Нарисуй меня правильно. Подпись – Бог

(Б. В. Б.( К)) в Иисусе – Жизнь в любви, 2020

Приключение Жизни и осознанного принятия (признания) Бога Отца со всей Его любовью и заботой о человеке. Безусловная любовь. Про горизонтальные отношения, про принятие Бога в других людях. Про дары и про разные взгляды людей с разными дарами на одни и те же события. Про многообразие Божьего опыта благодаря нашим душам. Про дружбу с Иисусом. Друг, брат. Тот, с кем можно замутить что-то иногда шкодное, иногда полезное. И почти всегда – веселое! Автобиографическое исследование – испытание Бога и Его безмерной любви. Автор среди нас.

Бойня в монастыре

…Бывают дни, в которые душа отказывается жить… Об этих днях не пишут книг и не рассказывают в собрании народа. Только тот, кто проходил такие дни в своей жизни, или прошел рядом с тобой плечом к плечу в твои, знают о них ВСЕ. И знают тебя в них ВСЕГО, НАСТОЯЩЕГО. Потому что в такие дни у тебя нет красивого имиджа и статуса… В эти дни есть только боль, тупая, изматывающая и не перестающая боль души. (Боль эта может длиться десятилетиями). А ты терпишь и не можешь даже возопить в Небеса. Почему? Потому что думаешь, что эту битву ты проиграл. Ты не успел, не смог, у тебя не получилось. Ты провалил то задание и поручение Отца, которое Он тебе доверил… И в результате этого поражения (как ты думаешь) погибло много, очень много людей. И ты видел их растерзанные тела. Никто не сможет сказать, что это тебе померещилось, и этого на самом деле не было.

Но когда эти дни заканчиваются, и Дух Святой восстанавливает тебя, ты хочешь забыть ВСЕ, и никогда их больше не вспоминать. А о том, чтобы рассказывать другим о произошедшем, и речи быть не может.

Такие дни были и у меня…

Я так же как большинство, пройдя их, решила спрятать память о них в самый дальний тайник и забыть…

Да не тут-то было. Именно эту историю Папа попросил поведать сегодня.

Началась она в период счастливого отдыха. Это был момент между заданиями Папы, одно задание было выполнено, а следующее я еще не получила. Приятно было быть дома и просто жить. Наслаждаться покоем, весенним цветением и пением птиц. Я сидела в плетеном кресле на балконе, лениво потягивала кофе, умилялась греющимися на солнышке котами. Изредка мой взгляд падал на стопку счетов, положенных мной на подоконник со стороны балкона. «Надо будет разобраться со счетами… Но ведь весь день впереди, можно и понежиться…» — проползла, зевнув, мысль в голове. Правда, взгляд выхватил край конверта — он затерялся среди листков со счетами… Первый сигнал мной был проигнорирован. Я догадалась, точнее, внутри я точно знала, что это от Него. Но все моё существо охватила истома и блаженство. Так хотелось продлить эти несколько дней полного покоя, когда нет никаких забот и проблем — мечта.

«Ведь ничего страшного не случится, если я прочитаю это письмо чуточку позже, ну, после завтрака. Нет, после завтрака, я разберусь со счетами, пообедаю, подремлю, потом сделаю ужин, прогуляюсь и вечерком за ужином и прочитаю письмо». Я даже не подозревала, в какой опасности нахожусь. Я взяла чашку с остывающим уже кофе, сделала глоток и взяла газету со столика. Допила кофе одним глотком, вернув чашку на блюдце, занялась газетой. С недавних пор меня потянуло на старину. В век технологий я стала вести бумажный дневник, поставила себе старый телефонный аппарат с дисковым набором цифр. Правда, он не работал и был, скорее, как предмет ретро дизайна. Так же выписала себе ежедневную газету и пролистывала ее за завтраком. Вот и в этот раз я следовала своей новой традиции. Газета как газета, обычный номер, только одна статья оказалась интересной: в одной из восточных стран было совершено разбойное нападение на монастырь. Монастырь мне не был знаком, но эта коротенькая статейка напомнила мне о другом монастыре, где я проходила азы духовного обучения, когда уверовала в Иисуса. Я отложила газету и, прикрыв глаза, пустилась в воспоминания… Дальше был сон… (Второй сигнал был даже не замечен и не понят).

Меня разбудило появление Ангела. Сколько я проспала в кресле — не знаю.

Он стоял напротив меня, в глазах была любовь, но выражение лица было напряженное.

— Переоденься, возьми письмо от Господа, что на твоем столе лежит. Когда будешь готова, прикоснись к моей руке, и я отнесу тебя туда, где ты должна быть, я буду сопровождать тебя до твоего возвращения сюда. В письме задание, нам надо спешить, это письмо должно быть срочно доставлено в монастырь, где ты обучалась. На него тоже готовится нападение.

Сонливость улетела. Сердце почему-то сжималось от предчувствия беды. Ну почему я письмо не прочитала сразу? Вспомнилась статья о нападении на монастырь, там была бойня, никто не выжил. Расслабилась, забыла про то, что надо бодрствовать, я ведь воин. Вот так, ругая себя внутри, я быстро оделась в то, что принес Ангел. Это была одежда воина. Одевшись, схватила конверт, и уже была готова прикоснуться к руке Ангела. Но он остановил меня:

— Вначале прочти послание.

— А мы не должны разве его передать в монастырь?

Ангел улыбнулся.

— Открывай.

Я открыла конверт и сама улыбнулась, там лежал еще один запечатанный конверт и маленькая записка с инструкцией.

В ней говорилось, что я должна буду отправиться в путешествие с Его Посланником, т.е. Ангелом, в тот монастырь, в котором прошли мои первые шаги духовной жизни, и где мне открылась дружба Духа Святого. Прибудем мы в отдаленное место от монастыря, и добираться будем как обычные люди, пешком. Там мне надо будет пред всеми, вскрыть второй конверт, и прочитать его всем братьям и сестрам. (Надо объяснить, что это не был монастырь, где аскетизм и воздержание от интимной жизни является основополагающим. А это скорее был некий духовный центр, где жили и семьями и отдельно юноши и отдельно девушки. Там даже свадьбы играли. Там люди, которые только обрели спасение в Иисусе Христе, учились жить обычной духовной жизнью: общаться с Богом, познавать Его любовь и заботу, слышать и слушаться Его голоса. Так же обучались владеть духовным оружием. Все подготавливались как войны. Они готовились к тому моменту, когда получат свое задание от Папы Небесного, и пойдут его выполнять. У нас еще это называют «призванием» или «миссией».)

Так, значит добраться до монастыря, передать послание и надо спешить.

— Я готова, — сказала я Ангелу и спрятала письмо во внутренний карман одежды.

Он кивнул, и я прикоснулась к его одежде. Нас закрутил вихрь…

Следующее, что я помню…

…Я и мой Проводник бежим по горным дорогам… У меня только одно желание — УСПЕТЬ… Но я внутренне знаю — НЕ УСПЕВАЮ…

Дорога в гору, я с оружием воина… Мы бежим, бежим долго, несколько часов… Я бежала легко и непринужденно, физической усталости не было вообще. Хотя в своей повседневной жизни я хожу только медленным шагом, бегать я вообще не могу.

И вот вдали, на вершине горы — Монастырь. Он построен на подобии восточных монастырей, где изучают различные единоборства. Строение ровной четырехугольной формы. Высокий забор, кажущийся непреступным.

Только я знаю, он далеко не непреступный и это не монастырь восточных единоборств, это поселение (духовное поселение) народа Его.

Как я вошла в первый внутренний двор, я не помню. Он похож на плац для тренировок и он им и был. Как только я зашла на территорию двора, увидела кучу трупов погибших учеников. Они были все зарублены. Перерезаны как кутята. Включилось видение, как это произошло…

У них не было ни единого шанса победить… Напали извне, одновременно со всех сторон. Перелезли со стен. У учеников не было никого оружия кроме тренировочных палок-шестов. Они никогда не тренировались с настоящим боевым оружием, никогда не были в настоящих сражениях, у них были только учебные — детские тренировки… И при этом они были сильные воины. Во время нападения никого из их Учителей и Наставников рядом с ними не было… Где они были?… (уже мертвы, задолго до нападения). Поэтому на них и напали.

…В центре плаца было еще одно здание. К нему вели ступени…

Там был центр этого монастыря. В нем был Храм и Обитель Учителей. Они там жили и тренировались, показывая друг перед другом уровни своих достижений. И обычные ученики туда не допускались. Только по особым случаям, Учителя выходили к ученикам с боевым оружием. Тренировки и обучение же велось только с шестами и муляжами оружия. Наставники, выйдя на плац перед учениками, театрально показывали, на что они способны и насколько ученики еще далеки от них. Причем, все реальное боевое оружие, хранилось в Обители Учителей, и никто без их разрешения не мог его взять.

Все было возведено в святыню непогрешимости. И только с разрешения Высшего Учителя ученик мог прикоснуться к настоящему оружию. Но только прикоснуться…

…Я двинулась туда… Поднявшись по ступеням, подошла к массивной двустворчатой и тяжелой двери…Взялась за ручки…

…И услышала…

— НЕ ЗАХОДИ ТУДА! ЛУЧШЕ НЕ ЗАХОДИ!.. (Папа не хотел, чтоб я ЭТО видела…)

…Но я не могла не зайти…

…Последнее, что я помню…

Отодвигаю тяжелые двери, а там стекает, как после мясорубки, жидкая плоть со стен и потолка…

…В это здание могли войти только Учителя (у меня был доступ, я успела получить «призвание» и оно давало мне право войти сюда), ученики не могли войти без разрешения учителей…

В эту Обитель не проникали враги, они погибли не от рук врага… Они в своих соревнованиях и бесконечных усовершенствованиях боевых искусств изрубили друг друга…

Я должна была их предупредить, послание, которое Он дал мне………….. я не донесла вовремяяяяяяяяяяяяяяяяяяя…………….…

Мысль закончилась………. Он вернул меня домой……..

…Мой шезлонг, солнце, пустая чашка из под кофе,… но на мне одежда воина и меч в одной руке, а с другой капает кровь (машинально тронула стену). Осмотрела одежду… капли крови, капнувшие на меня с потолка… Чья это капля?.. Кого из моих друзей?.. А ведь, не позови меня Отец в мои путешествия, хотя меня с трудом отпустили и не особо одобряли, про благословение я вообще молчу,… я была бы одной из них… Или Папа нашел бы более надежного человека, и он успел бы вовремя принести послание (не заснул бы так беспечно), тогда могли бы и спастись все…

…Я медленно сняла всю одежду, сложила её и, упаковав тщательно вместе с посланием, убрала в самый дальний угол кладовки на долгие годы… Когда и как ушел Ангел, я не заметила. Потом пошла в душ, долго мылась… Потом на банный халат надела плащ, тапки, взяла с тумбочки кошелек и пошла в магазин. Он в моем доме. Моя любимая продавщица, Зухра, увидев меня, отшатнулась с возгласом:

— «Вика! Что случилось?…»

Но ответить я ничего не смогла, только поставила перед ней на прилавке 10 бутылок пива по 1,5 литра и сказала:

— «Мне два целлофановых пакета и 5 пачек сигарет покрепче, пожалуйста…»

Голос был не свой… он был мертвый. Я, видимо, выглядела так же.

–«Вика, ты же уже много лет не куришь и не пьешь…»

— «Да, но иногда бывает…» — ответила я.

Ей ничего не оставалось, как спросить:

— «Зажигалка — то дома есть, а то чем прикуривать будешь?»

–«Дай парочку, нет, лучше пяток, а то, думаю, терять буду…

Когда расплатилась и сложила все в пакеты и стала доставать сигарету, то краем глаза увидела, как Зухра, отвернувшись, смахивает слезу с глаз…

…На улице солнце сменили свинцовые тучи, поднимался штормовой ветер… Я с трудом открыла дверь в парадную, а открыв, не смогла ее удержать от порыва ветра и меня сильно ей ударило…

…И вот тот же шезлонг, только уже передо мной очередная бутылка пива, третья пачка сигарет, коты давно убежали и забились по углам, а за застекленным балконом уже несколько часов неистовствовал ураган…

Я слышала Его! ОН КРИЧАЛ! ОН ЗВАЛ! ОН УМОЛЯЛ ОТКЛИКНУТЬСЯ! ОН ДАЖЕ ПЛАКАЛ!… Но я была мертва…

…Шли годы… Я ходила на работу, общалась с людьми, вела обычный образ жизни… И только Зухра знала, что после двухдневной рабочей смены, я приходила и покупала обычный набор… (правда, уже меньший) 3 баклажки (1,5 литра) пива и пачка сигарет…. Вздохнет… Она пару раз пыталась расспросить меня, но, наткнувшись на мое мямленье, отстала… На работе меня очень любили покупатели (работала кассиром в супермаркете) и начальство уважало… Но в коллективных делах и общениях я не участвовала, поэтому близких отношений я ни с кем не завязала, да и не хотела… Пыталась быть в Церкви и приходе,… в разных общинах… Но боль не давала мне двинуться дальше одного-двух служений… Мне многие пытались искренне помочь, да и я понимала беду… Я медленно и верно летела в пропасть… Были попытки выкарабкаться… провалились… Я хлебала жизнь человеческую половником наполненным до краев и горячей похлебкой…

Горя и греха в моей жизни стало столько, что я уже искренно считала себя проклятой и навсегда потерявшей Его любовь и милость. Однажды я даже помолилась такой молитвой:

— Господь, пожалуйста, когда мне будет вынесен Твой смертный приговор, приведи его в исполнение Ты Сам, я хочу исчезнуть из мироздания от Твоей Руки, но последнее, что я выкрикну — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ — ИИСУС!

Видимо этого Его сердце уже не выдержало и Он начал действовать…

Был обычный вечер второго рабочего дня моей смены. Я, возвращаясь домой, зашла в магазин что в моем доме. Я старалась в магазине, где работаю, не покупать спиртное. Хотела по обычаю взять пивка да сигареток, и не тут-то было. Банковскую карту я забыла в рабочей жилетке. На обед покупала хлеб. А наличных денег у меня почти никогда не бывает. Пришлось идти домой так. Придя, включила чайник, на плиту поставила сковороду с картошкой подогреться. Пока готовился незамысловатый ужин, пошла умыться в ванну. Выйдя из ванны, удивилась запаху жареной рыбы. Странно, картошка была с луком, на подсолнечном масле, там даже сала нет. Откуда аромат свеже поджаренной рыбы. Войдя в кухню, я чуть в обморок не рухнула от ужаса охватившего меня. Надо отметить, что кроме меня и трех котов, точнее одного кота и двух кошек, со мной в квартире больше никто не живет. Дверь же в квартиру захлопывается, и открыть ее можно только ключом с внешней стороны. И я четко помню, домой я пришла одна, трезвая и дверь входная была полностью закрыта. На моей кухне около плиты стоял мужчина и на второй сковороде жарил рыбу. Он был среднего роста, обычного телосложения. Одет был в обычную свободную футболку сине-серого цвета с коротким рукавом, и в обычные треники, и босяком. Поверх футболки он повязал мой кухонный фартук, через плечо было перекинуто кухонное полотенце.

— Ааааа, и… чтооо…

Я потеряла дар речи.

Мужчина повернулся в мою сторону, и мы встретились взглядом…

Я закрыла глаза и замотала головой. Нет, этого просто не может быть! Открыла глаза, человек был на месте и запах рыбы тоже. Этот взгляд нельзя перепутать, если ты хоть один раз молился и общался с Иисусом, даже не видя Его физическими глазами, ты всегда узнаешь Его. Но как? Нет, этого просто не может быть! Что Ему делать в моем доме.

— Да, Я это — Я! Иисус! Ты в порядке и твой разум здоров. — Во взгляде была такая добрая радость, а в улыбке смешинка, что мне вдруг стало так хорошо и легко, как не было уже много лет.

— Но… — я еще не могла совладать с речью.

— Ты хочешь спросить, каким ветром Меня сюда занесло? — Его бровь взметнулась вверх, и выражение лица заиграло таким юмором, я даже на мгновение увидела как Он восседает на ветре и влетает ко мне на кухню в форточку, — ветром Великих Перемен.

Я не выдержала. Меня сложило буквально пополам, и я стала неудержимо смеяться, нет, не смеяться, а ржать. Иисус мне вторил то раскатистым басом, как громом, то зимним морозным колокольчиком.

— Все, Иисус — хватит, а то рыба сгорит.

— Вот не думал, что рыбу не на огне, а на смехе жарят…

Новый взрыв гогота. Я в конвульсиях валялась на полу… Потом резко смех закончился и я почувствовала, как Иисус, сидя рядом на полу обнимает меня. Взгляд упал на Его босые ноги, на них не было видно и было видно одновременно (я не знаю, как объяснить) раны от гвоздей. Я взяла Его руку… тоже. Обычным взглядом ничего не видно, но если вглядеться — вот они эти следы Креста… И тут во мне прорвалась плотина. Вся боль этих лет, все поражение моей жизни, рвануло наружу. Нет, я не заплакала, нет, я не зарыдала, я завыла белугой. Иисус обхватил меня и притянул к Своей груди. Он ничего не говорил, только очень крепко прижимал к Себе и как бы укачивал меня. Когда вой и рыдания начали стихать, я стала ощущать, как из всего Его существа исходил покой, мир. Я стала успокаиваться. Я уже затихла, а Он все держал меня у груди и укачивал, напевая мне Слова Любви. И каждое Его Слово исцеляло мою душу. Это было невероятно, после всего, что я натворила, Он продолжает меня любить.

— Иисус! — прошептала я.

— Да, Любовь моя, Я слушаю тебя!

— Иисус, Ты можешь меня простить, еще раз?! А? Пожалуйста!

Он слегка отстранил меня от Себя, так чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза и сказал:

— Нет, еще раз Я не могу тебя простить!… — пауза, мое сердце реально замерло и я не могла вдохнуть, — Я не могу тебя простить ЕЩЁ РАЗ, ибо я Тебя простил один раз и навсегда, когда висел на Голгофском Кресте и говорил «Отце, прости им ибо не знают, что творят». Ведь я тогда молился не только за палачей, убивавших Меня, я видел каждого из вас, и тебя я тоже видел. Поэтому я туда и пошел. Я один раз пролил кровь и один раз простил тебя за все…

Я готова была впасть еще в один поток слез. Но Иисус провел рукой по моей щеке и сказал с шутливой улыбкой.

— «Об этом мы еще поговорим, у нас ужин стынет. Ты ведь не откажешь мне в разрешении поужинать с тобой?»

— «Ага! Сейчас, не дождешься, Иисус, я Тебя вообще больше не отпущу!»

— Вот и хорошо, ибо Я и не знал, как напроситься к тебе в гости лет так на «дцать».

Он помог мне подняться с пола. Потом был легкий и веселый ужин. Мы просто болтали, как старые добрые друзья, причем я иногда забывала, что это «Иисус Христос Господь и Бог наш», а разговаривала наравне, по-приятельски. Когда мысли меня все же пытались накрыть «Как ты с Богом разговариваешь?» Или «А может это и не Иисус вовсе?» Господь улавливал их и вопросом или словом знания отбивал от меня эти мысли лучше любого вратаря футбольной команды. Когда картошка с рыбой были умяты и желудок издавал довольное «Ик», Иисус Сам предложил чай пить в гостиной.

— Викуль, ты ведь не против поговорить за чашечкой чая, а в гостиной будет уютней?

И вот мы сидим на диване, перед нами чайник и две кружки с чаем, конфетки в вазочке. Молча пьем чай. Появилось небольшое напряжение. Я внутренне знала о чем Иисус хочет поговорить со мною. Если честно, я оттягивала этот момент. Ох, уж этот Иисус! Ничего от Него не скроешь. Вдруг он взял с дивана подушку и кинул в меня. От неожиданности, а она угодила мне прямо в голову (это хорошо я кружку с чаем на столик поставила), я машинально отправила ее обратно… Минут пять продолжался подушечный бой, в результате которого я была в числе проигравших. Он всегда ловко уворачивался от подушечного снаряда, а я получала в ответ по голове. И все это время Он так весело и заливно смеялся, что не вторить было невозможно.

— Ладно, давай допьем все же чай, а то я не очень холодный люблю. — Иисус откинулся на диване и вытянул ноги — Викуль, давай и ты ножки положи, да прям поверх Моих можешь.

И вот мы сидим на диване напротив друг друга, и уместились же. Пьем чай, который остался горячим.

— Да, Иисус, мне никто не поверит, что я с Тобой, Господом и Спасителем, вот так пила чай, играла и, развалившись сидела на диване. А некоторые будут рады намылить мне веревку и вздернуть.

— Не удивила, Меня вообще на крест прибили за Мои взаимоотношения с Отцом Небесным. Но главное ведь то, что мы снова общаемся, и ты больше не убегаешь от Меня. Я так счастлив сейчас!

— Знаешь, Иисус, я тоже. Я ведь слышала Тебя все эти годы, но я не могла…

— Ты просто за Меня все решила сама. Ты осудила себя и вынесла себе смертный приговор и ждала, когда Я его приведу в исполнение.

Но Я не пришел в мир судить его, Я пришел спасти.

И, кстати? почему ты решила, что ты провалила Мое задание?

— Но как же, я опоздала, я не успела передать Твое послание, они все погибли.

— На самом деле, у тебя были две ошибки, которые привели к неправильному пониманию ситуации.

— Какие?

— Первая, ты постоянно куда-то торопишься, у тебя мало терпения. Вторая вытекает из первой: ты делаешь поспешные выводы, не спросив Меня о ситуации или событии, и поэтому принимаешь скоропалительные и ошибочные решения. И ты еще умудряешься думать за Меня. Некоторые мысленные шедевры настолько, мягко говоря, экстравагантны, что мне хочется присоединиться к словам персонажа из твоего любимого анекдота — «Я бы до такого не додумался».

Последнюю фразу Иисус, сказал с таким юмором, что боль от обличения прошла, не успев и возникнуть толком. Это как тебе мажут рану зеленкой и тут же дуют.

— Иисус, объясни мне, пожалуйста, где была моя ошибка. — я с мольбой посмотрела в Его глаза.

— Хорошо. Ты осудила себя за отдых, ты истолковала серьезность ангела и его некоторую напряженность, за осуждение и Мое недовольство тобой. Дальше, ты не помолилась и не спрашивала меня о тех шагах, которые тебе надо сделать. Ты стала выполнять мое поручение своими силами и со своим пониманием.

Иисус замолчал. И хотя Он забраковал мои действия с самого получения послания, у меня не было боли. Он не осуждал меня, Он, наоборот, — лечил меня от моего самоосуждения.

После паузы Иисус стал подниматься с дивана. Протянул мне руку и помог встать тоже.

— Викуль, достань, пожалуйста, из кладовки одежду воина, возьми послание и возвращайся сюда в зал. Доверься Мне, Я за тебя и Я рядом, Я помогу тебе.

Видимо последние слова, Он добавил, увидев не просто ужас в моих глазах, а панику, я чуть в истерику не впала.

С дрожью во всем теле и со спазмами в животе (сжало настолько, что думала недельный запас шлаков вырвется наружу), достала из кладовки тот самый пакет…

И вот я в той же одежде воина, то же послание в руке… И, что удивительно, на них не было следов крови. А я ведь хорошо была измазана в крови. Не было крови и на письме.

Иисус протянул мне руку:

— Ну, давай завершим то задание ВМЕСТЕ.

— Как это возможно, через столько лет? Иисус?

— Все возможно верующему. — И улыбнулся…

На этот раз мне не пришлось долго бежать до монастыря. Мы сразу появились там.

Там ничего не изменилось, как бы время застыло на территории монастыря. Даже двери во внутреннее здание остались открыты, как я их и оставила. Только вместо павших тел, на ветру развивались клочки уцелевшей одежды учеников, что зацепились за высохшие кости. Я упала на колени и из меня вырвались снова рыдания и боль. Иисус не мешал, Он просто был рядом. Когда поток иссяк, Он поднял меня с колен.

— Еще раз тебе говорю, ты не провалила Мое задание, ты его не завершила до конца. Ты не могла успеть их предупредить, и не это было твоим заданием. Когда ты получила это задание, они были уже мертвы.

— Как? Но….

— Ты должна была доставить сюда мое послание и зачитать его. Но, впав в эмоции и истерику, ты даже не уточнила ни у Меня, ни у Ангела, что тебе делать дальше. — Подняв руку, Он остановил поток моих слов и возражений.

— Ты должна была прочесть послание. Выполняй. Открой и читай.

И я прочитала:

«…Кости сухие! Слушайте слово Господне! Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас и оживете. И обложу вас жилами и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею и введу в вас дух, — и оживете, и узнаете, что Я — Господь.

Я изрек пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них.

Тогда сказал Он мне: изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий и скажи духу: так говорит Господь Бог: от четырех ветров приди дух, и дохни на этих убитых, и они оживут.

И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, — и они ожили, и стали на ноги свои — весьма, весьма великое полчище.

И сказал Он мне: сын человеческий! Кости сии — весь дом Израилев. Вот, они говорят: «иссохли кости наши, и погибла надежда наша: мы оторваны от корня».

Посему изреки пророчество и скажи им: так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших, и введу вас в землю Израилеву. И узнаете, что Я — Господь, когда откроются гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших.»

Пока я читала, поднялся сильный ветер. А когда я закончила читать, и оторвала глаза от бумаги, моим глазам открылась картина, неподдающаяся объяснению здравым умом. Вокруг меня стояли мои братья и сестры, что были убиты. Они были живы и улыбались нам с Иисусом. Я обернулась и увидела, что из здания Учителей вышли живые учителя. Они светились радостью и жизнью…

Последнее что я помню, мы все опустились на колени перед Иисусом.

Иисус простер руки и благословил нас:

— Мир вам! Идите по всему миру и расскажите всем о том, что Я совершил для вас и что Я спас и искупил каждого из вас.

И вот мы снова в моем доме.

— Ты будешь дальше выполнять мои поручения? Викуль, Я люблю тебя и доверяю тебе.

— Да, Иисус! Я буду, я все поняла.

Услышавшие

ЧАСТЬ 1.

ОСТРОВ

Где-то в далях и просторах морей, среди штормов и завыванья ветров, в дорогах замысловатых океанских течений — находится Остров. Этот Остров и Островом не назовешь — большеват, а для материка — маловат… И в то же самое время он как целая планета на планете. Он вмещает в себя не просто целое государство и народ, на этом Острове отдельный и неповторимый Мир.

Особенность этого Острова в том, что Он полностью, абсолютно полностью, изолирован от всей остальной планеты. В нескольких морских милях от Него пролегает какая-то невидимая преграда, как искажение пространства, вследствие чего этот Остров не видит ни один глаз и ни один технический прибор, ни с кораблей на воде, ни с самолета в воздухе, ни со спутника в космосе. Этот Остров и есть, и его как бы и нет. Для всего остального мира Он скрыт, спрятан. Чем это вызвано? Если честно, я не знаю. Можно много строить догадок и предположений…только зачем. Скорее всего — это будет все равно ошибочная версия. К этому месту невозможно попасть из нашего мира, хотя бы только потому, что в нашем восприятии Он не существует. Но Он есть и также материален и находится на нашей планете Земля и в нашем измерении.

Вы можете спросить, откуда я знаю об этом Острове. Мне о Нем рассказал человек, который и родился и вырос там. И он же поведал мне историю, которую я хочу рассказать. Но обо всем по порядку. У этого Острова есть еще одна особенность, о которой я пока умолчу, только именно благодаря этой особенности произошли нижеописанные события.

ИДИ ТУДА НЕ ЗНАЮ КУДА

В эту ночь мне не спалось…

Я постоянно ворочалась с боку на бок. Мне то было жарко, и я скидывала одеяло, то через несколько минут начинала мерзнуть и укутывалась с головой. Так я проворочалась до двух часов ночи. Поняв, что мне не заснуть, я села на кровати и стала смотреть в окно. Только за окном я не смогла увидеть ничего, кроме белого тумана. Надо сказать, что к туманам я привыкшая, живу на берегу залива, и это явление у нас бывает частенько. Но в этом тумане было что-то необычное… Я даже затрудняюсь объяснить, что в нем было необычно. Может то, что он стоял неподвижно уже несколько дней, он не усиливался, не рассеивался, в нем не было вообще никакого движения или изменения его плотности или видимости в нем. Создавалось ощущение, что этот Туман был живым, и он имел свой разум. Было немного не по себе, я постоянно ощущала чье-то присутствие и то, что за мной пристально наблюдают. Просидев еще какое-то время на краю своей постели и тупо пропялившись в бело-молочное окно, я сдалась… Я поняла, что мне надо срочно поговорить с Богом, и что Он что-то хочет мне сказать… Как обычно начала просить прощения и пытаться извиняться перед Папой Небесным, что, мол, прости, что сразу не врубилась в то, что это Ты зовешь меня и бла… бла… бла…в том же духе…, но неожиданно была очень резко прервана Им.

— Замолчи и слушай Меня внимательно! — голос Отца был настолько серьезен и даже строг, у меня не то что слова иссякли, у меня мысли испарились. Я, если честно, очень испугалась и готова была, как маленькая девочка расплакаться и впасть в истерику…

— Доченька, не бойся! Слушай Меня внимательно! Собирайся в дорогу, возьми с собой бутылку воды и хлеб, также положи в рюкзак куртку, теплый шерстяной платок, самый большой свитер и кроссовки! Я, выслушав, продолжала стоять в оцепенении. Из него меня вывел крик чайки, мне стало жутко,… как ребенок прокричал… — Что ты ждешь, поторопись!

Я зажгла свет и судорожно начала собирать вещи, указанные Отцом. Пока я металась и наводила полный хаос в квартире, раз двадцать возблагодарила Бога и Отца, что у меня долгожданный Отпуск, и я уже как полгода живу в своей квартире, отдельно от всех родственников, и мне не надо ни на кого оглядываться и, кроме Всевышнего, ни перед кем отчитываться в своих действиях.

Я видно была под таким впечатлением от тона слов Бога, что человеческое логическое мышление, которое всегда оспаривало повеления и задания Иисуса и Отца и Духа Святого, просто не работало. Когда же я, нагрузив рюкзак и схватив ключи от квартиры, взялась за ручку двери, раздался смех…

Вот чего я никак не ожидала, я даже обиделась…

— Папа! — кинув рюкзак на пол и расставив руки в стороны, я уже не сдерживая слез, почти кричала — что не так?…

Но в ответ заливистый, радостный и добрый смех…

— Дочь, ты ничего не забыла?

— Не Пап, вроде все как Ты сказал, взяла: хлеб, вода, кроссовки, свитер, куртка, платок…

— Викуль, посмотри в зеркало, ты решила идти прямо так? На улице вообще-то глубокая осень…

Следующие полчаса я пыталась унять свой смех… Картинка в зеркале была еще та… Я, в ночной сорочке, в домашних тапочках на босу ногу, на голове гнездо для птиц, кое-как накинутый плащ и застегнутый на пере-косяк, и всю эту картину дополняли блестящие от слез глаза…

В результате из дома я вышла уже в четвертом часу ночи. Выйдя на улицу, я поняла еще одну оплошность — куда идти-то я не знаю.

— Иди вдоль дома по направлению к ЗСД (Западный Скоростной Диаметр — платная объездная дорога), перейди через мост, на котором еще нет движения машин, он ближайший к твоему дому. Ты знаешь его. Как перейдешь, остановись и жди. — ответ Папы пришел быстрее, чем я успела выдать вопрос.

Из-за плотности тумана идти пришлось совсем рядом с домом. Видимость была не больше полутора метров. Только знание местности, знание на уровне рефлекса, давало возможность ориентироваться. На улице было тепло для этого времени года и полное отсутствие ветра давало ощущение комфорта. Вот только туман. Шла медленно, рюкзак был не тяжел, но объемист, и идти с ним было не совсем удобно. Правда, его присутствие за спиной давало хоть какое-то чувство реальности происходящего. Иногда хотелось ущипнуть себя и убедиться, что не спишь… Я попыталась было вопросить Папу, зачем все это, но даже не смогла сформулировать внутреннего вопроса. Поэтому решила просто двигаться вперед. Пройдя дом и выйдя на остатки былой набережной, я медленно продвигалась, ориентируясь уже больше по шуму дороги, чем по огням. Идти было не столько трудно или страшно, сколько напряженно. Были напряжены все органы восприятия. Меня начало даже потряхивать мелкой дрожью. Я стала судорожно молиться на иных языках. Я почему-то испытывала тревогу, хотелось идти быстрее, даже бежать…туман. Туман обволакивал, и я двигалась как через толщу воды. Мне вспомнился мультик «Ежик в тумане»: — Ёжик!… _ — Лошадкааа!… (Мое поколение поймет меня)…

Воспоминание вызвало улыбку, я не удержалась и стала смеяться. А со смехом ушло напряжение.

— Папочка! Господь! Иисус любимый! Спасибо Тебе, родной, мой!

— Всегда пожалуйста, дорогая!

Мост я перешла уже в спокойном и уравновешенном состоянии. Дойдя до конца моста, я остановилась. Да я переходила мост и вставала на тот берег, но я никогда не делала там и нескольких шагов. Если в нормальную погоду можно визуально ориентироваться, то сейчас ночью да и еще в таком тумане….

Конец ознакомительного фрагмента.