Цитаты со словом «культя»
Похожие цитаты:
Хирург режет, но кто затянет рану, свернёт кровь, оставит рубец? Кто оставляет рубец на Творении Божьем? Вы скажете: человек — и будете тысячу раз не правы. Человек наносит рану, а рубец — от Бога.
Снимай повязку! Что значит «твоё колено»?! Это колено «Ливерпуля»! (
Томми Смиту, надевшему повязку на травмированное колено)
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
Когда правая рука не знает, что делает левая, левая знает, что делает.
Валяйтесь у них в ногах… но никогда не будьте в их руках.
Самый простой способ скрыть хромоту на левую ногу — хромать и на правую. У вас будет вид морского волка, шагающего вперевалку.
Пиши только руками, — ноги необходимы для ходьбы.
Если насилие — это правая рука политики, то хитрость — её левая рука.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Над шрамом смеётся тот, кто не был ранен)
Кто берет правой рукой, того можно заподозрить в том, что левая его нечиста.
Когда мы поймем машинные системы баз знаний, все будет, как и прежде, с той лишь разницей, что кончики пальцев будут обожжены.
Одной ногой я уже в могиле, а другая машет только одним крылом.
Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека.
Длинная речь также не подвигает дела, как длинное платье не помогает ходьбе.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
Один палец легко сломать, но пять пальцев — это кулак!
Протягивая руку помощи, не сжимайте её в кулак.
Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.
Некоторые носят шрамы не в том месте, в которое их ранило.
Книга — организм сложный. И любая ампутация, любое изменение, сделанное чужими руками, калечит её. Она может стать лучше, не важно, это будет уже не та книга!
Официальные сообщения — это те лохмотья, которыми тщетно пытаются прикрыть прокажённое тело.
Боюсь операционного стола и математики: хирургия — ужас для тела, математика — для головы.
Когда болит голова, страдает всё тело.
Им стараешься добро, а они норовят тебе нож в ребро.
Кто хочет греть свои ноги у солнца, упадёт на землю.
Мне семьдесят пять лет. Душа моя лежит предо мной. Она уже износилась на сгибах. Сгибали душу смерти друзей. Война. Споры. Ошибки. Обиды. Кино. И старость, которая всё-таки пришла.
Хозяйский глаз сделает больше, чем обе руки.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Впервые в жизни меня не просят открыть рот и раздвинуть ноги. Вот повезло-то!
Парламент имеет не больше права запускать руку в мой карман, чем я в его.
В первой партии у меня болели зубы. Во второй болела голова. В третьей меня мучал ревматизм, а во время четвёртой я себя не очень хорошо чувствовал. А в пятой? Ну нельзя же всё время выигрывать!
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...