Пьеса без героя

Агата Распутина (2024)

Тень театра, который некогда светился огнями и смехом, теперь оставила лишь вмятины во времени, и тишина наполнила пространство отсутствием. Театр пал, она провалилась в темноту, а ее жизнь забрал тот, кого она любила, но жизнь имеет закон бумеранга. Она вернет ему долг, воздаст по заслугам королю Роттердама, что так жестоко лишил ее жизни. Россалин-Елена Вангерб — кукла живого театра, жизнь внутри сосуда, что поплатилась за свою любовь. Ян Кай — последний из чистильщиков, что гнил в камере одиннадцать лет, последнее напоминание о некогда самой страшной организации в «Н». Они станут символом нового начала для Живого театра, бумеранг разворачивается.

Пролог.

Неужели в этом мире нет ничего святого?

Девушка взбегала по лестнице, проводя аккуратными пальчиками по вырезанным листкам крапивы, громовых цветов, по мелким цветкам сирени, и была счастлива. Что еще нужно для счастья, как не любимое место в этом мире, любимые люди и дело? Девушка шла по оживленным залам театра. Высокие потолки, достигающие в высоту около шести метров, расписанные величайшими художниками со всего света, белые, украшенные резными вензелями двери. Богато украшенные подсвечники, которые до блеска начищены от капель черного воска. Массивные лестницы, вырезанные из красного дуба, балясины, поручни, на которых искусно вырезанные лесные мотивы.

— Ох, Мира, прости, я засмотрелась, — виновато произнесла Росса, приземлившись за туалетный столик, и начала распутывать свои волосы. — Росса, ты опоздала! — хмуро произнесла рыжеволосая девушка, стоя около белого туалетного столика, помазывая шею душистым маслом.

— Ничему тебя жизнь не учит, если госпожа Елена узнает о твоих прогулках, тебе влетит, — Мира подошла к девушке со спины и убрала несколько сухих листьев с ее волос.

Мира была первой примой театра, стройная, но с искусно созданными формами и точеным лицом. Ее аметистовые глаза сияли в свете свечей как самый красивый закат в жизни Россы. Длинные рыжие волосы ниспадали ей на плечи, обрамляя нежное лицо и тонкую шею. Обернутая в красный шелк, Мира напоминала богиню любви, если бы не ее дурной нрав.

— Знаю, но такой закат был прекрасный, я не смогла устоять, — смущенно сказала Росса.

— Ври себе сколько угодно, но я-то знаю, что ты за пределы театра не за закатами бегаешь, а за ним, знаю, что видитесь, — буркнула рыжеволосая и слегка потянула подругу за черные кудри.

— А ты как будто не сбегала никогда, — возразила ей Росса, — я хочу свободы, хочу любить и каждый день смотреть на закат и рассвет.

— Успеешь еще, сейчас дел слишком много, — Мира отошла от девушки и направилась к двери, — театр жив, мы его жизнь, — с этими словами она вышла из комнаты, оставив девушку наедине со своими демонами.

Что для нее этот театр? Она хочет свободы, свою жизнь, она хочет все и сейчас! Только вот…

— Дамы и господа! Представление начинается! — звонкий женский голос объявил начало спектакля, и гости в темной зале затихли.

Минутная тишина, и раздался грохот, выстрелы, крики боли и запах смерти, оседающий металлическим вкусом на губах.

— Что происходит?! — вопила одна из кукол, спрятавшись под столом.

— Театр пал! — снова взрыв.

Спальное крыло упало во двор театра, забрав с собой тысячи людей и кукол. Никто не знал такой потери. Люди бежали к выходу, давили друг друга, лишь бы сохранить свою шкуру, плевать им на все остальное, каждый думает, что кто-то другой поможет им и все будет более или менее гладко, но город пал. Театр пал.

Росса оказалась в гуще кошмара, что никогда бы не смогла представить себе даже во сне. Ее дом, ее любимые, все это поглотил ужас. Множество осколков тел, что пару минут назад были на сцене и играли свои роли. Тела людей, кровь, осколки витражей, деревянные обломки дверей.

— Росса! Росса! Боже мой, вот ты где! — кричала Мира, пытаясь перекричать звуки взрывов.

— М-Мира! — девушка бросилась в объятия подруги, крепко вцепившись за ее платье.

— Надо уходить, пока нас не задело!

— А как же все остальные? Вероника, Леонида, Тесса, госпожа Елена, как же они все? — кричала Росса, пока по ее щекам текли слезы.

— Госпожа забрала всех, кого могла, до нас ей не добраться, нужно уходить, пока театр не рухнул на наши головы!

Театр горел, запах пожара щипал глаза и сковывал легкие, не давая вздохнуть. Две девушки, держась за руки, пытались обойти завалы и выбраться, выбраться и выжить, но все тщетно.

— Вот еще две! — Кромкой мужской голос заставил девушек на мгновение замедлить шаг, и в этот момент Миру пронзил выстрел в голову.

— Мира! — Крик Россы был готов сокрушить все, что осталось от театра, если бы только она могла, она бы обрушила его на головы этим «людям».

— А кто это у нас тут такая красавица? — Юный парень подошел вплотную к девушке, до боли ухватив ее пальцами за подбородок.

— Ричард! — Росса впилась глазами в юношу, в свою самую большую ошибку.

— Ну что ж, раз я нашел именно тебя, а твоя госпожа убежала, поджав свой жалкий хвост, прихватив с собой скроенных монстров, то ты и предстанешь перед Верховным советом, — Ричард зло улыбался девушке в глаза, как же лихо он одурачил юное сердце.

— Но почему? — Росса хотела вырвать свое сердце из груди, пусть оно и бутафорское, но оно бьется, а боль, пронзившая его, сравни оторванным конечностям.

— Ты действительно думала, что я, живой, из плоти и крови, полюблю куклу? Пьеса окончена, у нее больше нет героев!