Цитаты со словом «долечиться»
Похожие цитаты:
— Бригадефюрер, мне нужно сказаться больным, (а я действительно болен), и взять отпуск на 10 дней, иначе я сдам.
Жизнь — это больница, где каждый пациент мечтает перебраться на другую кровать.
Хороший врач спасет если не от болезни, то хотя бы от плохого врача.
— Доктор что вы себе такое прописали? - Вы русские такие хитрые.
во время шоковой терапии в 90-х многим стало страшно. А мне - нет. Для меня это была дестабилизация, пришедшая на смену патологии. Мы начали выздоравливать через шок. Хотя терапия и затянулась... (2004)
Сознание своей болезни и готовность лечиться - уже начало исцеления.
Все мы стараемся изо всех сил, чтобы не выздороветь, — ведь выздоровление от всех болезней есть смерть.
Чем лучше врач, тем больше он знает бесполезных лекарств.
Раньше я молилась, чтобы не заболеть проказой. Сейчас уже об этом не думаю.
Бывают люди, которые поправляются от одного вида лекарств.
Когда меня увидели врачи, они страшно удивились, что я ещё жива и даже гастролирую.
Просто жить, пока не умрёшь, — уже тяжёлая работа.
Писателю необходима такая же отвага, как солдату: первый должен так же мало думать о критиках, как второй — о госпитале.
И самое лучшее лекарство не поможет больному, если он отказывается его принять.
Я ни разу в жизни не делала аборт. Хотя, я не считаю, что аборт это грех. Но, извини, когда детей нечем кормить и при этом рожать второго али третьего только из-за того, что муж собирается уйти – себе дороже.
Адвокаты, врачи и дантисты обирают людей до нитки. Писателям остаётся помирать с голодухи, кончать жизнь самоубийством или сходить с ума.
Некоторые женщины, заболев, становятся нежными. Через несколько дней вдруг начинают покрикивать с постели. О! Значит, выздоравливают!
К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Над шрамом смеётся тот, кто не был ранен)
Время не лечит, оно лишь даёт иллюзию исцелённости...
Всё в нашей жизни приходит неожиданно. Сессия... Лето... Старость, пенсия, болезни...
Всё, что важно, не бывает срочно. Всё, что срочно — только суета.
Почему так бывает, что состояние больного приличное, а здоровье — никудышнее?
На прощание Берс обозвал меня антисемитом, но сказал, что надеется ещё со мной встретиться. Думаю, однако, что этого не произойдет. Поездки за границу надоели мне, а к нам в страну Берс вряд ли приедет.
Правильное время для начала вашей следующей работы – это не завтра и не на следующей неделе, а прямо сейчас.
Во многих войнах я воевал… но теперь, думаю, я проиграю эту последнюю битву… (О своей язве желудка, от которой Маннергейм впоследствии скончался)
Жил долго. Одной посуды пересдавал — страшное дело. Если бы всю сразу, то хватило бы на машину и дачу. Но поскольку сдавал малыми порциями. то всякий раз едва хватало на опохмелку.
Я уехал из Советского Союза в 1925 году. У меня возникли проблемы с властями, и я вынужден был уехать, чтобы продолжать работу.
Послезавтра — это после завтра, а завтра — это после сегодня. И даже сегодня ещё не скоро кончится, после «сейчас», когда я вот болтаю с моим другом Бруно и думаю: эх, забыть бы о времени да выпить чего-нибудь горяченького.
Странное дело: я всегда могу разобрать счет, который выписал врач, и никогда не могу разобрать рецепт.
Никогда не говорите, что дела идут хуже некуда. Подождите до завтра: вы увидите, что они стали ещё хуже.
У меня был сосед, который в течение двух недель думал,что я сын Тома Круза, пока моя сводная сестра не выдала меня.
Поскольку мои-то программы – ясное дело – всегда идеальны, я понял, что тут дело в другом. Пришлось пойти дальше и дизассемблировать операционную систему.
Умереть — дело скорое и лёгкое, жить значительно труднее.
Самый тяжёлый бой мне пришлось выдержать с моей первой женой.
Работая без отдыха, не успеваешь думать о смерти.
Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж — это праздник, который всегда с тобой.
Мои товарищи второй раз в Форос не ездили. Это уже те товарищи, которые мне никак не товарищи.
Я общалась с людьми, которые покинули Россию или сбежали из нее позже меня, и знаю, что время, которое я застала – 1926 год – было лучшим послереволюционным временем.