Девушка, некогда втянутая в войну между могущественной криминальной организацией и Интерполом, оказывается один на один со специальным агентом, который готов на всё, лишь бы узнать правду, даже если придётся нарушить правила.Кто окажется честнее – преступники или служители закона?Каково это – часами сидеть напротив убийцы своего возлюбленного и не иметь возможности отомстить?И что в итоге сильнее – любовь или смерть?
8
Вернувшись в Великобританию, Киллиан осознал, что сил ехать в офис у него нет. Он набрал Стефана и наговорил что-то про необходимость выходного, но Шнайдер сразу перебил его, избавив от нужды выпрашивать:
— Конечно, я дам тебе выходной. Отпуск. Столько дней, сколько понадобится. Только возвращайся, Фишер. Ты нам очень нужен.
Киллиан одними губами обрисовал слово в воздухе и даже не понял, что Стефан его благодарности не услышал. Спросили бы его, как он добрался до своей квартиры, он не смог бы описать. Не запомнил даже холодный проливной дождь, под которым он брёл не меньше пятисот метров безо всякого зонта до такси. Когда он ввалился в свой дом, который обставлял долго и со свойственным ему вкусом, его поприветствовали лишь тишина и сизые сумерки, скопившиеся к концу дня по углам за мебелью. Киллиан захлопнул дверь и в последующие дни он не переступал порог.
Чем он занимался, он не помнил. Первое время — спал. Пробовал, по крайней мере, но во снах его вдруг начала преследовать каждая жертва из прошлого, которую он не успел спасти. И каждый, кого пришлось убить, даже если это был совсем уж отъявленный злодей. Не самые приятные воспоминания в разбитом разуме Киллиана подло переплетались с сомнениями, поселившимся после предательства Вика. Они хаотично роились, рвались наружу через судорожные всхлипы и стенания, чиня бессонницу чаще, чем Киллиан был готов признать вслух. Поэтому вскоре со сном он завязал, предпочитая поверхностную дрёму; он словно имитировал сон, делал вид, что спит, играл спящего, как сыграл бы роль в кино.
Помимо игры в сон он иногда вставал с дивана, ходил в туалет и даже что-то жевал, предварительно покопавшись в холодильнике. Каким образом там всегда оказывалась еда, он как-то не задумывался — сам он не готовил точно, сил не было, равно как и душевных позывов. Видимо, кто-то приносил — вряд ли Стефан, а вот сердобольная Эйлса вполне могла: она и в офисе всегда угощала коллег печеньем к чаю. Возможно, что Киллиан даже на автомате здоровался с ней, дежурно улыбался; а может, опять-таки притворялся спящим на диване.
Не то чтобы ему было всё равно. Просто мозг не фиксировал посторонние шумы и звуки, не до того было. Большую часть бодрствующего времени в мозгу пульсировало одно слово, произнесённое не им даже, а Стефаном. «Предатель». Эти простые девять букв отдавались запредельной болью, царапали осколками череп Киллиана из глубины, изводили его, отнимали все ресурсы организма на то, чтобы уложить новое обстоятельство в его картину мира. Это действительно изматывало, и сил его поврежденному пережитым шоком разуму едва хватало на обеспечение базовых физиологических потребностей.
Одно Киллиан помнил точно — он не плакал. Опять же, не хватало сил, но ещё и не было желания. Вообще желаний не было никаких — даже таких простых, как переодеться, принять полноценную ванну, включить телевизор, взяться за книжку; о чём-то более сложном и думать не стоило. Один раз глаза зацепились за ярко-рыжий шар баскетбольного мяча возле входной двери, и притупившаяся было боль разлилась новым потоком лавы по всему телу.
Его разум никак не мог смириться с тем, что первый и единственный друг Киллиана оказался предателем. Ещё больнее было осознавать, что он сам назначил Вика на эту должность без каких-либо на то оснований: спасение жизни не обязательно означает дружбу до гроба, а значок Интерпола не гарантирует, что каждый здесь честный и порядочный. Юношеские иллюзии Фишера рассыпались как карточный домик.
Серое существование прервалось наглым звонком в дверь, а затем и барабанной дробью. Раньше Киллиан такого не замечал. Наверное, у Эйлсы откуда-то были ключи. Пришлось вставать и открывать дверь самому. Увидев Стефана, он не стал дожидаться каких-то слов, а сразу уполз обратно в гостиную на диван.
— У меня для тебя кое-что есть, — как ни в чём не бывало заявил Стефан, подойдя к дивану.
— Оставь на кухне, — безжизненным голосом человека, который заговорил вслух впервые за несколько дней, ответил Киллиан; звуки, которые издала его гортань, были похожи скорее на скрип пенопласта по стеклу.
— Боюсь, это не блюдо, и ждать он не будет, — Стефан сбросил худые босые ноги Киллиана с дивана и уселся на освободившееся пространство. — Давай, топай.
Кряхтя как старый дед, Киллиан смиренно поковылял в прихожую. Там его ожидала трясущаяся картонная коробка. Когда он её открыл, на него прыгнул мохнатый зверь.
— Это мне? — Замирающим от волнения голосом спросил Киллиан, аккуратно держа в руках щенка хаски, чьи бирюзово-ледяные глаза блестели не меньше собственных глаз Фишера. Они вдвоём вернулись в гостиную.
— Тебе, разумеется. Только учти, разбаловать его не позволю. Завтра явишься к нашим кинологам, я договорился.
Киллиан не сводил взгляда с мехового чуда. Он мечтал о собаке с самого детства, как тот Малыш из детской сказки, но завести всё не получалось — то родители были против, то слишком много времени уходило на учёбу и работу… Сейчас, конечно, мало что поменялось, но Фишер не хотел об этом задумываться.
— Я назову его Шерлок, — проговорил Киллиан, стойко терпя язык щенка на своих небритых щеках.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Паутина предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других