В конечном же итоге древнее человечество преодолевает – с помощью архаичных экстатических обрядов – отъединенность от вечности или, иными словами, смерть.
Но за этим «не уйти» скрывается и убеждённость, что есть в жизни нечто высокое и прекрасное, то, к чему надо уйти; недоступность чего, отъединенность от чего и рождает горечь и трагедию.
Причин сейчас уже не помню, но могу догадываться, что меня, прежде всего, смущала его неестественность и отъединенность от остальной растительности.