Жизнь Амаль

Аиша Саид, 2018

Деревня, в которой живет двенадцатилетняя Амаль, такая маленькая, что ее даже нет на карте. Но это не мешает девочке быть счастливой: у нее есть дом, любящая семья. Она умеет больше, чем соседские девочки: читать и писать. Амаль мечтает стать учительницей и хочет знать все на свете. Но в мире, где живет Амаль, так много несправедливости. Девочки должны заниматься стиркой и уборкой вместо учебы. Засуха или сильные дожди могут уничтожить весь урожай. А за неуважение к местному землевладельцу можно поплатиться жизнью. Амаль не повезло – она провинилась перед семьей Сахиба, самого влиятельного человека в их деревне. Она оказывается перед невозможным выбором: стать слугой в его ненавистном доме или бросить ему вызов. Сможет ли Амаль изменить судьбу целой деревни и пойти против человека, который погубил не одну жизнь?

Глава 2

По усыпанной гравием дорожке я бросилась догонять Симу и Хафсу. Сильно пекло солнце, нагревая хиджаб и спрятанные под ним волосы.

— Куплю госпоже Садие колокольчик — я его видела по телику. Ну, вроде тех, что звенят, когда заканчивается урок, — проворчала Хафса.

— Она не каждый раз задерживает нас после уроков, — возразила я.

— Помнишь, на прошлой неделе? — напомнила Хафса. — Как она все говорила и говорила о созвездиях. К тому времени когда я явилась домой, братья уже успели снять школьную форму и приступили к домашнему заданию.

— Но разве это не было интересно? — удивилась я. — То, как звезды в ночном небе помогают нам отыскать дорогу, если мы заблудимся? Или другие истории…

— Зачем забивать голову тем, как в небе соединяются разные точечки? Я хочу стать первым доктором в своей семье, а не первым астронавтом, — заявила Хафса.

Мы с Хафсой подружились так давно, что даже не припомню, когда это было. Но в такие моменты я ее не понимала. В отличие от Хафсы, мне хотелось знать все на свете. Как быстро летают самолеты? Почему некоторые оставляют за собой облачный шлейф, а некоторые нет? Куда прячутся божьи коровки, когда идет сильный ливень? Каково это — прогуляться по улицам Парижа, Нью-Йорка или Карачи? Существовало столько всяких вещей, о которых я до сих пор ничего не знала, хотя всегда стремилась узнать, и понимала, что за всю жизнь смогу узнать лишь небольшой процент из всего на свете.

— Как твоя мама? — спросила Хафса. — Моя мама рассказала, что у нее болит спина.

— Стало хуже, — ответила я. — Вчера она не смогла подняться с постели.

— Мама сказала, что это, наоборот, добрый знак. Боли в спине обычно означают, что будет мальчик, — сообщила Хафса. — Я знаю, это обрадует твоих родителей.

— Да, было бы здорово иметь братика, — заметила я.

— О! Глядите, дверь! — воскликнула Хафса, когда мы повернули и направились к нашим домам.

Она показывала на здание, которое недавно выросло рядом с деревенской мечетью. Раньше никакое здание не возникало вот так, без всяких объяснений. Две недели назад на нашем футбольном поле появился фундамент. Через неделю возвели кирпичные стены и вставили окна. А сегодня там уже красовалась дверь, окрашенная в лимонно-зеленый цвет!

— Не знаешь, что там такое? — спросила я Хафсу.

— Знаю, — улыбнулась она. Будь у Хафсы возможность, она не отходила бы от ящиков с фруктами в магазине своих родителей и слушала бы разные сплетни. — Хан Сахиб строит фабрику.

Я закатила глаза. Слухи и сплетни были неотъемлемой частью жизни нашей деревни. Некоторые разговоры были обычными, например про погоду, но очень часто они касались Хана Сахиба — очень влиятельного местного землевладельца.

— Зачем ему строить здесь фабрику? У него их множество в Исламабаде и Лахоре, — заметила Сима. — В деревне нужна больница. Поглядите, как болит спина у мамы. Городской доктор, конечно, хороший, но в деревне не хватает нормальной клиники.

— Ты на самом деле думаешь, что Хан Сахиб станет что-нибудь строить для нас? — усмехнулась Хафса.

— Может быть, вовсе не он хозяин этой стройки, — предположила я.

— Погляди на эту зеленую дверь! У кого еще есть время и деньги, чтобы так бездарно их потратить? Сама ведь знаешь, что я права.

Любую необъяснимую ситуацию люди тотчас же связывали с Ханом Сахибом. Он был мистической фигурой. Всю жизнь я про него слышала, но ни разу не видела. Когда я была младше, он казался большим и страшным, как герой фильма ужасов.

— Права! Он ведь выдыхает пламя, когда разговаривает, верно? — Я снова закатила глаза.

— Разве не он сорвал все плоды гуавы с бабушкиного дерева? — подмигнула Сима.

— Я слышала, что именно из-за него у нас несколько месяцев не было дождя, — продолжила я.

— Я не придумываю слухи, — фыркнула Хафса, — а только вам их пересказываю.

— Мы все равно скоро узнаем, что это за здание. — Я взяла Симу под руку. — Но пока давайте надеяться, что это больница.

Первым на нашем пути, сразу за почтой, был дом Хафсы. Затем мой. Я увидела его издалека. Такой же серый, как остальные, но вокруг забора пышно цвели розы, которые мама посадила, когда я родилась. С тех пор они зацветали каждую весну, как раз в это время, поэтому весна была моим любимым временем года.

Мимо нас проехал мой друг Омар. Он был в школьной форме — голубой с хаки. И трижды позвонил в велосипедный звонок. Это был наш условный сигнал, означавший, что надо встретиться у ручья. Именно туда он и направлялся.

— О нет. — Я заглянула в рюкзак. — Я забыла в классе свой листок с контрольной.

— Опять? — нахмурилась Хафса.

— Скажи маме, что я недолго, ладно? — попросила я Симу.

Сима колебалась. Папа скоро придет домой, но она знала, что Омар не стал бы без веской причины звонить целых три раза.

— Хорошо, — ответила сестра, — но все же поторопись.