Неточные совпадения
И, позабыв столицы дальной
И блеск и шумные пиры,
В глуши Молдавии печальной
Она смиренные шатры
Племен бродящих посещала,
И между ими одичала,
И позабыла речь богов
Для скудных, странных
языков,
Для песен степи, ей любезной…
Вдруг изменилось всё кругом,
И вот она в саду моем
Явилась барышней уездной,
С печальной думою в очах,
С французской книжкою в руках.
Якутского
племени, и вообще всех говорящих якутским
языком, считается до двухсот тысяч обоего пола в области. Мужчин якутов сто пять тысяч. Область разделена на округи, округи на улусы, улусы на наслеги, или нослеги, или, наконец… не знаю как. Люди, не вникающие в филологические тонкости, попросту называют это здесь ночлегами.
Удивительный город, в котором достопримечательности отличаются нелепостью; или, может, этот большой колокол без
языка — гиероглиф, выражающий эту огромную немую страну, которую заселяет
племя, назвавшее себя славянами, как будто удивляясь, что имеет слово человеческое».
Слово твое, живущее присно и вовеки в творениях твоих, слово российского
племени, тобою в
языке нашем обновленное, прелетит во устах народных за необозримый горизонт столетий.
Свой собственный племенной
язык знал он весьма неграмматически, как и многие в России этого
племени.
Как солнечная теплота, заставляя таять зимний снег, собирает воду в известные водоемы, так и нужда стягивает живую человеческую силу в определенные боевые места, где не существует разницы
племен и
языков.
Песенный
язык родился где-то далеко, в неведомых глубинах Средней Азии, откуда великое смешение народов бросило жалкий осколок какого-то
племени на дальний северо-восток.
Но пока отцы и деды Макара воевали с тайгой, жгли ее огнем, рубили железом, сами они незаметно дичали. Женясь на якутках, они перенимали якутский
язык и якутские нравы. Характеристические черты великого русского
племени стирались и исчезали.
Большая часть этих славянских
племен почти никогда не подвергалась порабощению вследствие завоевания. Зависимость, в которой так часто находились они, большею частию выражалась только в признании чужого владычества и во взносе дани. Таков, например, был характер монгольского владычества в России. Таким образом, славяне сквозь длинный ряд столетий сохранили свою национальность, свои нравы, свой
язык.
Тихо двигалась, растянувшись длинным хвостом, эта оригинальная смесь
племен, одежд и
языков. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом и подпекало порядочно. То и дело приходилось останавливаться из-за глубоких болот. Саперы тогда устраивали мостки, набрасывая доски, и по ним переходил один за другим отряд… По таким болотам пришлось идти большую часть пути, и, разумеется, отряд двигался чрезвычайно медленно, делая не более версты в час.
Мне как русскому, впервые попадавшему в этот"край забраный", как называют еще поляки, было сразу тяжко сознавать, что я принадлежу к тому
племени, которое для своего государственного могущества должно было поработить и более его культурное
племя поляков. Но это порабощение было чисто внешнее, и у поляков нашел я свою национальную жизнь, вековые традиции и навыки, общительность, выработанный разговорный
язык, гораздо большую близость к западноевропейской культуре, чем у нас, даже и в среднем классе.
Был я с визитом и у знаменитого Палацкого и нашел его по
языку и тону и всему обличью — немецким филистером. От него я услыхал замечание насчет туранской (чужеродной) примеси к великорусскому
племени.
— Я с тобой согласен, князь Семен! — крикнул боярин Василий Сабуров. — Пора подавить нам, брат, ненавистное, враждебное
племя. Их увещевать надо
языком смерти, словами, выкованными из железа, — это одно только они поймут, этому только и дадут веру.
— Да рассыплются
племена нечестивые, ищущие брани, и будут поражены молнией небесной и, как псы голодные, лижут землю своими
языками! Чего еще хотите вы от меня?
Коренится она в крови и
языке латинских
племен: чужими ей по крови и
языку германством и славянством никогда не могла она овладеть до полного уподобления, до перерождения органических тканей души народной» («По звездам», с. 233).
— Да рассыплятся
племена нечестивые, алчущие брани, и будут поражены молнией небесною и, яко псы голодные, лижут землю
языками своими! Чего еще хотите вы от меня?