По ту сторону зеркал

АЛЕКС МИЛС, 2019

Молодой и амбициозный Эмиль Хейз владеет даром телепатии и ловко манипулирует людьми. Однажды его приглашают на работу в особняк, полный странных обитателей. Роковое любопытство толкает Эмиля на злополучный эксперимент и он раз за разом оказывается в других параллелях, где сталкивается с жестокими испытаниями и смертельной опасностью…

ПРИБЫТИЕ

Безлюдный холл небоскрёба был погружен в полумрак. Эмиль босиком стоял на холодном мраморном полу у дверей лифтов. Его тело покрывал лишь больничный халат. Он знал, что у него всего одна попытка выбрать лифт. Тогда он сможет выжить…

Леденящий холод мешал думать. Сердце яростно колотилось в горле. Вверху на табло, забрызганном кровью, мерцали цифры 8 — 7 — 5… Все кабины приближались к первому этажу. До решающего выбора оставались секунды.

Эмиль осмотрелся по сторонам в поисках совета или знака. Вокруг царила пугающая равнодушная тишина. Голова становилась все тяжелее, дрожали колени.

Оставалось довериться проведению, войти в первую открывшуюся дверь. В это мгновение раздалось звонкое оповещение о прибытии лифта, и створки двух из них тихо распахнулись. Внутри кабин не горел свет. Из первой повалил густой поток белого дыма, из второй тонкими ручьями на мраморный пол потекла вода, послышался тревожный женский шепот:

— Огонь избавит мир от нечестивых душ…

— Мне нужен один лифт из двух. Просто один из двух… — повторял он как молитву и сделал шаг в темноту…

Сильный удар от падения вернул Эмиля в действительность. Очнувшись от кошмарного сна, он оказался на заднем сиденье такси. Машина плавно двигалась по холмистой асфальтной дороге. Стрелки часов на руке показывали половину пятого вечера. Указатель на дороге сообщил, что до Нортгемптона еще 20 миль. До приезда в особняк, где он получил работу на лето, оставалось совсем немного.

В подавленном настроении он следил за мелькающими картинами за окном. Редкие деревья, пожелтевший от солнца кустарник навевали тоску. Это состояние было острее того, в котором он находился последнее время. Ему хотелось быть дальше от людей; от их недовольства и стремления к превосходству.

— Только бы доехать… — прочитал мысль водителя такси Эмиль.

В доме, куда Эмиль был приглашен на работу, единственной ученицей будет десятилетняя девочка. Он рассчитывал, что обучение не отнимет много времени. Главным преимуществом станет творческая свобода. Большую часть дня можно будет посвятить любимому делу — композиции.

Эмиль с раннего возраста был огромным поклонником кинематографа. Будучи музыкантом, ему хотелось оставить свой вклад в мире грез. Как в легендарной гангстерской драме «Крестный отец» прославилась музыка итальянского композитора Нино Рота; или в триллере «Леон» композиция Стинга «Shape of my heart». Можно было ли представить себе другой саундтрек к этим фильмам? Определенно весомая доля славы обязана идеально подходящему музыкальному сопровождению.

— Может, на сегодня все? Поставлю машину в гараж и домой… — подумал водитель такси и посмотрел на часы.

Эмиль закрыл глаза. Как он устал от этого. От чужих мыслей. Почти всегда они приносили огорчение. Сколько он себя помнил, у него была эта способность. Читая мысли окружающих, у него возникало ощущение, будто он копается в чужих мусорных пакетах.

Единственный плюс был в отношениях с женщинами. Он знал их реальные желания и без труда управлял их поведением. Влюбиться самому не удавалось, было слишком скучно. Смертельно скучно.

Таксист замедлил ход. Машина съехала на обочину и остановилась.

— Что-то случилось? — спросил Эмиль без особого интереса.

— Волноваться незачем, сэр. На всякий случай проверю правое колесо. Кажется, спустило немного, — ответил седовласый старичок водитель.

Он суетливо вышел из машины, подошел к заднему колесу и на некоторое время склонился над ним. Затем он выпрямился, почесал лоб и вернулся в салон, чтобы открыть багажник и достать насос для шин.

Минут через десять на подкаченных колесах они стремительно неслись по шоссе. Эмиль избегал смотреть на водителя, чтобы ненароком не прочесть его мысли. Это привело бы к лишним тревогам, а делу бы не помогло.

Эмиль приоткрыл окно, влажный ветер после летнего дождя мягко обдувал лицо. На очередном повороте колесо машины угодило в наполненную водой выбоину шоссе, и капли грязи и воды брызнули в глаза и волосы Эмиля.

— Черт! — выругался он и потянулся в рюкзак за салфетками.

— Осторожнее, сэр. Таких луж еще немало впереди. Вам бы закрыть окно.

Эмиль оставил окно отрытым, лишь пересел немного в сторону.

Дорога стала ровной и немного шире. Впереди за невысокой, но крепкой оградой возвышался трехэтажный особняк из кирпича песочного цвета, огромными окнами на фасаде и террасой наверху. По правую сторону находился теннисный корт, напротив виднелся ухоженный сад.

У металлических ворот машина остановилась. Эмиль протянул водителю оплату с чаевыми, поблагодарил и вышел из машины.

Ворота были приоткрыты, Эмиль с рюкзаком на плече и с чемоданом на колесиках в руке неспешно зашагал к входу в особняк. Оказавшись у массивной двери орехового цвета, он нажал кнопку звонка.

Пришлось некоторое время подождать, прежде чем дверь отворил высокий темноволосый мужчина чуть за 30. На нем был строгий костюм-двойка серого цвета с зазубренными лацканами. С полным интереса взглядом он заговорил:

— Вы, вероятно, Эмиль Хейз? Я думал, вы гораздо старше.

— Да. Мы с вами говорили по телефону?

— Да, верно. Я Роберт Пайк. Как доехали, не слишком утомила дорога?

— Отлично, спасибо.

Пока они обменивались приветствиями, Эмиль вошел в холл и вкатил свой чемодан.

— Это Ивона, — представил Роберт появившуюся девушку лет 26 в форме домработницы.

— Добро пожаловать, — с искусственной улыбкой на лице сказала она. — Я провожу вас в вашу комнату. Нужно будет подняться на второй этаж.

Роберт, направляясь к дверям кабинета, сказал:

— Ужин в 7. Пока отдыхайте, располагайтесь. Ивона предоставит вам все необходимое.

Эмиль не успел ничего «прочесть» в мыслях Роберта, но почувствовал волну растерянности и тревоги. Он послушно следовал за Ивоной по ступеням лестницы, разглядывая огромный портрет рыжеволосой женщины на стене холла.

Предназначенная ему комната находилась на солнечной стороне второго этажа. Справа от кровати с мягким изголовьем стоял диван и журнальный столик. У окна располагался стеллаж с книгами. Эмиль принялся выкладывать вещи из чемодана в шкаф с фасадом из белого глянца. Ивона положила на кровать пару чистых полотенец.

— К сожалению, кондиционер не работает, — сказала она.

— Ничего страшного, — ответил Эмиль.

Ивона раздвинула портьеры из жаккарда у окна пошире, а затем вышла из комнаты. Эмиль «прочитал» в мыслях девушки нежелание переносить его вещи в комнату на третьем этаже с исправным кондиционером.

До ужина оставалось еще два часа, поэтому Эмиль отправился в душ смывать с себя усталость и дорожную пыль. Ванная комната казалась не слишком просторной для солидного особняка.

После душа Эмиль переоделся в джинсы и серую футболку, высушил феном свои темные вьющиеся волосы. Он взял книгу Оскара Уайльда со стеллажа и расположился с ней на диване. Прошлая бессонная ночь, баюкающая тишина очень скоро его усыпили. Эмиль очнулся от осторожного стука в дверь и голоса Ивоны:

— Мистер Хейз! У вас все в порядке? Вас все ждут в обеденном зале.

Эмиль подскочил, часы показывали 19.05

— Да, все в порядке. Через минуту спущусь.

— Обеденный зал на первом этаже от входа направо, — ответила Ивона и ушла.

Эмиль спустился по лестнице вниз и вошел в ярко освещенный обеденный зал, где все домочадцы сидели за столом. Торжественная атмосфера его немного смутила.

— Эмиль. А вот и вы! — поприветствовал Роберт, сидящий во главе стола. — Присаживайтесь рядом со мной, — и он рукой указал на свободный стул рядом с собой.

Эмиль повиновался. Роберт представил его своей дочери Банти. Она сидела с другой стороны от отца. Каштановые вьющиеся локоны восьмилетней девочки украшали заколки с цветами.

Она искоса поглядывала на гостя и со стеснением опускала глаза на тарелку с салатом. Эмиль широко улыбнулся своей будущей ученице. Вилка выпала из рук девочки, ломтик огурца соскользнул на пол.

— Ивона, займись этим, — произнес женский голос с другого конца стола.

Эмиль повернул голову и увидел молодую женщину с холодным взглядом. Печать высокомерия застыла на ее красивом лице. Казалось, ее изящно очерченные скулы и пухлые губы имели твердую убежденность, что все живое во вселенной должно им подчиняться.

— Это Меган, — представил хозяйку дома Роберт.

— Рад знакомству, — учтиво произнес Эмиль. — Ваша супруга? — уточнил он.

— Нет, нет. Моя мачеха.

— На уроки вы тоже опаздываете, мистер Хейз? — холодно спросила Меган.

— Нет, как правило, нет, — ответил Эмиль.

— Не слишком он молод для преподавателя? — обратилась к Роберту Меган. — Я думала, что опыт важный критерий для выбора наставника.

Эмиль едва не подавился салатом и сжал вилку в руке.

— Старый друг моего отца руководит школой искусств. Он высоко отзывается о мистере Хейзе, — спокойно ответил Роберт. — Нет причин волноваться.

— И все же я настаиваю на присутствии Ивоны на занятиях, — продолжила Меган.

— Да, конечно. Почему бы и нет, — согласился после мимолетной паузы Эмиль. Его аппетит был испорчен. — Миссис Пайк, дайте мне время, и вы сможете убедиться в моей компетенции, — сказал он хриплым голосом.

— Время очень дорогой ресурс, — усмехаясь, ответила Меган.

— У вас будет столько, времени, сколько потребуется, — мягко произнес Роберт.

С губ Эмиля сорвался тихий вздох. Он чувствовал, как внутри закипает кровь от надменности хозяйки дома.

Меган лениво смешивала вилкой салат. Ее взгляд большую часть времени был направлен в окно, которое обрамляли тяжелые грифельно-серые портьеры.

В обеденный зал вошла Ивона с подносом, на котором дымилось блюдо с запечённой форелью и тушеными овощами.

Некоторое время ужин проходил в тишине. Банти размазывала маленький стейк форели по тарелке. Роберт что-то читал в планшете. Меган писала сообщения в телефоне. Эмиль недоумевал, зачем надо было собираться за общим столом, если каждый погружается в личный гаджет?

Роберт оторвал взгляд от планшета и обратился с вопросом к гостю:

— Как вам ужин?

— Все очень вкусно, — искренне ответил Эмиль.

— Лука, наш повар — настоящий художник итальянского происхождения. Однако остерегайтесь сделать ему замечание, — сказал Роберт.

— Может отомстить и что-то подсыпать? — удивился Эмиль.

— Не совсем так. Лука очень раним. Критика может надолго испортить его настроение, а это чревато пережаренным стейком или недосоленным супом. В таком духе.

Меган не смогла сдержать нервный смешок, но от комментариев воздержалась.

Эмиль бросил взгляд в ее сторону и прочитал странную мысль:

— Лучше бы он подсыпал мне яд…

— Очень давно Луку нанял мой отец, — продолжал рассказ Роберт. — Перед тем как остановиться на его кандидатуре, у нас сменилось пять поваров.

— Весьма серьезный подход к делу, — ответил Эмиль.

— Не всем плевать на то, что у них в тарелке, — вставила Меган.

Эмиля замечание слегка задело. Мысленно он выискивал подходящий ответ, но тут в зал вошел полный мужчина в белой рубашке и фартуке. В руках он держал поднос с десертом в креманках.

— Как ужин сегодня? — спросил Лука.

— Великолепно, как всегда, — почти машинально ответил Роберт.

Лука остановил взгляд на Эмиле с выжиданием.

— Я в восторге, — быстро произнес Эмиль.

— Я польщен, — с притворной скромностью сказал Лука. — Десерт вас удивит.

— Это мороженое? — спросила Банти.

— Десерт из фуа-гра с ананасовым соусом, — ответил повар.

— Это десерт? Из печени утки? — удивился Эмиль.

Лука со снисхождением во взгляде склонил голову набок. Эмиль, нахмурившись, прочитал мысль в его голове: и зачем только Роберт нанял этого бестолкового красавца…

— Это изысканное блюдо французской кухни, — начал речь повар, расставляя на столе креманки с десертом. — Соус к нему из ананаса и имбиря. Весь смысл во вкусовых контрастах.

— Ты выдаешь свои профессиональные секреты, — попытался остановить его Роберт.

Лука, не обращая внимания, продолжал:

— Изжаренный ломтик фуа-гра панируется в миндальных лепестках, и подается с ананасово-имбирным соусом. Сверху шарик мороженого с веточкой мяты. Приятного аппетита! — закончил речь Лука и поспешил вернуться на кухню.

Меган чихнула один раз, затем другой. Поднялась с места, тихо извинилась и быстрым шагом направилась к лестнице. Эмиль наблюдал, как она поднимается вверх по ступеням в длинном приталенном платье оливкового цвета.

— Аллергия, — пожав плечами, произнесла Банти.

— На что аллергия? — спросил Эмиль.

— Неизвестно, — ответил Роберт. — Это началось после смерти Уильяма, моего отца.

— Ее мужа? — уточнил Эмиль.

— Да… Великий был человек, — сказал с грустью Роберт. — В 90-м году он получил Нобелевскую премию за развитие теории и методологии органического синтеза. Сколько его помню, постоянно проводил какие-то эксперименты, даже на самом себе.

— Дедушка стал зеленым! — добавила Банти.

— Он тестировал какой-то препарат и его волосы стали зеленого цвета, — с улыбкой рассказал Роберт.

— Дедушка поджег лес, — шепотом продолжила Банти.

— Да, но пожар быстро потушили. Ущерб был незначителен, — пояснил Роберт.

— И что же случилось с мистером Уильямом Пайком? — спросил Эмиль.

— Это случилось пять лет назад. Спустя год, как пропала моя жена…

Роберт сделал паузу и задумался. Эмиль отложил приборы на тарелку и внимательно смотрел на сына выдающегося ученого. Его любопытство часто побеждало чувство такта. Роберт продолжил:

— Мы думаем, что произошел неудачный опыт, какая-то реакция препарата, которую отец не предусмотрел. Бедная Ивона нашла его в лаборатории, в облаке дыма. Врачей звать было уже поздно…

— Сочувствую, — ответил Эмиль.

— Мне очень его не хватает, хотя мы мало общались. Отец целиком был погружен в исследования… Эмиль, когда планируете провести первый урок моей дочери?

— Первое занятие проведем завтра. Сегодня я хотел бы взглянуть на инструмент.

Эмиль попробовал необычный десерт, слегка поморщился и положил ложечку на край блюда. Роберт заметил этот жест и чуть заметно улыбнулся. Вслух он произнес:

— Тогда мы идем в комнату для занятий.

Он отодвинул креманку с остатками десерта, встал со стула и протянул руку дочери. Втроем с Эмилем они выходили из обеденного зала, пока Ивона занималась уборкой посуды.

Комната для занятий находилась на другом конце второго этажа, где гостил Эмиль. Светлая и просторная, с вишневый кожаным диваном у стены. В центре зала сверкал величественный рояль Bergman черного цвета. На стенах было несколько знаменитых портретов: Рей Чарльз в черных очках за роялем, виртуоз Никколо Паганини со скрипкой.

— Это прекрасный инструмент, — сказал Эмиль, прикасаясь к клавишам рояля.

— Сыграете нам? — спросил Роберт, листая страницы в планшете. Банти уселась на диван, и отец присоединился к ней.

— Было бы странно, если бы я отказался, — ответил Эмиль и сел за инструмент. На несколько секунд он задумался над выбором пьесы. Сначала немного нахмурился, затем улыбнулся. Потом он кивнул сам себе и опустил пальцы на клавиши.

Спустя несколько мгновений Роберт забыл про планшет, обнял Банти и полностью погрузился в происходящее. Из-под пальцев Эмиля полились звуки пьесы Чайковского. Чарующая, упоительная по своей красоте мелодия постепенно заполнила все пространство. Глубина и красота звука заворожили присутствующих и время замедлилось…

Эмиль закончил исполнение и, положив руки на колени, повернулся к слушателям. Банти сияла улыбкой и хлопала в ладоши. Роберт произнес:

— Я не ошибся в выборе.

Банти подошла к инструменту и стала нажимать на клавиши, наигрывая незамысловатую мелодию. Эмиль уступил ей стул и присоединился на диване к Роберту.

— Айрис, видела бы ты сейчас нашу дочь… — прочитал Эмиль мысли Роберта. — Где ты? Неужели я никогда этого не узнаю…

ПЕРВЫЙ УРОК

Первая ночь Эмиля в новом доме прошла в безуспешных попытках заснуть. После нескольких часов мучительной бессонницы он поднялся с кровати и долгое время смотрел в окно. Деревья в саду, освещенные холодным светом луны и редких звезд, усиливали мрачное настроение Эмиля.

Обитатели особняка казались доброжелательными людьми, которые пережили череду трагедий. Проведя несколько часов в их обществе, его охватило ощущение пустоты. Казалось, эти люди оторваны от обычного мира.

Будильник в телефоне прозвенел в 9 часов утра. После освежающего душа, легкого завтрака, который Ивона принесла ему в комнату на подносе, Эмиль надел белую рубашку и темные брюки. Пора было идти на первый урок в комнату для занятий.

— Доброе утро! — весело произнес Эмиль, входя в комнату.

— Доброе утро, — почти одновременно ответили Банти и Ивона.

Девочка склонилась над инструментом и наигрывала какую-то мелодию. Комнату освещал яркий свет солнца. Ивона с волосами, заплетенными в косу, стояла у окна. Взглянув на бледное лицо девушки, Эмиль прочитал:

— Если бы он знал, куда попал…

Эмиль занервничал. Его охватило дурное предчувствие.

Не в первый раз он пожалел о своём даре читать мысли окружающих. Каждая клеточка его мозга чувствовала боль других, справиться с ней стоило больших сил. Кроме того, эмоции людей заполняли сознание и мешали жить своей жизнью. Иногда в минуты слабости он задавался вопросом, а может ли он быть счастлив среди людей? Жизнь в одиночестве где-то в лесу иногда казалась заманчивым решением.

Следующий час Эмиль сидел с Банти и терпеливо помогал ей разбирать новую пьесу. На Ивону, скучающую на диване, он старался не обращать внимания. Ученица оказалась неусидчивым ребенком. Ей было трудно многократно повторять музыкальные упражнения. Эмилю приходилось всячески удерживать внимание ученицы, постоянно увлекая ее новыми заданиями.

Часы в форме земного шара, стоявшие на столе, показывали 11 утра. Банти за последние пару минут умудрилась зевнуть несколько раз. Эмиль похвалил девочку за прекрасную работу и опустил крышку рояля. Занятие подошло к концу. Ивона повела ожившую Банти на прогулку.

Нам обоим потребуется время, — размышлял преподаватель, пока шел по коридору к себе в комнату.

Процесс обучения оказался утомительнее, чем планировал Эмиль. Впереди был весь день для занятия композицией, но вдохновение играло в прятки.

— Впереди месяцы ужасной скуки, — со вздохом подумал он.

Ближе к обеду, когда раздался стук в дверь, Эмиль читал «Портрет Дориана Грея», развалившись на диване. С подносом в руках в комнату вошла Ивона. Ее взгляд казался рассеянным. Эмиль отложил книгу и убрал ноги со стола.

— Ваш обед, мистер Хейз, — сказала она.

— Спасибо.

Ивона не спеша начала выставлять тарелки с подноса.

— Вам удобно здесь?

— Немного жарко без кондиционера. Может, есть вентилятор?

— Кажется, есть. Я поищу, — ответила Ивона. У нее пронеслись сомнения в том, что в доме остался хоть один вентилятор. Большую часть отвезли в отель для персонала.

Эмиль моментально уловил эти мысли и вслух сказал:

— Хотя я буду рад переехать в восточное крыло дома, где окна с теневой стороны.

— Я не уверена, что там есть подходящая комната для гостей. Я принесу вентилятор из своей комнаты.

— Хорошо, спасибо, — ответил Эмиль, сдерживая усмешку. Одним из его любимых приемов убеждения был — попросить о большой услуге. Собеседник идет на отказ, но после этого с готовностью соглашается на небольшую просьбу.

— И чем сегодня радует Лука? — поинтересовался Эмиль, разглядывая обед.

— Грибной суп, рагу с креветками и овощами, на десерт чизкейк.

— Выглядит очень аппетитно, — искренне произнес Эмиль. — Малышка Банти обедает с папой? — спросил он, взял ложку и принялся за суп.

— Нет. Днем Роберт занимается делами отеля. Банти обедает на кухне с нами или с Меган.

Ивона достала из кармана униформы салфетку и стала протирать пыль с книжного стеллажа.

— Значит, Роберт не ученый, как его отец?

— Он бизнесмен. Они с партнером управляют шикарным отелем «Фьюжн». Мистер Лонг сегодня приедет на ужин, и вы с ним сможете познакомиться.

Эмиль заметил, как она занервничала при упоминании имени партнера.

— Ваша девушка, наверное, очень по вам скучает? — спросила она, после некоторой паузы.

— У меня нет девушки. Продолжительные романы не для меня, — ответил он. С супом было покончено, настала очередь рагу.

— Почему?

— Наверное, мне становится скучно. Пропадает интерес.

— Однажды это изменится, — сказала она с улыбкой.

— Хотел бы я смотреть на мир с таким же оптимизмом, — ответил он мрачно. — А что случилось с мамой Банти?

Ивона немного побледнела. Опустив глаза, она тихо сказала:

— Шесть лет назад Роберт и Айрис сильно поругались. Она, не сказав, ни слова, уехала среди ночи. С тех пор от нее не было вестей. Даже полиция не смогла ничего прояснить.

Речь Ивоны звучала как отрепетированный монолог. Эмиль заподозрил, что здесь есть какая-то тайна. Если он будет слишком настойчив с вопросами, то она почувствует угрозу, насторожится и замкнется.

— А из-за чего была ссора?

— Айрис всегда была недовольна. В доме слишком жарко или чересчур холодно. Сегодня ей мало внимания, а завтра своей заботой муж ее подавляет.

— Много таких пар, — тихо сказал Эмиль. Он успел доесть обед и со слабым звоном поставил стакан. Плечи Ивоны заметно вздрогнули, но она продолжила говорить:

— Да, много таких пар. Самое грустное…

— Что?

— Хуже всего, что Роберт до сих пор не оставляет надежду ее найти. Мне кажется, он одержим этой идеей.

— Думаешь, есть шансы?

— Откуда мне знать… — тихо ответила Ивона. На ее лице смешались боль и тревога. — Каждый год Роберт нанимает нового частного детектива, но все безуспешно.

Она закончила протирать пыль на стеллаже и присела на край дивана.

— Печально. Жаль, что лучшие годы жизни Роберт убивает на безнадежные поиски, — сказал Эмиль.

Ивона ничего не ответила. Эмиль осторожно спросил:

— А почему Меган не вышла снова замуж? Прошло 5 лет после смерти Уильяма. Странно, что она в нем нашла? Разница в возрасте просто космическая.

— Да, разница тридцать лет. Меган была моделью, когда мистер Пайк встретился с ней на каком-то благотворительном вечере, посвящённом научным исследованиям.

— И как же он ее очаровал? — спросил Эмиль, подаваясь всем телом вперед.

— Уильям был гениален. Для таких людей нет ничего невозможного. Почти нет… — уклончиво ответила Ивона. — Лаборатория сгорела, но осталась небольшая кладовая в подвале, где он хранил лекарства, препараты и журналы. Иногда я спускаюсь туда для уборки.

— Что-то тут не так, — подумал Эмиль. — Что могло заставить молодую модель связать жизнь со стариком ученым?

— У Меган очень печальный взгляд, — вслух сказал он.

— Кажется, она не может забыть мистера Пайка, — пояснила Ивона.

— Долго они были в браке?

— Около трех лет.

— Меган встречалась с кем-то после смерти мужа?

— Насколько я знаю, нет.

— Да уж… Меган и Роберт устроили себе добровольное заточение, — подвел итог Эмиль.

— Они заняты. Роберт вместе с Хавьером все силы отдают бизнесу. У Меган проблемы со здоровьем, постоянные депрессии и аллергия. Она часто ездит по врачам. Магазины, фитнес-клуб, салоны красоты. Она училась на биолога, пока работала моделью. Часами пропадает в нашей оранжерее. Там сотни видов растений, даже были какие-то награды, — с гордостью добавила Ивона.

— Биолог и химик. Вот она, общая черта, — улыбнулся Эмиль.

— Да, общая черта, — кивнула она. — Не думаю, что Меган сможет быть с кем-то другим после мистера Уильяма.

— Она же молода, одиночество противоестественно.

— Наверное.

— Как ты думаешь, Ивона, а где на самом деле Айрис? — предпринял попытку Эмиль.

Девушка напряглась всем телом, резко поднялась с дивана и суетливыми движениями переставила пустые тарелки на поднос.

— Откуда мне знать, если наша полиция в тупике? — пробормотала она.

— Разве женская интуиция не наводит на какие-то предположения?

— Думаю, случилось что-то плохое. Очень плохое. Роберту давно нужно бросить поиски и жить дальше.

— Некоторые плохо адаптируются к переменам.

— Ужин в 19 часов. Лучше не опаздывать. Приедет мистер Лонг.

— Моя благодарность Луке за чудный обед, — мягко произнес Эмиль.

— Я передам ему ваши слова, — сказала Ивона и вышла прочь из комнаты с подносом в руках. За ней громко хлопнула дверь.

— «Случилось что–то плохое» — повторил Эмиль слова Ивоны. — Уверен, она знает, что произошло на самом деле.

МЕГАН

Серебристая Volvo на большой скорости неслась по шоссе. Меган, сидя за рулем, размышляла о рекомендациях очередного врача. На сиденье соседнего кресла лежал доверху набитый антидепрессантами, витаминами и другими лекарствами бумажный пакет. После гибели мужа Меган не могла справиться с депрессией. Многих врачей и системы лечения сменила она за эти годы. Были лишь временные улучшения. На вид молодая и привлекательная, в душе она чувствовала себя засохшей пустыней, покрытой выжженными песками.

Меган часто ловила себя на желании исчезнуть из жизни. Но разум подсказывал ей, что причиной меланхолии является химический дисбаланс. Вспоминая прошлую жизнь до встречи с Уильямом, она не узнавала себя. Полностью противоположная личность. Веселая, энергичная, любящая жизнь. Ей хотелось пробовать все, быть везде и всюду. Десятичасовые съемки, путешествия, показы, флирт и свидания. Один вечер перевернул ее мир, изменил все. Вечер, когда она встретила Уильяма и влюбилась в него.

После того как мужа не стало, мир казался серым, солнце холодным, музыка навязчивой. Единственное утешение ее оранжерея — изумительные цветы и растения. Они будто говорили на одном языке, дышали с ней в одном ритме, понимали ее тоску. Ей хотелось стать одним из них.

Впереди был виден крутой поворот, что если она отпустит на мгновение управление? — Она поморщилась и крепко обхватила руль. Ведь можно просто покалечиться, это было бы гораздо хуже. Она вспомнила, что вечером на ужин приедет Хавьер. Мерзкий, отвратительный человек.

— Ох, Роберт, что ты наделал… С кем ты связался? Уильям никогда бы не впустил в дом это чудовище, — подумала Меган и на глазах выступили слезы…

Ее раздражало все вокруг: звуки, сильный ветер, шумная Банти, поддакивающая Ивона. Повар с непомерным чувством собственной важности. Роберт, погрязший в меланхолии и гоняющийся за тенями прошлого. Новый преподаватель — красавчик с растрепанными волосами, который пронизывал своим взглядом словно рентген. Как будто мог прочесть ее мысли. Дождь, солнце, день и ночь, темнота… Страшная темнота… Она будто в клетке.

ХАВЬЕР

Оставшись один, Эмиль снял тесную рубашку, прилег на поскрипывающую кровать и стал обдумывать разговор с Ивоной:

— Еще пару таких бесед и она расскажет мне гораздо больше, чем того хотела.

Его увлекала не борьба за справедливость, а азарт, спортивный интерес. Личность собеседника, как кроссворд, который тянет разгадать. Наступает волшебный момент, когда шелуха лицемерия спадает слой за слоем. Шелуха, в которой чаще всего человек не признается себе сам. Ведь Эмиль с давних пор осознал, что никто не кормит ложью нас в таких масштабах, как мы сами. Иногда это во благо. Если разом сбросить защитную пелену самообмана, есть риск сломаться от тяжелого веса реальных перспектив. Правду стоит принимать постепенно, маленькими дозами, как спортсмен с каждой тренировкой увеличивает вес штанги.

С другой стороны, самообман, по мнению Эмиля, был главным тормозом эволюции. Человек год за годом откладывает путь к главной цели жизни, ожидая благоприятные времена. Будущее так и остается в будущем. Самое распространённое заблуждение: люди становятся на традиционный ошибочный путь иллюзорного успеха. Драгоценное время и энергия уходит на борьбу за продвижение в карьере, славу, деньги или охоту за идеальным партнером для жизни.

Задумавшись о нормах и традициях в современном обществе, Эмиль вспомнил о диком обычае одного из племен на Мадагаскаре. Примерно раз в 5-7 лет вся семья собирается для того, чтобы эксгумировать тела умерших родственников. В культуре малагасийского племени сохранилась вера в то, что танцы и веселье с трупами выражает почет и уважение к мертвым. Церемония включает в себя живую музыку, изобилие еды, а самое главное, улыбающиеся лица. Эти люди верят в ценности своего племени также, как мы в наши, — с усмешкой подумал Эмиль.

До ужина оставалось несколько часов, Эмиль от скуки принялся за составление плана. Перед ним возвышался огромный стеллаж с книгами, многие из которых он решил прочесть за месяцы обучения Банти. Научные книги по биологии и квантовой физике оправились на самые дальние полки. В его список вошли семнадцать романов, первое место досталось произведению Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».

Погрузившись в мир художественной прозы, Эмиль опомнился, когда часы показывали без четверти семь. Повторять вчерашнюю ошибку с опозданием не хотелось. Он поправил стопку книг на журнальном столике, посмотрелся в зеркало и довольный собой отправился на первый этаж в обеденный зал.

Эмиль был первым, кто прибыл на ужин. Ивона расставляла посуду. Лука в ослепительно белой и безупречно выглаженной форме помогал с сервировкой стола. Так бывало, когда в доме ждали особенных гостей.

Обстановка дома, которая вчера казалась образцом роскоши и стиля, сегодня при дневном свете разочаровала. Старомодная с оттенком вульгарности претензия на шик. Эмиль не считал себя специалистом в дизайне интерьеров, но обилие золотого цвета в обивке мебели, вазах и рамках картин показалось ему ошибкой. Извивающиеся статуэтки женщин из камня, расставленные по углам превращали зал в витрину салона антиквариата. Эмиль со скучающим видом погрузился в телефон.

В зал вплыла Меган с планшетом в руках. На ней было длинное серое платье с поясом розового цвета завязанным набок. Темные волосы были зачесаны назад, открывая высокомерное лицо. Она сделала небрежный кивок Эмилю и расположилась на своем обычном месте во главе стола.

Сервировка была закончена. Лука стоял в паре шагов от стула Роберта и наводил последние штрихи. Его сосредоточенный взгляд оценивал каждую деталь в обеденном зале. Наконец, довольный обстановкой повар с чувством собственного достоинства удалился на кухню.

В холле зазвучали мужские голоса. Эмиль узнал Роберта, а второй голос незнакомца был резким и властным. Послышались звуки приближающихся шагов.

В обеденный зал ввалился человек, подобный скале. Огромный мужчина лет сорока напоминал стареющего кита, облаченного в дорогой помятый костюм. На ногах поблескивали ботинки из лакированной кожи. Вслед за ним проследовал с поникшим видом Роберт. Усаживаясь за стол, он сказал:

— Хавьер, позволь представить тебе нашего нового преподавателя музыки — Эмиля Хейза. Вчера во время его игры на рояле, Банти замерла не несколько минут. Думаю, этим все сказано.

Хавьер приземлился на стул рядом с Робертом и уставился маленькими черными глазами на Эмиля. Спустя пару мгновений он откинул рукой жирные волосы назад и спросил:

— И как вам успехи нашей Банти?

— Она кое — что уже умеет… — начал говорить Эмиль, но Хавьер перебил его словами:

— Что у нас тут сегодня Лука приготовил? Похоже на рулет с травой…

Он покрутил кусочек на вилке, положил в большой рот и жадно пережевал.

— Это мясной рулет из говядины, мистер Лонг, — пояснила Ивона, входя в зал с кувшином воды.

— Похоже на нормальную еду. Не как в прошлый раз. Помню на столе какие-то водоросли… У Банти, значит, неплохо выходит? — вернулся к теме Хавьер и вновь посмотрел на Эмиля. — Я давно говорю — ей нужно достойное образование. Домашнее обучения это так… Раздолбайство. Девочку стоит отправить в школу — интернат.

— Я говорил, что против такого подхода к обучению, Хавьер, — медленно произнес Роберт. В его глазах мелькали огоньки гнева. Эмиль посмотрел в его сторону и прочитал:

— Спокойно… спокойно…

— Эдди, а ты, значит, преподаешь. И на каком же инструменте? — спросил Хавьер.

— Меня зовут Эмиль. Обучаю игре на фортепиано. Я преподавал четыре года в академии искусств в Мадриде.

— Ты слишком красив для учителя. А родители твои тоже музыканты?

— Нет, они профессора в университете Мадрида. Мама декан кафедры политологии. Отец на факультете истории, но давно не преподает.

— И что, они поддержали твой выбор профессии? — спросил Хавьер.

— А почему им было не поддержать? — вступила в разговор Меган. — Как у вас дела идут в отеле?

Эмиль кинул благодарный взгляд в ее сторону. Лицо девушки сохраняло все ту же маску надменности и скуки.

— Дела хуже некуда! Добавился конкурент. Крупнейшая сеть Великобритании «Привилегия» построили отель в двух кварталах от нас. Роберт, тебя ждет серьезный приватный разговор после ужина, — властным тоном сказал Хавьер, вытирая жирные губы салфеткой.

Зал окутала враждебная атмосфера. Лицо Роберта приняло угрюмое выражение. На Эмиля нахлынула тоска, ему захотелось сбежать. Оставаться за столом требовало больших усилий.

— Меган, предлагаю тебе должность управляющей отеля, — продолжил Хавьер. — Будешь приманкой для богатых клиентов. Хватит уже тосковать по дедуле!

Хавьер расхохотался. Меган поперхнулась шампанским и закашляла.

— Хавьер, прекрати! — резко произнес Роберт.

— Как он тебя заполучил? Я никогда не понимал. Что еще хуже — какого черта ты живешь как монашка после его смерти? — не унимался гость.

Глаза Меган сузились.

— А с чего ты взял, что я живу, как монашка?

— Так — так… Ну, порадуй доброго человека порцией пикантных подробностей.

Меган громко чихнула раз, затем еще раз. Лицо девушки покраснело. Она извинилась, встала из-за стола и поспешно удалилась из зала.

— Хитрая кошка! — фыркнул Хавьер. Отодвинул стакан сока и крикнул:

— Ивона, детка, налей мне бренди. Хочу подготовиться к серьезному разговору.

— Оставь Меган в покое, — отрывисто произнес Роберт.

— Я давно говорю, ей нужно завести любовника. От депрессии, аллергии и прочей ерунды не останется и следа, — рассуждал Хавьер.

Ивона с готовностью наполнила стакан бренди и поставила перед Хавьером. Наконец, гость замолк, увлекшись десертом. Кусок пирога был щедро посыпан черникой.

От внимания Эмиля не ускользнуло, что Роберт почти не притронулся к тарелке. Он сидел, будто вжавшись в стул. Глаза выражали усталость, накопленную годами. Время от времени он оставлял вилку и нож на краю блюда и потирал между собой большой и указательный пальцы.

— Роберт, и ты недалеко ушел. Бросила тебя твоя женушка. Смирись и живи дальше, — продолжил Хавьер.

— Твои комментарии здесь за столом совершенно неуместны! — ответил Роберт, повышая голос.

Эмиль почувствовал себя неловко, как случайный свидетель глубоко личной сцены. Пора было бежать.

— Благодарю за прекрасный ужин, — произнес он. — Я, пожалуй, прогуляюсь перед сном, — сказал он и выскочил из-за стола. Уже у двери Эмиль обернулся и спросил у Роберта:

— Надеюсь, все в силе? Урок завтра в 10 утра?

— Да, конечно. Доброго вечера, Эмиль, — отозвался машинально Роберт.

Хавьер внимательно проводил взглядом Эмиля, пока тот удалялся из зала, вышел в холл и скрылся за дверью.

В это время Меган прогуливалась по рядам оранжереи и опрыскивала растения. Это был стеклянный павильон с металлическим каркасом, размером со школьное футбольное поле. В западной части росли тропические растения: высокие пальмы, древовидные папоротники, фикусы.

В центральном ряду красовалась главная гордость Меган — коллекция из 54 видов орхидей. Она склонилась у ярко–синих лепестков Аскоценды, когда чуть слышно открылась дверь оранжереи, и вошел Эмиль. Девушка даже не подняла головы.

— Аллергия твоя суперспособность. Всегда есть предлог для побега, — сказал он с усмешкой. — Здесь красиво, как в раю. Прообраз Эдема на грешной земле.

На лице Меган проскользнула тень улыбки.

— Я окончила магистратуру биологии в Шеффилдском университете, — сказала она и перешла к следующему цветку.

— Модель и биолог. Необычное сочетание интересов. Хотя красивые люди любят красивые цветы.

— А есть некрасивые цветы?

— Конечно. «Мозгокактус», например.

— Цветы красивее людей. Особенно внутри. Они не притворяются.

— Мне ближе по духу деревья.

Эмиль посмотрел в конец павильона, где росли пальмы и кустарник, названия которого он не помнил.

— А если твоя аллергия от какой-то пыльцы? Похоже, ты здесь часто бываешь.

— Даже если и так, без оранжереи я не смогу, — ответила она и посмотрела Эмилю в глаза.

От пристального взгляда девушки Эмилю стало не по себе.

— Хавьер не слишком тактичен, — сказал он.

Меган усмехнулась.

— И все же он задал любопытный вопрос. Чем тебя очаровал Уильям? Сомневаюсь, что Нобелевской премией. Разница в возрасте тридцать лет бьет все рекорды.

— Не знаю. Он удивительный. Был…

Она поставила бутылку с распылителем на край клумбы и знаком показала Эмилю следовать за ней. Они прошли этот ряд до конца, потом свернули направо. Из-за кустов с трехцветными листьями их взгляду открылся водопад высотой в несколько ярдов.

Посреди пруда, огороженного полупрозрачными декоративными камнями, стояла медная статуя в виде изящной балерины. Потоки воды выливались из пояса и создавали образ платья. Из головы балерины била струя, изображающая распущенные волосы.

Меган присела на крупный камень, Эмиль последовал ее примеру. У него начинала кружиться голова от обилия цветочных запахов. Шум водопада немного развеял неприятный осадок от разговоров за ужином.

— Этот фонтан — подарок Уильяма на нашу первую годовщину, — сказала девушка.

— Романтичный жест, — ответил Эмиль, а про себя подумал, что вряд ли выдержит здесь еще четверть часа. Духота и смесь ароматов растений грозят обмороком или галлюцинациям.

— В наш первый праздник дня влюбленных он подарил мне стеклянный флакон. Я решила, что это парфюм, но Уильям попросил его выпить.

— И ты выпила? — спросил Эмиль.

— Конечно. Почему нет? Я его выпила, но ничего особенного не произошло. Только легкое опьянение, как от бокала мартини. На следующее утро, глядя в зеркало, я была потрясена. Мои серые глаза стали ярко-зелеными. Этот эффект длился всего несколько дней.

— Это жутко и романтично одновременно, — ответил Эмиль и замолчал, наслаждаясь шумом водопада.

— Он великий ученый.

— Его давно нет. Лучше оставить воспоминания в прошлом.

— Не помню, чтобы я спрашивала у тебя совета… Прошло пять лет, а мне до сих пор кажется, он у себя в лаборатории готовит очередной эликсир.

Эмиль почувствовал волны отчаяния, исходящие от девушки.

Уже поздно, пора возвращаться в дом, — сказала Меган, поднимаясь с камня.

Эмиль шел за ней, глядя на развивающееся серое платье. Узел на поясе чуть ослабел, и розовый бант накренился вниз.

Они вышли в сад, Меган плотно закрыла крепкую прозрачную дверь в оранжерею. Ночь была прохладной. Листья трепетали чуть слышно от едва заметного ветра. На свежем воздухе Эмиль почувствовал легкую дрожь.

Меган торопливыми шагами направлялась к дому. Следуя за ней, Эмиль думал об ошибочности первого впечатления. В оранжерее он увидел измученного растерянного человека, сломленного болью потерь.

Они вошли в холл особняка. Настенные лампы цилиндрической формы рассеивали мягкий свет вокруг. Эмиль остановился и спросил:

— Может нам выпить по коктейлю перед сном? Я бы не отказался от соленого арахиса.

— Тогда лучше пройти на кухню, — согласилась она.

Царство Луки находилось в левой части первого этажа. В большом светлом помещении было чисто, как в операционной. Между двумя огромными плитами стоял шкаф с отполированными зеркальными дверцами. Меган открыла одну и достала прозрачные бокалы. Один для себя она наполнила тоником с лаймом. Второй бокал с виски и колой был для Эмиля.

— Арахис я найти не смогу.

— Может, посидим в гостиной? — предложил Эмиль.

— Нет, лучше здесь.

Меган расположилась на скамье у окна, завешенного жалюзи серебристого цвета.

— В гостиной Роберт и Хавьер. Им лучше не мешать, — добавила она после паузы.

— Наверное, обсуждают проблемы отеля.

— Похоже, что так, — вяло ответила Меган, всматриваясь в бокал.

Хавьер очень не понравился Эмилю. Грубый, наглый тип и, скорее всего, подлейший человек, — размышлял он, облокотившись на разделочный стол из нержавеющей стали. Меган задумчиво произнесла:

— Не думаю, что из их партнерства выйдет что-то хорошее.

— Всегда можно разделить бизнес и пойти разными дорогами.

— Это не так просто. Потребуется выплатить долю, а для этого нужны средства.

— Необязательно, можно найти другое решение.

— Преподаватель игры на рояле считает себя экспертом в бизнесе? — с ноткой сарказма спросила Меган.

— Конечно, нет. Законы психологии работают в любой сфере. Меня всегда приводило в восторг, как правильно подобранные слова подчиняют волю людей.

— А ты опасный человек, — с усмешкой произнесла Меган. — И какие, на твой взгляд, самые эффективные приемы?

Эмиль понимал, что стоит сменить тему, но не сдержался:

— Один из самых простых и распространённых приемов — узнать о собеседнике как можно больше. Сначала он осторожно и туманно рассказывает о себе, но потом входит во вкус и, чувствуя «искренний интерес» слушателя, обязательно раскроет слабое место. Угроза разоблачения хороший рычаг для управления.

— Обычный шантаж.

— Есть более сложный подход. Большинство людей мыслят логически, связывают между собой явления на основании причинно-следственных связей. Человек в суждениях опирается на факты, и чтобы повлиять на его мнение, достаточно просто сделать из этого факта «нужные тебе» выводы. И если человек поверит в это объяснение, то в будущем он начнет действовать в соответствии с ним.

— Мне кажется самый отличный метод — это грандиозные обещания. Даже если человек уверен, что это обман, часть его все равно надеется на лучшее, и он становится сговорчивее. Опираясь исключительно на логику, человечество давно бы вымерло.

— Может, это не мое дело, но кое в чем Хавьер прав, — вкрадчиво произнес Эмиль.

— И в самом деле, не твое, — резко ответила Меган. — В чем ты с ним согласен?

— Тебе все же интересно мое мнение?

— Нет. Но раз ты начал говорить…

— Ты и Роберт заперли себя в клетке прошлого.

— Почему всех так заботит моя жизнь? — сказала Меган, яростно нахмурив брови.

— Сопереживание, сочувствие. Глядя на тебя трудно оставаться безразличным.

— Меня не волнует ваше сопереживание и тем более сочувствие! — выкрикнула Меган. — Кто из вас может сравниться с Уильямом? Вы примитивные одноклеточные существа, способные лишь на животные инстинкты. Обезьяны в джунглях, умеющие читать и писать.

— Я еще и на рояле могу сыграть, — пошутил Эмиль, пытаясь сбавить пыл. Слова только усугубили положение.

— Черт. Вы все невыносимы! — выпалила Меган, швырнула стакан в сияющую раковину и выбежала прочь из кухни.

Эмиль остался один и растерянно смотрел на осколки, разлетевшиеся повсюду. Он опустил бокал на стол, тяжело вздохнул и направился к себе в комнату. В холле из-за двери в гостиную были слышны мужские голоса. Казалось, шел жаркий спор. Доносился терпкий раздражающий дым сигар.

Сделав пару шагов по лестнице, Эмиль услышал сильный крик, похожий на рев и звук трескающегося дерева. Он слегка вздрогнул, остановился на минуту и прислушался. В гостиной повисла тишина. Эмиль подавил желание заглянуть за дверь и узнать, что произошло.

— Лучше мне оставаться в стороне, — подумал он. Конфликт Роберта с Хавьером, ссора на кухне с Меган уничтожили его энтузиазм к работе в этом доме. Пора было вернуться к себе и лечь спать.

— Какая ж все-таки она заносчивая, — размышлял Эмиль, ворочаясь в постели. — Одноклеточные примитивные существа, — вспоминал он ее слова и со злостью сжимал простынь руками.

Проблемы и секреты этих людей меня не касаются. Я отработаю три месяца с девчонкой, как обещал. После уеду прочь отсюда, ни разу не оглянувшись! — убеждал себя Эмиль. В тот момент он не подозревал, что его планы осуществить не удастся.

РОБЕРТ

Роберт вышел из дверей отеля «Фьюжн» и тяжелой походкой зашагал вниз по улице. Это фешенебельное трехэтажное здание он выкупил с Хавьером спустя месяц после смерти отца. Много сил, времени и денег было вложено в этот проект. Популярные дизайнеры интерьеров, лучшие тренеры для персонала, знаменитый шеф-повар в ресторане отеля. Изысканная мебель, качественные ткани и дорогая отделка — все было безупречно.

Сегодня был тяжёлый день. Роберту был вынужден уволить шестнадцать сотрудников — половину персонала, обслуживающего отель. С каждым сотрудником он разговаривал лично. Напоследок выдавал конверт с расчетом и щедрой компенсацией. Открывшийся поблизости отель-конкурент сократил количество постояльцев вдвое. Хотя последние несколько лет бизнес и без того приносил убыток.

Заходящее солнце окутывало тенью и грустью прохожих, Роберт шел, глядя сквозь них. Несколько раз он случайно сталкивался с кем-то и вежливо извинялся. В его голове звучало снова и снова: «Нам очень жаль». От этих слов никому еще не становилось легче.

Роберт не знал, куда идет. Не знал, где хотел бы оказаться. Он шел так стремительно, будто мог уйти от полосы неудач. В душе поселилось и безжалостно терзало чувство стыда. Как далек он был от грандиозного триумфа отца, получившего Нобелевскую премию за вклад в изучение молекулярной химии. Сын оказался посредственностью. Человеком, планы которого заканчивались неизбежным провалом.

Роберт проходил мимо пекарни, из окон которой доносился манящий аромат корицы и хлеба. Внутри за столиками оживленно беседовали парочки, наслаждаясь кофе и десертом. Сегодня образы счастья раздражали Роберта, вызывая мощный резонанс с его мрачным настроением. Он ускорил шаг.

Вечернее небо затянули пепельно-седые облака. Роберт прошел мимо десятков бутиков, кинотеатра, нотариальной конторы и оказался перед зданием музея современного искусства. Огромная вывеска ядовито-желтого цвета гласила: «ВЫСТАВКА ВАН ГОГА. ПИСЬМА К ТЕО».

Роберт прошел через стеклянную дверь, купил у администратора билет и оказался в просторном выставочном зале, стены которого украшали картины. Посетителей было немного, в основном студенты и несколько пожилых пар.

Мельком оценив полотна с подсолнухами, полем и крестьянскими башмаками, Роберт застыл перед картиной «Ночная терраса кафе». Удивительная атмосфера шедевра молниеносно поглотила сознание, ввела в подобие транса. Вечерний городской пейзаж, свободные столики завлекали присесть, солнечные желтые краски сулили развлечения. Казалось, его кожа ощущает теплый воздух летнего вечера. Он слышит звуки ночной улицы, вдыхает запах кофе и французского вина.

Роберт потерял счет времени, пока стоял в зале перед работой нидерландского художника, значительно повлиявшего на живопись своего века. Отец Ван Гога считал сына непутевым шизофреником и умер, так и не узнав о ценности вклада сына в историю человечества.

К картине подошел рыжеволосый мальчик лет семнадцати и встал рядом с Робертом. Это вывело его из транса. Часы показывали шесть вечера. Настало время вернуться домой. Хотя Роберт предпочел бы оказаться в том кафе на террасе картины Ван Гога.

Форд подъехал к особняку, из него вышел Роберт и направился к двери. У самого входа его ждал Лука с растрепанными волосами в ослепительно белом выглаженном халате. Его лицо выглядело серьезным.

— Мистер Пайк, мне требуются ваши указания, — произнес он.

— Лука, не сейчас, — тихо сказал Роберт. Ему хотелось в душ, смыть с себя груз тяжёлого дня. Он направился к лестнице, но повар следовал за ним.

— Нет, нет. Времени нет. Скоро подаем ужин.

Они вместе поднимались по лестнице. Лука говорил сбивчиво, немного задыхаясь от подъема по ступенькам:

— К нам присоединится мистер Хавьер?

— Нет.

— На горячее сегодня морской окунь в кокосовом соусе. На закуски — овощной паштет из баклажанов, моркови, болгарского перца и тартар из телятины с каперсами.

— Хорошо. И какой у тебя вопрос? — нетерпеливо спросил Роберт. Они подошли к его комнате и остановились у двери.

Лука стоял, выпрямившись, и взглядом ловил каждое слово Роберта.

— Мне требуется ваше указание.

— Лука, ближе к делу. Прошу тебя.

— Понимаю, сэр. Но это очень важно.

— И?

— Десерт, сэр. Вся загвоздка в десерте. Что вы желаете к ужину: Морковный пирог с апельсиновой карамелью? Он подаётся с мороженым, грецким орехом и мятой. Или Бланманже с сидром? — спросил повар.

— Ох! Лука, ты слишком серьезно относишься к обычному ужину.

Лицо повара покраснело. Он опустил глаза. Вид был крайне оскорбленный.

Роберт открыл дверь, чтобы войти в комнату, но почувствовал укор совести. Перед ним стоял человек средних лет, который относился к ремеслу с огромным усердием. Роберт на секунду задержался и спросил:

— К чему ты больше склоняешься?

— Кокосовый соус и апельсиновая карамель в один вечер это слишком. Вероятно, будет кстати бланманже.

— Я думаю точно так же.

— Спасибо, сэр.

Роберт кивнул и скрылся за дверью.

УГРОЗА

Вечером следующего дня Эмиль в своей лучшей рубашке цвета индиго изучал коллекцию книг в гостиной. После занятий утром с Банти он искал, как убить время. Побороть лень и приступить к творчеству пока не удавалось.

— Ивона сказала, что тебя можно найти здесь, — услышал он голос Роберта и обернулся.

— Изучаю вашу коллекцию книг, — ответил Эмиль.

— Скоро все соберутся за столом. Хотел спросить, как продвигаются занятия с Банти, — сказал Роберт, сел в кресло и знаком предложил Эмилю присесть напротив.

— Банти очень музыкальная. Больше практики и она многого достигнет.

Эмиль расположился в кресле. Теперь их разделял овальный черный стол, в центре которого стояли декоративные песочные часы.

— Не уверен, что Банти выберет музыку своей профессией. Хотя Айрис всегда мечтала об этом. Она представляла дочь за роялем на концерте перед членами королевской семьи.

— В любом случае ребенка надо развивать. Пробовать разное и затем, уже располагая опытом, определять будущее призвание.

— Я свое не угадал, — сказал Роберт.

Эмиль оценил взглядом тёмно-синий костюм элегантного покроя и модную стрижку Роберта. Казалось, он слишком самокритичен.

— Говорят, настойчивость ключ к успеху. Ты продолжаешь поиск исчезнувшей жены спустя годы неудач. Это говорит о характере, — сказал Эмиль.

— Или о бессилии.

— Ты веришь, что она жива?

— Когда смотрю в глаза дочери, не могу думать иначе.

Эмиль подумал о том, как опасна бывает надежда. Она как наркотический дурман охватывает паутиной мозг и завязывает глаза. Прячет тропинку к верной дороге, ведущей к счастью. Ему было больно смотреть в сторону Роберта, окутанного облаком уныния и самобичевания.

— Отец обеспечил меня всем: престижным образованием, домом, капиталом для бизнеса. На текущий день мы на грани банкротства. Сегодня я оставил без работы два десятка семей. Отец погиб при пожаре, пока я беспечно спал в кровати, — тихо говорил Роберт, будто самому себе.

— Все еще впереди, — сказал Эмиль. В нем загорелось острое желание прервать этот мрачный разговор, и чтобы сменить тему, он сказал:

— Моя давняя мечта писать саундтреки к фильмам, но пока я с этим не продвинулся. Работа занимала много времени.

— Занятия с Банти отнимают лишь пару часов, — ответил Роберт.

— Поэтому я здесь. Вы предоставили мне прекрасную возможность. Все условия для творчества композитора.

— Мне приятно думать, что наше сотрудничество во благо обоим, — мягко сказал Роберт.

Эмиль смутился и опустил глаза.

— Я не слишком в этом разбираюсь, но может вам пригласить экономиста или аудитора? Они могут дать полезные рекомендации насчет отеля.

— Может быть, — сухо ответил Роберт. Его лицо напряглось.

— Я тоже не оправдал ожиданий матери. Она планировала, что я стану политиком и изменю мир к лучшему, — признался Эмиль.

— Ах да! Ты говорил, что она декан кафедры политологии.

— Когда я поступил в академию искусств в Мадриде, она сто раз пожалела, что они с отцом на 12-летие подарили мне гитару. Я сильно увлекся музыкой, и когда меня хотели наказать, гитара исчезала в запертом чулане.

Роберт усмехнулся и сказал:

— Я не считаю, что родители должны навязывать профессию своим детям. И все-таки, почему ты не заинтересовался политикой?

— Не люблю лицемерие.

— А отец тебя не поддержал?

— Он как истинный преподаватель истории витал в прошлом, а в проблемах настоящего целиком полагался на мою мать.

–Главное, что ты доволен своим выбором. Кстати, уже почти семь часов. Пора на ужин.

Они поднялись с кресел, но тут дверь резко распахнулась, и в гостиную твердым шагом вошел небритый Хавьер в черном костюме. У него были покрасневшие глаза, а голос раздражительный и хриплый.

— Робби, у меня есть пара мыслей! — громко заявил он.

Эмиль заметил, как Роберт вздрогнул, и на его лице сжались скулы.

— Обсудим после ужина. Не вижу смысла портить аппетит семье нашими проблемами.

— Проблемы у тебя Роберт. Большие проблемы!

Роберт ничего не ответил. Все трое отправились в обеденный зал.

Банти в желтом пышном платье сидела за столом. Она что-то рассказывала Меган, когда вошли Роберт, Хавьер и Эмиль. Девочка затихла, взгляд насторожился. Меган, увидев незваного гостя, тяжело вздохнула. Лука и Ивона заканчивали сервировку стола.

— Добрый вечер всем! — сказал Хавьер и уселся на место Эмиля.

— Я накрою тебе рядом с Банти, — шепнула Ивона Эмилю. Тот с признательностью кивнул.

— Меган, твоя бледность наводит мысль о пневмонии, — сказал Хавьер, укладывая салфетку на колени.

— Мистер Лонг, вы, как всегда, любезны… — ответила она.

— Разумеется. Не могу не отметить, что твой наряд сегодня пропаганда целомудрия.

— Рада, что тебе понравилось.

Эмиль посмотрел на Меган. Рубашка пудрового цвета в контрасте с темными волосами, собранными в косу набок, подчеркивали бледность ее лица.

Провокация не сработала. Хавьер переключил свое внимание на Луку, бегающего с подносом между залом и кухней.

— Луи, каким аборигенским блюдом ты сегодня нас накормишь?

— Нашего повара зовут Лука. Давно пора запомнить! — громко сказал Роберт и выразительно посмотрел на Хавьера.

Лука резко остановился, повернулся к сидящим за столом и, не глядя на Хавьера, произнес:

— Сегодня подаем морского окуня в кокосовом соусе. Овощной паштет из баклажанов, моркови, болгарского перца и тартар из телятины с каперсами.

— А салат?

— Салат с обжаренной куриной печенью и вишней.

— Так, а десерт?

— Меню согласовано с мистером Пайком. На десерт Бланманже с сидром, сэр.

— Звучит съедобно. В этот раз никого не стошнит, — сказал с усмешкой Хавьер.

— Я… я… начал бормотать Лука и запнулся. Он приоткрыл рот, но не мог произнести ни слова.

— Человека с больным желудком стошнит и от апельсинового сока, — сказала Меган. — Спасибо, Лука. Не будем тебя задерживать.

Лука вышел из оцепенения, кивнул Меган и медленно направился в сторону кухни.

— Роберт, ты уже выбрал интернат для Банти? — спросил Хавьер.

— Я не планирую… — начал говорить Роберт, но тот его перебил.

— Ты погубил все дело. Развалил наш бизнес. Хочешь вырастить дочь без нормального образования? Вместо того, чтобы выкидывать тысячи на поиски Айрис, лучше бы вложил эти деньги в отель.

Эмиль вмешался:

— Домашнее образование имеет свои преимущества и не уступает традиционному.

— Свое мнение оставь при себе! — грубо произнес Хавьер.

Эмиль почувствовал на себе взгляд Меган.

— Ивона, я не пью грейпфрутовый сок, — сказала Меган.

— Ох. Извините, забыла. Сейчас принесу вам зеленый чай, — ответила Ивона и забрала стакан у Меган.

— Это мелочи, — мягко произнес Хавьер, заглатывая салат, и проводил взглядом девушку.

От внимания Эмиля не ускользнуло, как часто за вечер пересекались взгляды Хавьера и Ивоны.

Хавьер отодвинул тарелку, опустил недопитый стакан с бренди на стол. Поднялся и, глядя Роберту в глаза, сказал:

— Робби, мы на дне! Я принял окончательное решение. Согласен ты или нет. Я ухожу и требую свои вложения обратно. У тебя десять дней на то, чтобы найти деньги. В противном случае я через суд отберу этот особняк, и вы дружной семьей поселитесь в оранжерее.

Роберт откинулся на спинку стула с побелевшим лицом и ответил:

— Я тебя понял.

Широкими шагами Хавьер удалился из зала не прощаясь. Долгое время все сидели за столом в гнетущей тишине. Роберт встал первым, пожелал спокойной ночи и увел Банти за руку наверх.

Меган и Эмиль остались наедине. Бесстрастное лицо девушки наводило на него дрожь. Возникла неловкая тишина, но заговорить Эмиль не решился. В зала вошла Ивона, чтобы убрать со стола. Присутствующие воспользовались удобным моментом и покинули комнату.

КУХНЯ

После ужина Лука сидел за столом на кухне и что-то энергично записывал в толстую тетрадь. Неподалеку Ивона в отличном расположении духа мыла посуду.

— Стол не забудь протереть, — сказал Лука, оторвавшись на мгновение от тетради.

— Хорошо, — ответила девушка и с сожалением посмотрела на свой вымокший фартук. — А что ты пишешь?

— Работаю над собой. Это такой психологический прием. Записываю обиды на людей, чтобы не держать в себе.

— Ты злишься на Мистера Лонга?

— Ты слышала, что он сказал про мою кухню? Ох… Я не смогу простить этого, даже если испишу пальцы в кровь.

— У всех вкусы разные.

— Воспитание, Ивона! Воспитание должно быть у каждого, вне зависимости от вкусовых предпочтений, — сказал он, отложил ручку в сторону и начал растирать руками виски.

— Новый учитель Банти воспитан и хорош собой. Даже слишком.

— Держись от него подальше.

— Почему?

— Мужчины с такой внешностью обычно эгоисты.

Около раковины образовались лужицы пенной воды. Ивона принялась за противень. Немного подумав, девушка осторожно произнесла:

— Хавьер иногда бывает в чем-то прав и не боится высказать свое мнение. Роберт зациклен на поиске жены. Не могу понять зачем? Айрис бесконечно жаловалась.

— Это любовь, Ивона. Неизвестность не дает Роберту покоя.

— Был бы жив мистер Пайк, он бы приготовил для него лекарство, — с усмешкой ответила Ивона.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты не догадывался? Мистер Уильям ставил опыты на людях, и не только на себе. Я часто делала уборку в лаборатории и однажды заглянула в его журнал исследований.

— Опыты на людях? Быть такого не может. Мистер Уильям Пайк уважаемый ученый, лауреат Нобелевской премии. Я горжусь, что довелось работать в этом доме. Подозреваю, что ты, как всегда, преувеличиваешь. Лучше объясни, почему ты на стороне Хавьера? Мы на грани того, что лишимся работы. По решению суда Роберт может потерять дом, если не выплатит долю за отель.

— Я не боюсь перемен, — с улыбкой ответила Ивона. Лука лишь покачал головой.

ПРЕПАРАТ

На следующий день Эмиль с замиранием сердца направился в оранжерею. В руках он держал прелестный букет из французских роз, облачно-воздушного хлопка, белоснежных орхидей и морозного эвкалипта.

Когда Эмиль вошел в павильон, Меган в комбинезоне, пластиковом фартуке и резиновых перчатках склонилась над лотком. Она смешивала песок с дерновым грунтом и листовой землей.

Конец ознакомительного фрагмента.