Цитаты со словом «офицерьё»
Похожие цитаты:
Русскому борову с немцем смерть.
Да здравствует свободная социалистическая Румыния. Долой предателей! (Последние слова Чаушеску перед расстрелом, также, по воспоминаниям участников событий, он пел «Интернационал»)
Солдат, который не сидел в тюрьме, — не солдат.
Армия принципов прорвется там, где не прорвется армия солдат.
Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов, что "солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой".
Я поляк потому, что глубоко усвоил некоторые, сугубо польские недостатки. И польских фашистов ненавижу больше, чем всяких иных. Вот самое серьезное доказательство, что я – настоящий поляк.
Я не боялся турецких пуль и вот должен прятаться от революционного подполья в своей стране.
Если бы наши солдаты понимали из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны.
Русского солдата мало убить, его надо еще повалить.
Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.
…я немец советского разлива. Мои соотечественники — советские люди, у которых говорить про национальность было моветоном.
Временно советую назначать своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты.
В конечном счёте солдатский ранец не тяжелее, чем цепи военнопленного.
Пейте за братство народов, но за всех сразу… Иначе вы перепьётесь.
и только для бабушки, Илико и Иллариона — сколько бы институтов я ни кончил — я остался прежним Зурикелой — прохвостом, болтуном и нехристем.
Не верь городовому: городовой врёт по долгу службы.
Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.
Не терпеть нужды и не иметь излишка, не командовать другими и не быть в подчинении — вот моя цель.
Штыки хороши всем, кроме одного — на них нельзя сидеть.
Не знаю ничего более гнусного, чем литературная сволочь.
Сугубо избирателен террор,Который лютый деспот учиняет:Заносится над головой топорТех, кто её пред властью не склоняет.
А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.
Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в гробу», — ответят им мужики.
Дисциплина — искусство внушать солдатам больше страха перед офицерами, чем перед врагом.
Отныне ни один румынский гражданин, будь то еврей или немец, не получит визу, если предварительно не согласится работать на нашу разведку.
Для англичанина, американца, русского весь мир представляет поле деятельности... Только мы, французы, такой „благоразумный“ народ, что сидим на одном и том же месте, если нас не оденут по-солдатски. Мы живем там, где родились.
Дайте же ваш порыв, дайте вашу волю в сторону государственного строительства, не брезгайте черной работой вместе с Правительством.
Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую.
Против нас всё, что отжило свои сроки, отведённые ему историей; и это даёт нам право считать себя всё ещё в состоянии гражданской войны. Отсюда следует естественный вывод: если враг не сдаётся, — его истребляют.
Не солдат, кто других убиваетНо солдат, кто другими убит.
Мой знакомый меньшевик служит юрконсультом в банке. До шести часов он по долгу службы защищает капитал, а после шести по наказу партии под него подкапывается. Как возможно сие совместить?
Последний нацист был для них дороже самого порядочного немца. Раз ты нацист, тебе всё дозволено: не так-то легко до него добраться. У них это называется стоять друг за друга.
Нацистская партия была всё, а немецкий народ — ничто.
Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
Мои товарищи второй раз в Форос не ездили. Это уже те товарищи, которые мне никак не товарищи.
Я умру, если так решила моя партия. (Последние слова Моро перед казнью «Красными бригадами»)
Правительства состоят на службе у народа. Их дело служить, а не править.
Политика есть дело грязное: ей надо людей практических, не брезгающих кровью, торговлей трупами и скупкой нечистот… Но избиратели доселе верят в возможность из трех сотен негодяев построить честное правительство в стране.