Цитаты со словом «поблёкший»
Похожие цитаты:
Лучше краска на лице, чем пятно на сердце.
Пусть детство смотрит вперед, старость — назад: не это ли обозначали два лица Януса?
Много мыслей, которые находили блестящими, побледнели при ярком свете печати.
Красота — в сердце смотрящего. Что толку силиться быть красивым для всех? Все равно для кого-то вы будете выглядеть безобразно, а для кого-то будете воплощением прекрасного… Как я сам, например.
Старое старо не от собственной старости, а оттого, что возникает новое и одной только своей новизной внезапно старит все предшествующее.
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
Трагедия старости не в том, что ты стар, а в том, что по-прежнему считаешь себя молодым.
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.
С годами человек движется не только вперед, но и вспять. То, что двадцатилетнему кажется давно изжитым прошлым, в пятьдесят представляется удивительно близким, рукой подать.
Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!
Последние уродливые содрогания молодости охватили моё поношенное существо.
С течением времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие небылицы, довольно небрежно сплетённые, порождают большие-пребольшие истины.
Честь женщины подобна горностаю: от малейшего прикосновения тускнеет ее белизна.
Подобно тому, как звезды, в ясной ночи, служат украшением неба и цветы весной — украшением зеленых лугов, так блестки остроумия украшают дружеские собрания и приятные беседы.
Правда всегда почти неприятна. Неприглядна и неприятна. Это ложь только мила, красива и нарядна.
Академические речи походят на хрустальные люстры, которые блестят, но не согревают.
Женщина хорошеет на глазах, глядя на себя в зеркало.
Нет ничего печальнее жизни женщин, которые умели быть только красивыми.
И серость становится заметной, если уничтожить весь цвет.
Сплетня оживляет разговор, пятно — скатерть.
Самое мучительное сожаление состарившейся хорошенькой женщины — это сожаление о самой себе.
Начало жизни написано акварелью, конец — тушью.
Оранжевый — самый счастливый цвет.
Люблю всё старое: старых друзей, старые времена, старые обычаи, старые книги, старые вина.
За прекрасным всегда скрыта какая-нибудь трагедия. Чтобы зацвёл самый скромный цветочек, миры должны претерпеть родовые муки.
Вот — стою — под прицелом Неподвижной мишенью.И рассыпались годы,Как из книги листочки…Под родным небосводомЖизнь по тонкой цепочкеДокатилась до точки.
Старость хранит возможности не меньше, чем юность, но в других одеждах.
Даже суровость любимой женщины полна бесконечного очарования, которого мы не находим в самые счастливые для нас минуты в других женщинах.
Или я, или эти мерзкие обои в цветочек.
Нужно ли такое обилие красок, как у Бунина? «Господин из Сан-Франциско» — просто подавляет красками, читать рассказ становится от них тягостно.
Наверно, эпоха умничанья переживает свой последний расцвет. Люди давно уже мечтают о покое. Скоро заурядного человека будут разыскивать, как тенистый уголок на измученной зноем земле. Заурядность станет новым видом гениальности.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Велико число женщин, которые кажутся прекрасными в тени шатров и под покровом вуали. Но подними вуаль, и ты увидишь мать своей матери.
Нет более прекрасного утешения для старца, чем видеть всю мощь своей молодости, воплощенной в трудах, которые не состарятся подобно ему.
Хочу увидеть, как я выгляжу в зеркале, когда глаза мои закрыты.
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Книги — окна, сквозь которые выглядывает душа.
Мир состоит не из чёрного и белого, а, скорее, из черного и серого.
Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.
В сердце того, кто страстно стремится к красоте, она сияет ярче, чем в глазах созерцающего её.
Такова уж неодолимая природа правды, что она просит и желает только одного — свободного права появиться на свет. Солнце не нуждается в пояснительной надписи — его и так отличают от тьмы.
Весло, погруженное в воду, кажется нам надломленным. Таким образом, важно не только то, что мы видим, но и как мы это видим.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Если у мужчины красивые руки, по-настоящему красивые, он не может быть уродливым внутри. Руки не лгут, как лица.