Надир

Августа Басманова (2025)

Тоня Кроуфорд, известная учёная в области квантовой физики, создаёт космический проект «Чайковский». Экипаж из лучших астронавтов следующего столетия отправляется в путешествие по ту сторону кротовой норы. Но там, в другом измерении, их уже ждут. Кто предсказал прибытие «Чайковского»? И, самое главное, какую цену придётся заплатить не только космическому экипажу, но и самой Тоне во имя истины?

Глава 2. Будут жить

Как только связь оборвалась, Тоню стошнило прямо на идеально отглаженные брюки Пауля. Он было хотел разозлиться, но осознавал, что никто в мире сейчас не сможет понять чувства Кроуфорд. Рейден подбежал к учёной и, силой заставив её встать, отвёл к медикам. Бледная настолько, что с её блондинистыми волосами она стала похожа на труп, Тоня еле переставляла ноги, что-то бормоча и до белых костяшек сжимая кисти в кулаки. Её было не узнать — хотя полчаса назад она была на взводе — типичное состояние Тони для последних нескольких дней, но сейчас даже невпечатлительному Рейдену было тяжело на неё смотреть. Кроуфорд еле переставляла ноги, опираясь на плечо ассистента, и с трудом сдерживала подступившую к глазам влагу.

— Не уходи, — просипела Тоня, цепляясь за рукав Рейдена, как за спасительный круг. Когда Нагаи подошёл ближе и присел перед девушкой на корточки, Кроуфорд перестала сдерживать поток слёз и закричала, — Я не успела сказать, что люблю его! Связь оборвалась!

— Вы ещё увиди… — только и успел начать ассистент, но Тоню было не остановить.

— Чёрт знает, когда мы вообще увидимся! Рейден, скажи, что мне делать?! — её орехово-карие глаза сверкали безумством, а пальцы, которыми Кроуфорд вцепилась в халат Нагаи, крупно дрожали. Ассистент многозначительно посмотрел на санитаров. — Сколько пройдёт времени? Скажи, ты же знаешь, ты знаешь больше всех нас вместе взя…

По указке Рейдена санитары вкололи Тоне снотворное и уложили её на койку, лишь пальцы всё ещё цеплялись за край рукава парня и редкие слёзы скатывались по щекам.

Проснулась Кроуфорд от яркой вспышки во сне и оглянулась вокруг: рядом были только несколько медицинских работников, совершенно не замечавших, что Тоня проснулась. Учёная села в постели, пытаясь успокоить окружающее пространство, которое агрессивно закрутилось вокруг её (Тони) головы. Левая рука онемела, видимо, Кроуфорд её отлежала. Пытаясь встать, девушка зашаталась и упала на кровать обратно. Последняя сдвинулась и металлический скрип прошёлся по кафелю — Тоню заметили. Санитары тут же подбежали и много раз повторили Тоне, что надо ещё полежать, пока побочные эффекты ослабнут. Но она их, естественно, не послушала и, посмотрев на часы, для чего пришлось прищуриться — очки остались в главном зале — попыталась уйти из медицинского кабинета, отчаянно сопротивляясь, остановил её только приход Рейдена.

Чёртов ассистент, судя по его виду, не станет отвечать на вопросы Кроуфорд. Но учёная всё-таки попыталась:

— Рей…

— Я отвечу только на один вопрос, подумайте хорошо, прежде чем его задать, — Нагаи устало вздохнул.

Под его практически чёрными глазами залегли не менее тёмные круги, иссиня-чёрные волосы были взлохмачены, а взгляд, хотя и был достаточно чётким, всё равно сквозил сонливостью — видимо, Рейден сам недавно встал. А каким дерзким он стал! В своё время ведь именно Кроуфорд требовала ввести его в качестве своего ассистента в координации этой миссии! «Всего один вопрос, бла-бла,» — раздражённо подумала Тоня, окончательно просыпаясь. Но голова всё равно ещё туго соображала — ясное дело после убойного снотворного. В общем-то, Кроуфорд была благодарна — засыпать стало очень тяжело. Тоня уже знала, какой вопрос задаст, в надежде услышать конкретный ответ, но Нагаи не станет её утешать, нет. Он слишком прямой и холодный — иногда учёной казалось, что у него совсем нет эмоций.

— Когда они снова выйдут на связь? — Тоня знала, что Октавиан и остальные останутся в живых. Просто обязаны.

— Не факт, что вы это застанете, — Рейден неопределённо пожал плечами и вперился взглядом в недоумевающую Кроуфорд, — они могут дать о себе знать сегодня, завтра, через год или через тридцать лет. Если вообще выйдут на связь, вы заметили…

— Да, перед их нырком в кротовину резко подскочил расход энергии, уверена, Октавиан… — Тоню проняла крупная, холодная дрожь. — Ты думаешь, что они не выживут, да?

— Я уже ответил на вопрос, лимит исчерпан, доктор Кроуфорд, — Нагаи поднялся с табуретки, поправил помявшийся халат и уже у двери обернулся, — через три часа ваша смена, приведите себя в порядок.

— Ты говорил, что мы ещё увидимся, — просипела в никуда Тоня и пустым взглядом посмотрела на оранжево-розовое рассветное небо. — Ты меня обманул…

***

Спустя пару недель проживания в центре управления полётами — Тоня уходила оттуда только помыться и поспать (ладно, спала она тоже там) — Кроуфорд уже перестала понимать, сколько сейчас времени, и какой по счёту идёт день. Учёная, откровенно говоря, устала. Её карие глаза покрылись красными пятнышками лопнувших капилляров, под глазами пролегли тени, а светлые, некогда блестящие волосы стали тусклыми и с каждым днём всё больше походили на солому. За эти две недели Тоня не дала ни одного интервью, отправив за всё отдуваться красавца Рейдена. Кроуфорд знала, что многие не устоят перед его скромной прохладной улыбкой и сексуальной родинкой под левым глазом. И он, вроде, отлично справлялся, талантливо привирая, что легендарная Тоня Кроуфорд слегла с болезнью, поэтому не может показаться на публике.

Впрочем, тут Рейден был прав — Тоня болела постоянным контролем мониторов. Её очень просили уйти и взять отдых на пару дней, но она боялась пропустить сигнал от «Чайковского». Всё закончилось тем, что Кроуфорд запретили появляться в здании, пока она не приведёт себя в норму. Следить за ней, естественно, пришлось Нагаи. По его лицу, честно говоря, было совсем не ясно, рад он этому или нет. Но Тоню постоянное присутствие ассистента рядом жутко раздражало. Ещё больше злило, что без него она бы не справилась с гнетущими мыслями. В какой-то момент она по-детски надулась и попыталась прогнать его с порога своей квартиры репликами вроде «ты плохой и надоел мне» — нервы Кроуфорд были на пределе. Спасти их могли только две вещи: если бы Рейден ответил на все вопросы и, естественно, сигнал от «Чайковского». Но ни первое, ни второе в ближайшее время не планировалось, из-за чего Кроуфорд едва не доходила до истерики.

***

— Рейден…

— Я не могу ничего сказать, доктор Кроуфорд, простите, — Нагаи сцепил свои руки в замок и положил на него подбородок. — Всё будет так, как надо. В том, что они живы, сомнений нет.

— Их объявили пропавшими без вести ещё пять с половиной месяцев назад и собираются посмертно выдавать медали Конгресса [1], если не объявятся через две недели… — Тоня сглотнула подступавший к горлу ком и, посмотрев раскрасневшимися и мокрыми глазами на Рейдена, с надрывом прокричала, — Так как ты можешь говорить, что всё в норме? Эти ублюдки хотят дать мне произнести прощальную речь над пустым гробом Октавиана! Ты это понимаешь?!

— Доктор Кроуф…

— Уходи! Уходи к чёртовой матери! — ассистент хотел положить на дрожащие плечи напарницы руки и успокоить, но она явно была не в состоянии хотя бы что-то адекватно воспринимать. Пусть кричит, это точно лучше, чем потеряться в себе. Нагаи закрыл дверь на ключ (спасибо предусмотрительному Октавиану), а Тоня, завернувшись в худи своего мужа, всё плакала и плакала, пока не уснула.

***

— Ты убила малышку Эстер, порекомендовав её для миссии. Ей было всего двадцать четыре года…

— Я не виновата в её смерти! — Кроуфорд, резко поднявшись в постели, закричала и часто задышала. Чёртовы голоса преследуют её уже не первый день. — И вообще она не умерла… Она просто… пропала…

Кроуфорд встала с постели, умылась ледяной водой и, завязав поблекшие волосы в тугой хвост, направилась из общежития в центр, где смена Пауля уже подходила к концу. Тоня должна быть сильной. Тоня может всё. Тоня выживет в этом сумасшедшем мире. И Октавиан будет жить тоже. И Эстер. Весь экипаж вернётся в целости и сохранности.

Пока никто из команды поддержки не видел, учёная плакала, но, вылив свои эмоции на чёрные рукава свитера, Кроуфорд поправляла причёску, обновляла слой ярко-красной помады и, вновь умывшись ледяной водой, шла за мониторы, где не было ничего. Только пустота. Делать по сути было нечего, так что большую часть команды распустили, но учёная смотрела и смотрела мучительно долго на своё отражение на экранах, надеясь как можно скорее услышать голос мужа и увидеть его лицо.

***

Длинные аристократично-бледные пальцы ласкали жёсткие каштановые волосы, и мягкий голос шептал: «Октавиан, милый, пора просыпаться, а то церемонию пропустим».

Разлепив глаза, Кроуфорд потянулся и оглянулся по сторонам — все члены экипажа были в отключке. С усилием встав — ноги ужасно затекли в этом дурацком кресле — капитан глубоко вдохнул воздух и прогнал тревожные мысли из головы. «Не время паниковать, надо собраться всей командой и обсудить дальнейшие действия», — Октавиан понимал лишь то, что жив, а остальное уже не столь важно. Рядом зашевелилась Эстер и, увидев капитана, вздохнула с облегчением. Постепенно приходили в себя все астронавты, настороженно оглядываясь вокруг, но, находясь внутри корабля, ни о чём конкретном космонавты судить не могли.

— Итак, что мы имеем, — Эстер, видимо, успевшая сбегать за блокнотом и ручкой в спальный отсек, уже сидела в развёрнутом к остальным кресле, записывала наблюдения. — День первый. Экипаж корабля «Чайковский» находится в неизвестном месте, не покидал пределы борта. Дата и время также неизвестны. Видимых повреждений ни у кого нет. Я считаю… нам стоит выбраться наружу и разведать обстановку. Что думаешь, капитан?

— Ты права, но это рискованно… Пойдут двое. Нет, Фред и Джер, вас вместе я не пущу. Ну что там? — Октавиан обернулся и увидел ошеломлённое лицо Эстер, которая смотрела куда-то за стёкло.

Брукнер видела сквозь розоватую листву, как кто-то невысокого роста с огненно-рыжими волосами кидал камни и палки в стекло корабля, пытаясь привлечь к себе внимание. Это явно был человек. Капитан кивнул навигатору и решительно направился в сторону отсека со всем необходимым для вылазок за пределы корабля:

— Собираются все. Надеваем скафандры, берём всё, что может пригодиться в первые часы. Оружие… Да, возьмите на всякий случай.

В глаза Эстер брызнул ослепительный свет. Двигаться в скафандре было ужасно неудобно, но ничего не поделаешь. Кидавшийся камнями человек стоял около спуска из корабля. Он, неизвестный, оказался щупленькой, низкорослой девочкой лет восемнадцати-девятнадцати с россыпью веснушек по всему лицу и древесно-карими глазами. Девушка подбежала к астронавтам и с дружелюбным видом протянула руку, но Фред, Эсперанса и Джер уже наставили на неё пушки. Незнакомка явно обиделась, хотя постаралась не подавать виду:

— У нас не принято отвечать на дружелюбие грубостью, — девушка всё ещё настойчиво протягивала руку. — Меня зовут Аврора, но для друзей просто Ро. А друзья у меня здесь все! У меня уже рука устала, может, пожмёте?

— Я Октавиан, капитан экспедиции. Что здесь делают люди? Мы и представить не могли, что здесь вообще кто-то есть, — происходящее несколько настораживало, но на чужой территории лучше играть по чужим правилам. По крайней мере, до того момента, как у команды появится действенный план. Кроуфорд показал знак астронавтам, чтобы они опустили оружие.

— Мы тут живём уже больше ста лет. Могли не представляться, ваши имена уже давно знакомы всем жителям нашего поселения. Да и ваше прибытие было предсказано заранее Первыми Людьми. Пройдёмте со мной, мы вас очень-очень ждали!

Происходящее настораживало научную экспедицию. Было тревожно и, одновременно с этим, приятно осознавать, что здесь есть люди, значит, тут можно жить, значит, они нашли место, где может обосноваться человечество, но как сюда перенести остальных… «Как из миллиардов возможностей команда и эти люди попали в одно место? И кто такие «Первые Люди»?» — у Октавиана начал закипать мозг.

Кажется, последний вопрос капитан ненароком задал вслух, потому что Аврора решила на него ответить:

— Первые Люди прибыли сюда около семи или восьми поколений назад! И они оставили данные о вас на маленьком устройстве, которое мы никак не можем использовать. Потому что не имеем доступа к их средствам, двери заблокированы, — послышался треск, все одновременно дёрнулись и увидели высокого темнокожего парня в оранжевых одеждах. — О, это Алек! Алек, иди сюда, скорее!

— Нечего так торопиться, Ро, — голос Алека, хрипловатый и низкий, словно дурман, успокаивал. — Здравствуйте, Странники. Моё имя вы уже слышали, а ваши я и без того знаю. Мы хотим пригласить вас в наше поселение. Вашего прибытия ждали все жители.

— Хорошо, но оружие мы оставим у себя, пока не посчитаем нужным его убрать, — Октавиан кивнул своим подчинённым, и вся команда направилась следом за Авророй и Алеком. Они казались безобидными, хотя парень превосходил в габаритах даже Джереми, самого высокого космонавта в экипаже.

— Вы можете нам рассказать, как сюда попали эти «Первые Люди»? — Эстер решила подать голос в окружении незнакомых людей? Даже странно, это очень удивило Октавиана. Но капитан видел, как Брукнер прикусила нижнюю губу, как нахмурилась и сжала руки в кулаки — Эстер часто игнорировали в разговорах, что разбивало ей сердце многие и многие разы. И этот взгляд, чувство, что она испытывала не в силах был вытерпеть даже главный пилот.

— Об этом есть информация на носителе данных, про который мы вам рассказали. Лучше будет дать вам его для изучения. Но если коротко, то примерно как и вы. Кажется, главу той экспедиции звали Аляска. Эверетт введёт вас в курс дела.

***

— Кстати, а почему вы до сих пор не сняли шлемы? Тут можно дышать, — Алек, кажется, был единственным человеком (созданием?), который мог мыслить здраво. Аврора перевозбуждена, Октавиан — тоже. Да, чёрт побери, мыслить здраво, когда получилось попасть на планету с живыми людьми, довольно трудно.

— При всём уважении, мы видим вас впервые в жизни, и никто из нас не знает, когда вы решите ударить со спины, — Октавиан с усиленным вниманием запоминал дорогу от корабля к поселению (вдруг придется бежать?), собственно, как и весь экипаж.

Но если в глазах Октавиана читалась настороженность, то Эстер тихо, почти незаметно для других искрилась неподдельным восторгом, восхищением и желанием увидеть как можно больше. Эстер всегда была такой устремлённой к новому, из-за чего ей было трудно найти друзей среди тех, кто смотрел только в настоящее. Ну, или ей просто очень сильно хотелось получить медаль посмертно.

В какой-то момент Алек обогнал астронавтов и помог подруге раздвинуть шторы из розовато-сиреневых листьев, похожих на ветви ивы. Перед гостями во всей красе показалось поселение: глиняные домики сочетались с домами из цельного камня и брёвен, за деревянные столбы были зацеплены испещрённые цветами веревки, в отдалении от деревушки, расположилась пещера. Около каждой постройки находилось что-то уже знакомое: у ближайших домов по правую руку крутились гончарные круги, по левую — парни и девушки с цветами в волосах ткали на станках. Буквально всё кипело очаровательной уютной жизнью: дети бегали по протоптанным дорожкам и игрались друг с другом, молодые ребята сидели вместе и слушали истории старика, другие — пели, приплясывали и готовили еду одновременно.

В груди Эстер что-то ёкнуло. Почему она родилась не в этом прекрасном мире, а там, где ей было суждено потерять почти всю семью? Случайный взгляд на семьи местных только усугублял положение. «Нет, Эстер, надо сосредоточиться», — исследовательница должна помнить, что всё это может оказаться ловушкой. Но даже если это западня, то как же сладка и приятна эта ложь.

Первыми экипаж и Алека с Авророй заметили дети, тотчас подбежавшие к компании и с радостью и неподдельным любопытством стали изучать новоприбывших. Алек пытался высвободить гостей и, конечно, самого себя из рук детей, но тут стали стекаться и взрослые — пришлось сдаться. На команду набросились со множеством вопросов, капитан приказал убрать оружие и не стрелять по гражданским, кто-то даже умудрился нацепить на Эсперансу и Эрика цветочные гирлянды. Так бы и продолжалось ещё долго, но кто-то заметил высокого, под два метра парня со стального оттенка глазами и волосами цвета воронова крыла. Его чёрные одежды сильно выделялись на фоне приятного и яркого мира вокруг, а красные узоры на лице и руках лишь подчёркивали изящную бледность его кожи. Правой рукой неизвестный держал длинный посох. Этот человек был похож на кого-то, чьё имя Октавиан не мог вспомнить. Перед незнакомцем все вмиг расступились.

— Эверетт! Наконец ты пришёл, а то от нас так не отцепятся, — Алек вырвался из толпы, притеснившей его сбоку, и подбежал к нему.

— Спасибо, что привели наших гостей в целости и сохранности, вы можете быть свободны, — отвернувшись от Алека и Авроры, Эверетт обратил свой взгляд на Октавиана и поочерёдно внимательно прошёлся прозрачными, вдумчивыми глазами по всем членам экипажа. — Мы вас не убьём, вы слишком нужны нам и вашим будущим поколениям. Мы можем дать вам наши одежды. Не переживайте, мы бы вас уже давно убили, если бы захотели.

Эверетт выделялся как тёмная материя на фоне туманностей и звёзд. Только в этом случае работало наоборот — данной «тёмной материи» явно меньше, чем звёздной россыпи вокруг. Кроуфорд снял шлем, команда сделала тоже самое, а затем капитан подошёл ближе к мужчине и протянул руку для рукопожатия:

— Октавиан Кроуфорд.

— Эверетт. У нас тут нет вторых имён. Пройдёмте за мной, я вам коротко опишу ситуацию, в которой мы все находимся.

***

Тоня стояла у кабинета главы центра Джонсона NASA и нервно постукивала ногой по покрытию. Услышав жеманное, недружелюбное «свободно», Кроуфорд вошла в кабинет и сжала в кулаки свои ладони. С первого дня в NASA и до нынешнего момента тут совсем ничего не поменялось, из-за чего учёная тихо хмыкнула. Директор не оценил такое поведение Тони и сразу перешёл к делу:

— Миссис Кроуфорд, через две недели мы официально объявим команду «Чайковского» пропавшей без вести. Можете не переживать, каждого члена экспедиции посмертно приставят к медали Почёта Конгресса.

— Вы издеваетесь? Думаете, медаль поверх пустого гроба моего мужа меня устроит? — Кроуфорд изменилась в лице, глаза лихорадочно заблестели. — Они живы, я пока не могу это доказать, но они должны быть живы.

— Миссис Кроуфорд, прошу вас начать готовить речь для официального выступления, — чёртов Руперт (как его за спиной называли Тоня и ещё половина научных сотрудников) просто отмахнулся от неё и поставил перед фактом. Хотелось хорошенько врезать ему, но тогда учёную точно могут отстранить от работы. — Можете идти.

Тоня с силой вдавила ногти в красные лунки и, выйдя из здания, с размаху ударила по стене, так что рёбра кистей стали красными. Октавиан жив. Эстер жива. Эрик жив. Все живы, идите к чёрту со своими медалями. Экипаж выйдет на связь, и учёная более чем была в этом уверена.

[1] Космическая медаль Почёта Конгресса вручается астронавтам за особо выдающиеся заслуги в освоении космоса.