Управление (лингвистика)

Управле́ние в лингвистике — вид синтаксической связи в словосочетании (наряду с примыканием и согласованием), при котором главное слово требует постановки зависимого в определённой словоизменительной форме (а не совпадающей с формой главного слова, как в ситуации при согласовании). Например, в русском языке глагол «хотеть» требует использования существительного в родительном или винительном падеже: «хотеть исполнения желаний», «хотеть книгу», а глагол «мечтать» — в предложном с предлогом о(б): «мечтать об исполнении желаний». Другими примерами могут послужить глаголы, давшие названия падежам.

При изменении главного слова форма зависимого не меняется: купить журнал — купил журнал — купят журнал — купивший журнал — купив журнал.

При управлении зависимое слово может быть выражено:

существительным: разбить вазу;

местоимением-существительным: сказать ему;

количественным числительным: разделить на пять;

другими частями речи в значении существительного: ухаживать за больными.

Модель управления, или рамка валентностей (англ. subcategorization frame) — схема, наглядно отражающая семантические и синтаксические актанты лексемы и способы их морфосинтаксического оформления; другими словами, какие части речи данное слово может иметь в качестве своих зависимых и в каких формах они должны стоять. Иногда также выделяют активную рамку валентностей (синтаксические структуры, которыми может управлять данная лексема) и пассивную (устойчивые лексические сочетания, в которые эта лексема входит в качестве управляемого).

Понятие модели управления было изначально введено в теории «Смысл ⇔ Текст». Позднее оно получило применение в компьютерной лингвистике.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

После заголовочного крылатого слова и выражения следует необходимая информация о нём: указываются управление (для глагольных сочетаний), варианты разного типа, стилистические пометы, толкование и, наконец, справка об источнике (особенно авторстве) этой языковой единицы, помогающая установить его происхождение, исторические и культурологические обстоятельства, в которых она возникла, и ее первичную форму и значение.

В. М. Мокиенко, Библеизмы в современной русской речи. Как их правильно понимать и употреблять, 2017

Все отмеченные в наличном материале примеры, где приглагольная падежная форма может быть понята как форма вин. ед. = род. ед. ж. р., в действительности представляют исконные формы родительного падежа, пережиточно сохраняющиеся как элемент супинной конструкции [Пеньковский 1975-а: 86–88] (ср.: «А поехали они к Царюграду Отымать царицы Соломанихи» – А. В. Марков. Беломорские былины. М, 1901. С. 453), как члены глагольных словосочетаний с особыми типами управления (ср.: «Да женился князь да во двенадцать лет, Уж он брал княгини девяти годов» – А. Д. Григорьев. Архангельские былины. Т. I. Ч. I. M., 1904. С. 30) и в ряде других случаев. Все они заслуживают специального изучения.[32]

А. Б. Пеньковский, Очерки по русской семантике

Таким образом, на протяжении XVIII и особенно первой половины XIX века началось новое обогащение общерусского языка заимствованной лексикой, происходило усложнение его за счет новых сочетаний, калькированных с новоевропейских языков форм управления, фразеологизмов, многих семантических новаций. На этой стадии развития общерусского языка в его структуру включились еще и новые элементы, которые также способствовали развитию самого русского языка, завершали динамические тенденции общерусского развития. Если ограничиться в качестве примера только системой фонем, можно указать на то, что именно в заимствованной лексике материально проявилась корреляция заднеязычных согласных по мягкости – твердости, ср. произношение слов гяур, Гете, Гюго и др., что указывает на полное завершение в развитии этого важного для структуры общерусского языка системного признака, в русских словах не фиксированного.

В. В. Колесов, «Жизнь происходит от слова…», 2015

В основном глоссы являются точными семантическими эквивалентами глоссируемых заимствований: заимствование и глосса воплощают столкновение двух дискурсов, традиционного и модернизационного, причем – и это особенность русской модернизации – новое может появляться в результате простого переименования старого. Однако в отдельных случаях глоссируемое заимствование подчеркивает в глоссирующем слове то значение (тот семантический компонент), который ранее в нем был второстепенным или не выделявшимся отчетливо и в результате соотносит старое слово с новым понятием, ср., например, глоссы в «Генеральном Регламенте или Уставе» 1720 г. [ПСЗ VI: № 3534, 141–160]: дирекцию (или управление), генеральные формуляры (образцовыя письма), акциденции или доходы и т. д. Управление – это многозначное слово; его соотнесение с новым словом дирекция выделяет в нем один компонент, соответствующий бюрократизации власти в ходе реформ Петра. Точно так же в «Артикуле воинском» 1715 г. мы находим сатисфакцию или удоволствие [Российское законодательство, IV 353]. У удовольствия появляется новое значение, соотносящееся с понятием дворянской чести, оскорбления и требуемого при оскорблении возмещения морального ущерба.

Коллектив авторов, Очерки исторической семантики русского языка раннего Нового времени, 2009

Понятно, что все без исключения лексико-фразеологические элементы текстов СМИ, имеющие сугубо манипулятивную заданность, не могли бы быть подробно рассмотрены в рамках небольшого исследования. Поэтому в нем преимущественно анализируются семантика и характер употребления тех словесных знаков, которые, с нашей точки зрения, принадлежат к числу ключевых для управления общественным сознанием.

А. Д. Васильев, Игры в слова. Манипулятивные операции в текстах СМИ, 2015

Понятие квазиобъекта введено советскими философами в связи с анализом марксова понятия “превращенной формы” – понятия, неоднократно встречающегося на страницах “Теорий прибавочной стоимости” и “Капитала”. Особенность превращенной формы, “отличающая ее от классического отношения формы и содержания, состоит в объективной устраненности здесь содержательных определений: форма проявления получает самостоятельное “сущностное” значение, обособляется, и содержание заменяется в явлении иным отношением, которое сливается со свойствами материального носителя (субстрата) самой формы (например, в случаях символизма) и становится на место действительного отношения. Эта видимая форма действительных отношений, отличная от их внутренней связи, играет вместе с тем – именно своей обособленностью и бытийностью – роль самостоятельного механизма в управлении реальными процессами на поверхности системы. При этом связи действительного происхождения оказываются “снятыми” в ней. Прямое отображение содержания в форме здесь исключается”[110]. Примером может являться денежная форма, которая является превращенной товарной. В превращенной форме важна, во-первых, сама “превращенность” отношений, во-вторых, ее качественно новый характер. Структуру превращенной формы “можно представить в виде следующей последовательности: выключение отношения из связи – восполнение его иной предметностью и свойствами – синкретическое замещение предшествующего уровня системы этим формообразованием”[111].

А. А. Леонтьев, Психология общения, 1997

Однако при тщательном анализе теоретических систем нередко выясняется, что «субъективные» термины одной теории выступают логическими или семантическими эквивалентами другой «объективной», или наоборот. Одна из основных проблем, возникающих при сравнении теорий – это разные способы группировки или классификации переменных, на основании которых строятся гипотезы, законы, принципы и постулаты. Кто-то строит всю теорию, исходя из двух основных терминов, а кто-то использует три базовых понятия. Пример первой точки зрения – представление любой «реакции» как функции (в математическом смысле этого слова) от «стимула». Из этой классификации следует, что все явления – либо реакции, либо стимулы, или оба одновременно. Примером второй точки зрения служит объяснение «реакции» как функции от «окружающей среды» и «предрасположений». …Сравнив две системы, мы, вероятно, получим, что трёхмерная модель имеет больше преимуществ для общей теории коммуникации. Активный участник коммуникации, тот, кто непосредственно управляет её содержанием, мыслит именно в этих категориях. С точки зрения практики он подходит к управлению содержанием коммуникации (частью внешней среды аудитории) таким образом, что у аудитории возникают интересы и чувства (предрасположения), какие необходимы ему для достижения своих целей. То есть, в общем и целом, он получает нужную ему реакцию»[7].

Т. В. Науменко, Философия массовой коммуникации, 2013

Однако при тщательном анализе теоретических систем нередко выясняется, что «субъективные» термины одной теории выступают логическими или семантическими эквивалентами другой «объективной», или наоборот. Одна из основных проблем, возникающих при сравнении теорий – это разные способы группировки или классификации переменных, на основании которых строятся гипотезы, законы, принципы и постулаты. Кто-то строит всю теорию, исходя из двух основных терминов, а кто-то использует три базовых понятия. Пример первой точки зрения – представление любой «реакции» как функции (в математическом смысле этого слова) от «стимула». Из этой классификации следует, что все явления – либо реакции, либо стимулы, или оба одновременно. Примером второй точки зрения служит объяснение «реакции» как функции от «окружающей среды» и «предрасположений».… Сравнив две системы, мы, вероятно, получим, что трёхмерная модель имеет больше преимуществ для общей теории коммуникации. Активный участник коммуникации, тот, кто непосредственно управляет её содержанием, мыслит именно в этих категориях. С точки зрения практики он подходит к управлению содержанием коммуникации (частью внешней среды аудитории) таким образом, что у аудитории возникают интересы и чувства (предрасположения), какие необходимы ему для достижения своих целей. То есть, в общем и целом, он получает нужную ему реакцию»[7].

Т. В. Науменко, Массовая коммуникация как глобальный процесс, 2015

Рассмотренный материал свидетельствует: культурная специфика, передаваемая в значении слова или в его коннотациях, может характеризовать разные стороны жизни того или иного этнического сообщества: быт, традиции, обычаи и обряды, социальное и политическое устройство общества, управление им со стороны государства, сферы религии и церкви, виды и жанры национального искусства и многое другое. Во всех этих случаях соответствующие слова, называющие то или иное понятие, помимо номинативной функции имеют и функцию «культурную»: они сигнализируют об определенной специфической черте понятия, связанного именно с данной национальной культурой. Некоторые из подобных культурно специфичных слов могут с течением времени утрачивать компонент смысла, указывающий на связь обозначаемого с иной культурой, и развивать переносные значения.

Л. П. Крысин, Слово в современных текстах и словарях, 2008

С нашей точки зрения, существует вполне логичное обоснование таких провалов и ограничений в области ИИ. Главная причина в том, что не решаются реальные задачи, а делаются попытки приспособить уже известные "игрушечные" методы к разным предметным областям. Проблема естественного языка объективно является сложной, более того, вполне возможно, что его вообще нельзя формализовать, и надо использовать принципиально другие подходы. Вместо этого постоянно делаются попытки формализовать естественный язык, которые порождают в ограниченных контекстах узкоспециализированные описания некоторых предметных областей. Здесь будет уместно привести аналогию с животными: многие люди ошибочно считают, что собаки понимают человеческий язык… Есть даже шутка про студентов на экзаменах, которые все понимают, но сказать, как и собаки, не могут. Конечно же, дрессированные собаки выполняют множество команд своего хозяина, но… Дальше и начинается самое интересное. Ведь эти команды многие хозяева подают не только голосом, но всякими жестами, свистками и т.п. Получаем вполне конкретный набор команд, который собака может распознать и выполнить. Нечто подобное может выполнять в ограниченных контекстах узкоспециализированная программа для некоторых предметных областей. Скажем прямо: такой подход "снизу вверх" вообще не направлен на ПОНИМАНИЕ языка, а ведет только к пониманию команд, т.е. обычного формализованного языка. При таком ошибочном подходе, можно говорить, что интеллектуальный телевизор понимает команды с пульта управления…

О. О. Варламов, Мивары: 25 лет создания искусственного интеллекта, -1

В переносном значении Оксфордский словарь определяет манипуляцию как «акт влияния на людей или управления ими или вещами с ловкостью, особенно с пренебрежительным подтекстом, как скрытое управление или обработка». Именно в таком наполнении слово «манипуляция» заменило в политическом словаре ранее бытовавший термин «макиавеллианизм».

М. А. Бодров, Психологическое воздействие на личность, 2017

Современный русский литературный язык (как, впрочем, и литературные языки других народов) представляет собою то, что в науке принято называть системой его разновидностей, или, иначе, стилей. Почему возникают и развиваются эти разновидности (стили) литературного языка, и чем они отличаются друг от друга? Они возникают потому, что различные виды общественной деятельности людей предъявляют языку не во всем одинаковые требования, запросы. Например, наука очень остро нуждается в словах и предложениях, способных точно передавать строго определенные понятия и суждения, необходимые в разных областях знания о мире и человеке. Художественная литература требует от языка большого количества слов и высказываний, позволяющих писателю или поэту ярко, образно представить картины природы, труда и быта людей, человеческие страсти, переживания и мысли; писатель и поэт «рисуют словами», а для того, чтобы рисовать, нужно не только умение – нужны еще и краски; в таких «красочных» словах и высказываниях художественная литература нуждается неизмеримо больше, чем, скажем, наука или политика. Государственно-административная деятельность общества предъявляет свои запросы языку, и, откликаясь на них, язык создает необходимые для нужд государственного управления слова и выражения.

Е. А. Костромина, Риторика, -1

В синтаксисе изучаемые понятия – это словосочетание, согласование, управление, примыкание, подлежащее и сказуемое, определение, дополнение, обстоятельство, обобщающие слова, обращение, вводные слова и т. п.

Георгий Суданов, Русский язык на пальцах, 2017

В своей книге «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине» Н. Винер выдвинул предположение, что «информация есть информация, а не материя и не энергия».[51] Говоря о том, что информация не есть материя, Н. Винер имел в виду то, что информация есть только отражение материи, то есть определенный слепок, обладающий подвижными и динамическими свойствами. Если исходить из этой логики, то становится понятно, почему один из основателей кибернетики предложил рассматривать информацию как «обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспосабливания к нему наших чувств».[52] Данная идея была не только подхвачена, но и развита другими исследователями. Например, выдвигались версии о том, что «информация есть отраженное разнообразие», что она всегда включает в себя «не все содержание отражения, а всего лишь аспект, который связан с разнообразием, различением»,[53] что, наконец, информация в самом общем ее понимании представляет собой меру неоднородности и распределения материи в пространстве, времени и меру изменений, которыми сопровождаются все протекающие в мире процессы.[54]

М. Н. Ким, Теория и практика массовой информации. Учебник для вузов, 2017

Языковая правильность – это то, чему обучают в школе и чему всё время учит жизнь, что всех объединяет в повседневности семьи и труда. Особая языковая правильность остро нужна в управлении страной и политике. Говорят, например, о государственном языке, границы которого отличаются от границ русского как родного, о подъязыках отраслей науки, производства и искусства. Постараемся показать, что, хотим мы этого или нет, состав, объём и, главное, понимание правильности языка будут различными в зависимости от его функциональных предназначений.

В. Г. Костомаров, Язык текущего момента. Понятие правильности, 2014

В основании этого метода лежат приемы абстрагирования, аналогии. Модель (от лат. – «мера, образец, норма») – аналог определенного фрагмента реальности, порождения человеческой культуры, т. е. оригинала модели, заменяющий оригинал в познании и практике. Моделирование используется для хранения и расширения знания об оригинале, конструирования оригинала, преобразования и управления им. При этом необходимо, чтобы между моделью и оригиналом существовало сходство. По характеру моделей выделяют материальное (предметное) моделирование и идеальное, выраженное в знаковой форме.

В. Э. Вечканов, Культурология. Учебное пособие для вузов, 2009

Производство идентичности происходит в дискурсивных практиках повседневной интеракции, под которыми понимаются формы языкового поведения. Дискурсивные практики в обществе – это распространенные, часто рутинизированные решения для повторяющихся коммуникативных задач и проблем. Они имеют центральное значение, позволяя ответить на вопрос, как идентичность воспроизводится в языке и как осуществляется самоутверждение в повседневности. Тем самым рассказывание может быть рассмотрено как специфическая форма дискурсивной практики, которая через вербальное отображение опыта времени, композиционных усилий и потенциала реинсценирования открывает особые возможности дискурсивного производства и управления идентичностью. Конкретный субстрат эмпирического изучения нарративной идентичности – автобиографические рассказы, когда акторы повествуют о пережитом. Они не вполне адекватны воспоминаниям как вербальные продукты, поскольку подлежат прагматическим и синтаксическим правилам, ситуативно и темпорально определенны. Для анализа они описываемы как данные в форме протокола аудио– или видеозаписи. При этом возникает вопрос: какие данные считать релевантными для задачи эмпирического изучения нарративной идентичности? При ответе на него необходимо исходить из того, что эмпирическое исследование идентичности возможно на основе конкретных манифестаций того способа, каким личность достигает самопонимания и интеграции в трех аспектах:

Е. Ю. Рождественская, Биографический метод в социологии, 2012

В ходе онтогенеза модус действия получает преимущественное развитие (он наиболее важен для обеспечения биологического выживания) и постепенно начинает доминировать над рецептивным. Модус действия Дейкман связывает с ОСС, рецептивный модус – с ИСС. Определяя, чем обусловлен выбор того или иного модуса, Дейкман в качестве непосредственных причин рассматривает мотивы человека, а в качестве более базовых – общую ориентацию культуры, в которой живет человек. Так, западная цивилизация ориентирована преимущественно на управление окружающей средой и самим собой, поэтому у ее представителей доминирует модус действия и ОСС, а ИСС считаются «патологическими» и «регрессивными» состояниями.

Коллектив авторов, Измененные состояния сознания. Хрестоматия, 2012

2) язык Пролог (Prolog – Pro gramming in Log ic), возникший как язык логического программирования для систем искусственного интеллекта. В основе Пролога лежат средства логического вывода, решающие запросы с использованием заданной базы фактов и правил, к которым обращаются как к утверждениям. Концепция объектно–ориентированного программирования основывается на том, что в основе управления процессом реализации программы лежит передача сообщений объектам.

А. В. Яковлева, Информационные системы в экономике. Шпаргалка, -1

Первый вопрос очень занимал М. Фуко (Фуко, 2014). Главным контекстом, в котором он его изучал, было соотношение человека и истины. Иначе говоря, он понимал его как вопрос о том, каков тот род деятельности, в котором субъект, высказывающий истинные суждения о мире, проявляет себя, представляется самому себе и признается другими говорящим правду. Его главная цель состояла не в том, чтобы проанализировать, какие дискурсивные формы высказываний признаются истинными. Анализ Фуко был направлен на то, как человек конституирует себя сам и признается другими в качестве субъекта, говорящего правду. Синтез заключался в объединении типов веридикции (проверки достоверности, соответствия действительности), техник управления человеческим поведением и практик преобразования себя. Этим трем элементам соответствуют знания, властные отношения как процедуры воздействия на человека и способы конституирования людьми своей субъектности через практики себя. «Проводя такое тройное теоретическое смещение – от темы знания к теме веридикции, от темы господства к теме правления, от темы индивида к теме практик себя, – как мне представляется, и можно изучать отношения между истиной, властью и субъектом, не сводя их друг к другу» (Фуко, 2014, с. 18).

В. В. Знаков, Психология понимания мира человека, 2016

Отношение качества и количества не ограничивается утверждением диалектики, согласно которому количественные изменения ведут к качественным. Не все качественные изменения суть результат количественных. В человеческих объединениях постоянно происходят качественные изменения в рамках тех же количественных характеристик (например, переструктурирование). И количественные изменения не всегда ведут к качественным. В науке и в практике жизни людей известны так называемые допороговые изменения, не влияющие на качественное состояние объектов. И даже в случаях, когда количественные изменения ведут к качественным, первые суть лишь одно из условий вторых, причем порою не главное. С другой стороны, количественный аспект зависит от качественного. Например, размеры объединений людей зависят от организации, от типа управления, от квалификации членов объединения, от целей и т. п. Так что не только количественные изменения ведут к качественным, но и качественные ведут к количественным. Причем одни и те же количественные изменения в различных условиях ведут к различным качественным, а одни и те же качественные – к различным количественным. Так что диалектический «закон» перехода количественных изменений в качественные не есть всеобщий закон бытия. Это вообще не закон. Это есть лишь отдельное явление эмпирической реальности, замеченное философами прошлого, но не разработанное должным образом.

А. А. Зиновьев, На пути к сверхобществу, 2008

Управление грамматическим развитием должно осуществляться прежде всего через организацию специальной совместной со взрослым деятельности, через общение ребенка с педагогом и другими детьми. Такое общение может разворачиваться в форме речевого взаимодействия двоих собеседников (диалог), но может принимать и групповые формы (полилог). В зависимости от возраста формы организации общения меняются. В младшем дошкольном возрасте специально организованные игры-занятия (сеансы активизирующего общения) не должны иметь учебной мотивации. Такие занятия строятся как естественное взаимодействие взрослого с детьми, имеют свободную организацию (разнообразие поз, расположения в пространстве, двигательная активность, свободное перемещение и т. п.), дети участвуют в них только добровольно, а педагог создает все условия для проявления субъектности в общении, стимулирует и поддерживает инициативные непроизвольные высказывания детей, их разговоры, обращения к педагогу, вопросы, свободный переход к самодеятельным играм и т. д. Поэтому постановка дидактических задач в этом возрасте имеет относительно общий, недифференцированный вид, а сценарии общения нацелены на импровизацию, их планирование осуществляется пошагово.

А. Г. Арушанова, Речь и речевое общение детей. Формирование грамматического строя речи. 3-7 лет. Методическое пособие для воспитателей, 2004

B. C. Мерлин даже пишет: «…можно предположить, что воспитывающее управление развитием более эффективно тогда, когда вначале это управление касается перестройки стилевых свойств путем создания оптимальных условий для компенсации отрицательного влияния каких-либо свойств темперамента. Лишь затем, на основе такой перестройки легче и эффективнее изменить отношения личности» [28; с. 105].

М. М. Буланов, Политическая генетика. Интегральная индивидуальность как генотип, 2012

Таким образом, постепенно, в результате ряда последовательных переключений и скачков, образуется сложная многоуровневая постройка, возглавляемая ведущим уровнем, адекватным смысловой структуре двигательного акта и реализующим только самые основные, решающие в смысловом отношении коррекции. Под его дирижированием в выполнении движения участвует, далее, ряд фоновых уровней, которые обслуживают фоновые или технические компоненты движения… Процесс переключения технических компонентов управления движением в низовые, фоновые уровни есть то, что называется обычно автоматизацией движения» (там же, с.99 – 100).

А. А. Леонтьев, Основы психолингвистики, 1997

В модели В. Шнейдера и Р. Шифрина управление и внимание рассматриваются как неразрывное целое; постулируются как автоматические, так и управляемые процессы обработки информации. Автоматическая обработка объясняется активацией элементов памяти, инициируемой самим стимулом и продолжающейся под контролем субъекта. Так как управляемая обработка требует ресурсов внимания, то в одно и то же время можно управлять без интерференции только одной последовательностью операций в памяти (Schneider. Shifrfrin, 1977).

Н. Б. Горюнова, Когнитивный ресурс. Структура, динамика, развитие, 2016

Семиотика стала развиваться параллельно с кибернетикой. Наука эта об общих законах получения, хранения, передачи и переработки информации стала развиваться независимо и параллельно семиотике. Кибернетика зародилась как исследование информации, связанной с различного рода средствами ее передачи через различные искусственные системы, к которым сначала относились электронно-вычислительные машины (ЭВМ), непосредственно ставшие предтечей современных компьютеров. Формировалась кибернетика как теория общих принципов создания систем управления и систем для автоматизации умственного труда. В современном виде кибернетика стала развиваться после выхода в свет работы американского ученого Н. Винера «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине» (1948 г.). Его называют «отцом кибернетики». Начиная с 50-х годов XX в. кибернетика рассматривает с позиции неограниченных возможностей моделирования сколь угодно сложных процессов управления, включая мышление человека. Общим для кибернетики и семиотики оказалось понятие «модель».

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

3) алгоритмический – используется при описании информационных процессов, функционирования систем управления и в случаях, если есть возможность представить изучаемое явление в виде процесса, происходящего по строгим правилам;

И. Ю. Богданова, Концепции современного естествознания. Шпаргалки, 2010

С точки зрения потребности в восходящей эволюции человеческого капитала – это дегенерация и тупик. Кардинальный исход, казалось бы, найден в прорыве порочного круга «человек – машина». Исходный импульс задан информационной революцией (ИР). Эта революция преодолевает непосредственную и жесткую связь человека с машиной, создает медиатора в виде информационно более эффективного и гибкого промежуточного звена – электронно-вычислительной машины (ЭВМ) и вначале означает революцию в способе труда. Но на наших глазах происходит трансформация и экспансия такого способа деятельности в масштабах всего производства и управления. Вместе с тем материальным субстратом ИР остается почти идеальная, но все же машина, в принципе способная бесконечно усиливать «разумный», поддающийся алгоритмизации, потенциал человека.

А. А. Лазаревич, Становление информационного общества. Коммуникационно-эпистемологические и культурно-цивилизованные основания, 2015

Анализ параметров когнитивных процессов способствовал развитию новых приемов оценки когнитивных возможностей индивида. На основании логического и частично интуитивного анализа задачи Дж. Кэрролл выделил 10 типов когнитивных компонентов, по которым выявлены индивидуальные различия в интеллектуальных способностях: управление, внимание, восприятие, перцептивная интеграция, кодирование, сравнение, формирование и извлечение параллельной репрезентации, трансформация, создание ответа. Кэрролл предложил метод, позволяющий прогнозировать эффективность деятельности исходя из успешности выполнения элементарных когнитивных задач. Так как каждая из этих задач является индикатором психических процессов, то анализ отдельных когнитивных компонентов представляет собой попытку объяснить психологическое содержание психометрических факторов (Carroll, 1981).

А. Н. Воронин, Дискурсивные способности. Теория, методы изучения, психодиагностика, 2015

Электронная коммуникация, или телеработа, является популярной и быстро развивающейся альтернативой традиционному профессиональному общению. И при этом ее главным преимуществом для себя сторонники дистанционной телекоммуникации считают гибкость управления собственным временем. Это стремление к гибкому графику работы, по оценке Дж. Челленджера, приведет к тому, что телекоммутирование (телеобмен) станет преобладающей тенденцией развития рабочих мест в новом тысячелетии. Этой тенденции будет способствовать не только стремление работников распоряжаться своим временем, но и стремление работодателей увеличить свою прибыль в ущерб развитию межличностных контактов [Сидоренко, 2002].

А. К. Болотова, Психология коммуникаций, 2015

Инкорпорация может быть официальной (проводимой по поручению уполномоченного правотворческого органа, – в данном случае органа управления организации, – с последующим утверждением им) и неофициальной. Авторитет организации, особенно клиентоориентированной, могло бы повысить появление сборника локальных нормативных актов этой организации, систематизированных по предметному или хронологическому принципу. В идеале такой сборник мог бы быть утвержден органами управления организации в качестве официального. Однако и неофициальная инкорпорация локальных нормативных актов может пойти на пользу.

Коллектив авторов, Юрист в организации: учебное пособие, 2009

Пока развитие осуществляется преимущественно по пути формирования более высоких уровней, качественно изменяющих структуру управления, можно говорить о ведущей роли процессов интеграции. При этом образования новых уровней вступают во взаимодействия (в том числе конфликтные) и с образованиями предшествующих уровней, и с только возникающими, более новыми уровнями. В норме в результате этого взаимодействия формируется новая целостность, характеризующаяся новым уровнем интегрированности и дифференцированности (Поддьяков, 2006).

Сборник статей, Феномен и категория зрелости в психологии, 2007