Цитаты со словом «трёхактный»
Похожие цитаты:
Мы ненавидим театральность в театре, но любим сценичное на сцене. Это огромная разница.
Публика ходит в театр смотреть хорошее исполнение хороших пьес, а не саму пьесу: пьесу можно и прочесть.
У каждого человека под шляпой — свой театр, где развертываются драмы, часто более сложные, чем те, что даются в театрах.
Чтобы сделать великий фильм, необходимы три вещи — сценарий, сценарий и еще раз сценарий.
Я гораздо больше верю в законы театрального синтаксиса, чем в законы сценической композиции; я верю, что на сцене можно играть даже гражданский кодекс, только следовало бы написать его немного иначе.
Драма — это поэзия поведения, роман приключений — поэзия обстоятельств.
В художественном кино режиссёр является богом, в документальном — Бог является режиссёром.
В трагедии мы участвуем, комедии только смотрим.
В театре не так много актёров, которые могут работать «паровозами». Так было всегда. Я не могу мечтать о пьесе, не связывая её с актёром.
Может быть, я пою гениальнее в студии, но когда я на сцене, зрители гениальнее.
Главное горе портретной фотографии — это что люди стремятся изобразить собой, что они «снимаются». А в литературе этому точно соответствует, когда писатели «сочиняют». Пошлее этого сочинительства нет ничего на свете.
Театральное произведение это движение, потому что в нём есть эволюция в состоянии душ и фактов.
Чем сложнее действие, тем проще персонажи.
Создание произведения искусства — это взаимопроникновение личности автора и личности его героя.
Нет понятия «плагиат»: само собой разумеется, что все произведения — произведения одного автора, вневременного и анонимного.
Любовь — это пьеса. С короткими актами и длинными антрактами. Самое трудное — научиться вести себя в антракте.
Брак по расчёту — это либретто музыки.
Из всех ролей, сыгранных в кино, самая дорогая для меня роль — в кинофильме «Возраст любви». Я всегда вспоминаю об этой картине с особым чувством.
«Апокалиптизм» моих песен связан со вполне рациональным видением того, что в постиндустриальной цивилизации история народов с их архетипами кончается, уступая место некой статичной длительности одномерного «общества спектакля».
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.
Его жизнь можно считать более выдающимся юмористическим творением, чем его творчество.
Если киноактёр неспособен импровизировать, значит, он получил роль по протекции жены режиссёра.
Музыка должна играть по отношению к поэтическому произведению ту же роль, какую по отношению к точному рисунку играет яркость красок.
Либо вы (режиссёр) инициатор творчества, а мы (актёры) простой материал в ваших руках, попросту ремесленники, либо, наоборот, мы творим, а вы нам только помогаете. Иначе что же выйдет?
«Один человек пишет роман. Один человек пишет симфонию. Крайне важно, что один человек сделает фильм».
Классические произведения живы до сих пор не художественностью и вымыслом, а правдивым изображением эпохи. Художественность, как и любовь, — приправа для основной идеи произведения.
Мой выбор — боевые искусства, моя профессия — актёр. Моя главная роль — художник жизни.
Если по телевизору вы видите отличный фильм с первоклассными актёрами, интересным сюжетом и потрясающими диалогами, — это значит, что вы смотрите рекламу.
Для меня было очень неприятным открытием, что многие воспринимают нас как музыкальную буффонаду! Самоирония — пожалуйста, но прикола в моих песнях нет.
Когда я мучаюсь над концовкой стиха, то прибегаю к последнему средству — откровенной алогичности.
По большей части моя музыка автобиографична, но ни одна из песен не есть вся я. Каждая — только кусочек.
Я твёрдо убеждён, что атмосферу страха в фильме нужно создавать исключительно кинематографическими методами.
Бедность — когда суфлёр считается за режиссёра.
Все жанры хороши, кроме скучного.
«Точка — это конец истории. Ты ее ставишь, или жизнь сама ставит. И только тогда ты после точки можешь начинать писать эпилог», — роман «Дождь»
Сценическое искусство подобно искусству портретиста: оно должно обрисовывать характеры.
Мне очень нравятся автобиографичные песни.
75 % того, что делается на репетиции, обычно не входит в спектакль.
Если называть вещи своими именами, то наиболее цельные, значительные и благородные роли в Театре Жизни исполняются актёрами-любителями и вызывают у зрителя лишь ленивую зевоту.
«Самое важное — это творческий процесс, процесс создания, а проблема исполнительства — это проблема второго и третьего и пятого и десятого уровня. Это другая область мастерства, умения, понимания и знания»
Весь талант писателя, в конце концов, состоит лишь в выборе слов.
Драматическое искусство — это геометрия, переходящая в музыку.
К сожалению, современная театральная педагогика удовлетворяется некоей полумерой: из людей средних способностей получаются актёры. Но это вовсе не означает, что эта работа не должна проводиться.
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.