Цитаты со словом «фаду»
Похожие цитаты:
Из «Советов киноактёру»: Будьте проще. Сделайте пустое лицо. Музыка и сюжет заполнят его.
Алкоджаз – это музыка, в основе которой лежит джазовая идея, но в манере исполнения имеется некоторая расхлябанность. В первый раз я услышал ее у Армстронга, и мне понравилось, с каким наслаждением он не попадал в ноты!
Всякой комедии, как и всякой песне, — своё время и своя пора.
Когда будешь постарше, не играй модных сочинений. Время дорого. Надо иметь сто человеческих жизней, чтобы познакомиться только со всем хорошим, что существует на свете.
Записывая “Back To Black“, я слушала исключительно хип-хоп и джаз. Мозги тех, кто курит, вообще расположены к хип-хопу. Эта музыка — своего рода оборонительная позиция вроде: «Катитесь ко всем чертям! Я вас знать не знаю!»
Кто-то утверждал, что хороший музыкант должен уметь представить себе впервые услышанное даже сложное оркестровое произведение в виде партитуры. Это высшее совершенство, какое себе можно представить.
Найти хорошую мелодию и ваша композиция, какова бы она ни была, будет прекрасной и непременно понравится. Это душа музыки, это жизнь, это смысл, сущность композиции.
Спрашивать: «Кто должен быть боссом?» — всё равно, что спрашивать: «Кто должен быть тенором в этом квартете?». Конечно тот, кто может петь тенором.
Играй усердно фуги больших мастеров, особенно И. С. Баха. «Хорошо темперированный клавир» должен быть твоим хлебом насущным. Тогда ты безусловно станешь основательным музыкантом.
Если бы все хотели играть первую скрипку, нельзя было бы составить оркестра. Уважай поэтому каждого музыканта на его месте.
Кино это детство искусства. Другие виды искусства — зрелый возраст. А кино продолжает их речь но на народном, на детском уровне. Поэтому кино демократическое искусство, в то время как музыка и живопись всегда были очень элитарны.
А ещё я играю на пианино. Здесь как раз в кустах случайно стоит рояль, я могу сыграть... Я исполню вам «Полонез» Огинского.
Старайся играть легкие пьесы хорошо и выразительно; это лучше, чем посредственно исполнять трудные.
Вся музыка — народная. Я никогда не слышал, чтобы лошадь пела песню.
Вдохновения достаточно, чтобы дать выражение тону в пении, особенно когда песня без слов.
«Наряду с достижениями есть и недочёты». Это вполне безопасно. Это можно сказать даже о Библии. Наряду с блестящими местами есть идеологические срывы, например, автор призывает читателя верить в бога.
Для нас, артистов, наилучший способ выразить свои чувства — это песня. А для меня — это прежде всего танго. Оно, как камертон. Никогда не лжет.
Но никогда не упускай возможности участвовать в совместной игре в дуэтах, трио и т. п. Это сделает твою игру полной жизни, осмысленной. Чаще аккомпанируй певцам.
Пой усердно в хоре, особенно средние голоса. Это сделает из тебя хорошего музыканта.
Счастливый, кто может быть композитором и исполнителем.
Вся жизнь моя связана с песней. Сколько помню себя, всегда возле меня — песня.
Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.
В Америке, в Скалистых горах я видел единственный разумный метод художественной критики. В баре над пианино висела табличка: «Не стреляйте в пианиста — он делает всё, что может».
Он и в российские времена оставался достаточно чуждым русской литературе, не случайно он стал писателем-билингвой.
Иногда на сцене я как зеркало. Моя музыка становится меньше обо мне и больше о том, что аудитория видит во мне такого, что напоминает им о себе.
У певцов и певиц можно многому научиться, но и не во всем доверяй им.
В любом случае, песня пишется сама по себе, так что мне больше нечего сказать.
Когда я изучал в Гарварде музыку, то была большая проблема: нам нужно было писать хоровые произведения в стиле Брамса и Мендельсона, что под конец очень угнетало, поскольку ты понимал, насколько хорош Брамс и насколько плох ты.
Я считаю невозможным сочинять музыку, которая не прочувствована мною вполне; это кажется мне ложью, ибо ноты имеют такой же определённый смысл, как и слова — быть может, ещё более определённый.
Помню, как тогда думала, что не хочу следовать правилам, когда пишу песни.
Народы Европы сделали удивительные успехи в том, что называют искусствами и науками, и, кажется, они остаются невежественными в отношении элементарных понятий общественной морали; они знают всё, кроме своих прав и своих обязанностей.
Панк для меня, как детская волшебная страна — место, где ни у кого нет проблем и люди круглые сутки сочиняют песни.
Полагаю, люди иногда забывают то, что, когда я пишу песни, я зачастую пишу их за 20 минут.
Всё становится более утончённым: музыка когда-то была шумом, сатира — пасквилем, и там, где сегодня говорят «будьте любезны», некогда давали затрещину.
Именно на фестивале может проявить себя музыкальная группа. Только там ты можешь зацепить большую аудиторию, даже если эти люди раньше тебя никогда не слышали.
Обычно у нас признают писателя после смерти. Мертвого почитать легко. Он уже не соперник. Можно даже назваться его другом, рассказывать каким он был тружеником и делать прибыль на его так и не изданных произведениях.
В кино мне кажется интересным то, что ничего не нужно придумывать. Кино мне интересно тем, что оно способно быть немного всем на свете. Это живопись, которая может быть услышана как музыка.
В театре не так много актёров, которые могут работать «паровозами». Так было всегда. Я не могу мечтать о пьесе, не связывая её с актёром.
В музыке всегда бываешь наказан, когда лжешь и пишешь из тщеславия. Музыка может быть только скромной и искренней.
1979 — хороший год, потому что семидесятые почти закончились, а в мире ничего не происходит, только все танцуют диско. Никто не взрывает власти и не уничтожает больше списки призывников. Я нахожу это довольно скучным.
Есть в музыке огромное преимущество: она может, не упоминая ни о чём, сказать всё.
Когда живешь один, вообще забываешь, что значит рассказывать: правдоподобные истории исчезают вместе с друзьями.
Издавна у меня была мечта — сделать антирусский рок. То есть чтобы тексты были не социальные, а такие тексты-истории. Что и получилось у «Короля и Шута».
Не суди о сочинении, прослушав его один раз: то, что тебе понравится в первый момент, не всегда самое лучшее. Мастера требуют глубокого изучения. Многое станет тебе ясным лишь в зрелом возрасте.
Я гораздо больше верю в законы театрального синтаксиса, чем в законы сценической композиции; я верю, что на сцене можно играть даже гражданский кодекс, только следовало бы написать его немного иначе.
Поэты всегда приходят своевременно — понимают наши внуки через несколько десятилетий, веков… когда уже имеем перед собой лишь произведения и портрет поэта… легенду о нем.
«Один человек пишет роман. Один человек пишет симфонию. Крайне важно, что один человек сделает фильм».