Цитаты со словом «хрюканье»
Похожие цитаты:
У вас поросячьи хвостики, поросячьи уши, и вы хрюкаете как свиньи. Вы и есть свиньи.
Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.
Если всё время человеку говорить, что он «свинья», то он действительно в конце концов захрюкает.
Деревья — и те как будто издают стоны, когда им наносят увечья.
Когда сбивается народ в баранье стадо, Идет за пастухом под свист бича и крик,Сметая на пути до пастбища преграды,Отменный из него получится шашлык.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Смех умного виден, а не слышен.
Национализм — это когда свинья, вместо того чтобы чесаться о забор, чешется о другую свинью.
Белый гауссов шум представляет собой маловразумительное гудение.
Шум оружия заглушает голос законов.
Слово происходит от звука, звук в слове.
В ответ визгливым крикунам мы благородно промолчим.
Критик похож на автомобиль: чем он хуже, тем больше от него шума.
Если голова и книга приходят в столкновение и слышен звук пустого тела, - всегда ли виновата книга?
Из всех зверей дикий человек есть самое страшное животное.
Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают.
Даже тупорылую свинью, по самой природе своей неспособную взглянуть на небо, и ту осеняет иногда мечта, конечно, свинская.
Слышать смех — радость. Вызвать смех — гордость для меня.
Ах, как хорошо бы мне жилось, оставь меня в покое эти геологи со своими ужасными молотками! Их стук раздаётся в конце каждого библейского стиха.
Самая сильная ненависть, как и самая свирепая собака, беззвучна.
Без свободы слова нас можно вести немыми и тихими, как овец на убой.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Язык похож на надтреснутый котёл, по которому мы выстукиваем мелодии, звучащие так, как будто они предназначены для танцев медведя, между тем как мы бы хотели тронуть ими звезды.
Странное свойство моей физиономии: всем кажется, что меня только что где-то видели. (
7 серия)
Какая же именно причина лишает дикаря удивления от звуков радио?
Я самый умный? Наврятли! Но мудрый псяра рядом с вами, щенята! — «Крик III»
Минотавр: Кабы свинье рога — всех бы со свету сжила.
Страна была бедна, а мы настолько молоды, что не слышали грохота неба над головой.
Мы ехали в поезде по Крыму. Когда моя соседка увидела зелёную траву, она так обрадовалась, как будто она была коровой, всю зиму проведшей в мрачном уединении хлева.
Над городом послышался скрип колеса фортуны.
Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.
Кабан опасней медведя, после тигра самый опасный зверь. Кабан, если свалил сам, то изрубит до конца, а с медведем можно еще и побороться.
Наших монстров нельзя продемонстрировать. Вы не можете сказать - вот монстры моего сознания, потому что тогда они сразу превращаются в домашних животных.
Разве не может быть так, что неким высшим существам доставляет развлечение искусный поворот мысли, удавшийся — пускай и безотчетно — моему разуму, как забавляет меня самого проворство суслика или испуганный прыжок оленя?
От десяти говорящих людей больше шума, чем от десяти тысяч, которые молчат.
С презреньем на зверей смотреть не надо,Что будто бы они не знают слов,Сбиваются и люди часто в стадо,В котором бродит множество ослов.
Если в концерте во время паузы, выдерживаемой оркестром, вдруг раздадутся оглушительно-наглые хлопки — знай, это дурак.
Как самое правдивое общество всегда приближается к одиночеству, так самая великолепная речь в конце концов падает в тишину. Тишина слышна всем, всегда и везде.
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
То, как ты выглядишь, заглушает то, что ты хочешь сказать.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Это большой недостаток человека, что полный бумажник урчит громче пустого желудка.
Коль музыка ты пища для любви, играйте громче.
Вождь есть вождь. Он орёл, летящий высоко, и плевки всяких мерзавцев до него не долетают.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.