену. Все Надины накопления, которые лежали жалкой кучкой в кошельке, перед названной суммой бледнели и скукоживались совсем. Не квартиру же продавать! Мелькнула безумная мысль о том, чтобы взять кредит, но девушка тут же отмела её прочь. Не дадут. Вздохнув, она решительно повернулась, чтобы пойти дальше.

Конец ознакомительного фрагмента.