Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на
другом каком
языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
На
другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"
языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить его, но потом вспомнили, что он совсем не для того требовался, и простили. Еврей, положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.
С следующего дня, наблюдая неизвестного своего
друга, Кити заметила, что М-llе Варенька и с Левиным и его женщиной находится уже в тех отношениях, как и с
другими своими protégés. Она подходила к ним, разговаривала, служила переводчицей для женщины, не умевшей говорить ни на одном иностранном
языке.
Язык его стал мешаться, и он пошел перескакивать с одного предмета на
другой. Константин с помощью Маши уговорил его никуда не ездить и уложил спать совершенно пьяного.
— Вот это всегда так! — перебил его Сергей Иванович. — Мы, Русские, всегда так. Может быть, это и хорошая наша черта — способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на
языке. Я скажу тебе только, что дай эти же права, как наши земские учреждения,
другому европейскому народу, — Немцы и Англичане выработали бы из них свободу, а мы вот только смеемся.
Кабинет Свияжского была огромная комната, обставленная шкафами с книгами и с двумя столами — одним массивным письменным, стоявшим по середине комнаты, и
другим круглым, уложенным звездою вокруг лампы на разных
языках последними нумерами газет и журналов.
Хорошо ли, дурно ли мы поступили, это
другой вопрос; но жребий брошен, — сказал он, переходя с русского на французский
язык, — и мы связаны на всю жизнь.
Притом не знал и
другого языка, кроме русского.
Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю; что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных
языков, а от нас самих; что уже, мимо законного управленья, образовалось
другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного.
А в пансионах, как известно, три главные предмета составляют основу человеческих добродетелей: французский
язык, необходимый для счастия семейственной жизни, фортепьяно, для доставления приятных минут супругу, и, наконец, собственно хозяйственная часть: вязание кошельков и
других сюрпризов.
Чтоб еще более облагородить русский
язык, половина почти слов была выброшена вовсе из разговора и потому весьма часто было нужно прибегать к французскому
языку, зато уж там, по-французски,
другое дело: там позволялись такие слова, которые были гораздо пожестче упомянутых.
В
других пансионах бывает таким образом, что прежде фортепьяно, потом французский
язык, а там уже хозяйственная часть.
— Нет, барин, нигде не видно! — После чего Селифан, помахивая кнутом, затянул песню не песню, но что-то такое длинное, чему и конца не было. Туда все вошло: все ободрительные и побудительные крики, которыми потчевают лошадей по всей России от одного конца до
другого; прилагательные всех родов без дальнейшего разбора, как что первое попалось на
язык. Таким образом дошло до того, что он начал называть их наконец секретарями.
— По сту! — вскричал Чичиков, разинув рот и поглядевши ему в самые глаза, не зная, сам ли он ослышался, или
язык Собакевича по своей тяжелой натуре, не так поворотившись, брякнул вместо одного
другое слово.
Полицеймейстер, точно, был чудотворец: как только услышал он, в чем дело, в ту ж минуту кликнул квартального, бойкого малого в лакированных ботфортах, и, кажется, всего два слова шепнул ему на ухо да прибавил только: «Понимаешь!» — а уж там, в
другой комнате, в продолжение того времени, как гости резалися в вист, появилась на столе белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, копченые
языки и балыки, — это все было со стороны рыбного ряда.
Теперь мы отойдем от них, зная, что им нужно быть вместе одним. Много на свете слов на разных
языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они в день этот
друг другу.
Она болезненно чувствовала прекрасную обособленность сына; грусть, любовь и стеснение наполняли ее, когда она прижимала мальчика к груди, где сердце говорило
другое, чем
язык, привычно отражающий условные формы отношений и помышлений.
Как женщина, она была непопулярна в Каперне, однако многие подозревали, хотя дико и смутно, что ей дано больше прочих — лишь на
другом языке.
Об издательской-то деятельности и мечтал Разумихин, уже два года работавший на
других и недурно знавший три европейские
языка, несмотря на то, что дней шесть назад сказал было Раскольникову, что в немецком «швах», с целью уговорить его взять на себя половину переводной работы и три рубля задатку: и он тогда соврал, и Раскольников знал, что он врет.
Увы, он и по-русски-то не умел объясняться порядочно (не зная, впрочем, никакого
другого языка), так что он весь, как-то разом, истощился, даже как будто похудел после своего адвокатского подвига.
Пускай меня отъявят старовером,
Но хуже для меня наш Север во сто крат
С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад —
И нравы, и
язык, и старину святую,
И величавую одежду на
другуюПо шутовскому образцу...
Тогдашние тузы в редких случаях, когда говорили на родном
языке, употребляли одни — эфто,
другие — эхто: мы, мол, коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами), я эфтим хочу доказать, что без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе, — а в аристократе эти чувства развиты, — нет никакого прочного основания общественному… bien public…
Наконец ему удавалось остановить раскачавшийся
язык, тогда он переходил на
другую кладку, к маленьким колоколам, и, черный, начинал судорожно дергать руками и ногами, вызванивая «Славься, славься, наш русский царь».
— Ну да. Ему даже судом пригрозили за какие-то служебные промахи. С банком тоже не вышло: кому-то на ногу или на
язык наступил. А — жалко его, умный! Вот, все ко мне ходит душу отводить. Что — в
других странах отводят душу или — нет?
У себя в комнате, сбросив сюртук, он подумал, что хорошо бы сбросить вот так же всю эту вдумчивость, путаницу чувств и мыслей и жить просто, как живут
другие, не смущаясь говорить все глупости, которые подвернутся на
язык, забывать все премудрости Томилина, Варавки… И забыть бы о Дронове.
— Случилось какое-то… несчастие, — ответил Клим. Слово несчастие он произнес не сразу, нетвердо, подумав, что надо бы сказать
другое слово, но в голове его что-то шумело, шипело, и слова не шли на
язык.
Он вникал в глубину этого сравнения и разбирал, что такое
другие и что он сам, в какой степени возможна и справедлива эта параллель и как тяжела обида, нанесенная ему Захаром; наконец, сознательно ли оскорбил его Захар, то есть убежден ли он был, что Илья Ильич все равно, что «
другой», или так это сорвалось у него с
языка, без участия головы.
— Да как это
язык поворотился у тебя? — продолжал Илья Ильич. — А я еще в плане моем определил ему особый дом, огород, отсыпной хлеб, назначил жалованье! Ты у меня и управляющий, и мажордом, и поверенный по делам! Мужики тебе в пояс; все тебе: Захар Трофимыч да Захар Трофимыч! А он все еще недоволен, в «
другие» пожаловал! Вот и награда! Славно барина честит!
По комнатам разносились их звонкие голоса, доходили до сада, или тихо передавали они, как будто рисуя
друг перед
другом узор своей мечты, неуловимое для
языка первое движение, рост возникающей мысли, чуть слышный шепот души…
— Не все мужчины — Беловодовы, — продолжал он, — не побоится
друг ваш дать волю сердцу и
языку, а услыхавши раз голос сердца, пожив в тишине, наедине — где-нибудь в чухонской деревне, вы ужаснетесь вашего света.
Потом он отбросил эту мысль и сам покраснел от сознания, что он фат, и искал
других причин, а сердце ноет, мучится, терзается, глаза впиваются в нее с вопросами, слова кипят на
языке и не сходят. Его уже гложет ревность.
— О, типун тебе на
язык! — перебила она сердито, кропая что-то сама иглой над приданым Марфеньки, хотя тут хлопотали около разложенных столов десять швей. Но она не могла видеть
других за работой, чтоб и самой не пристать тут же, как Викентьев не мог не засмеяться и не заплакать, когда смеялись и плакали
другие.
— Послушайте, Вера, оставим спор. Вашими устами говорит та же бабушка, только, конечно, иначе,
другим языком. Все это годилось прежде, а теперь потекла
другая жизнь, где не авторитеты, не заученные понятия, а правда пробивается наружу…
Оставим это,
друг мой; а «вериги» мои — вздор; не беспокойся об них. Да еще вот что: ты знаешь, что я на
язык стыдлив и трезв; если разговорился теперь, то это… от разных чувств и потому что — с тобой;
другому я никому и никогда не скажу. Это прибавляю, чтобы тебя успокоить.
За
другим зайцем, то есть, в переводе на русский
язык, за
другой дамой погнался — и результатов никаких.
Мы стали горько жаловаться на жар, на духоту, на пустоту на улицах, на то, что никто, кроме испанского,
другого языка не разумеет и что мы никак не можем найти отели.
Вот уж
другую станцию еду в телеге, или скате, как ее называют здесь и русские и якуты, не знаю только на каком
языке.
У нас употребление чая составляет самостоятельную, необходимую потребность; у англичан, напротив, побочную, дополнение завтрака, почти как пищеварительную приправу; оттого им все равно, похож ли чай на портер, на черепаший суп, лишь бы был черен, густ, щипал
язык и не походил ни на какой
другой чай.
За мной увязались идти двое мальчишек; один болтал по-французски, то есть исковеркает два слова французских да прибавит три португальских;
другой то же делал с английским
языком.
Работа кипит: одни корабли приходят с экземплярами Нового завета, курсами наук на китайском
языке,
другие с ядами всех родов, от самых грубых до тонких.
И опять могло случиться, что первобытный, общий
язык того и
другого народа — у китайцев так и остался китайским, а у японцев мог смешаться с
языком quasi-малайцев или тех островитян, которых они застали на Нипоне, Киузиу и
других островах и которые могли быть, пожалуй, и курильцы.
Все были в восторге, когда мы объявили, что покидаем Нагасаки; только Кичибе был ни скучнее, ни веселее
других. Он переводил вопросы и ответы, сам ничего не спрашивая и не интересуясь ничем. Он как-то сказал на вопрос Посьета, почему он не учится английскому
языку, что жалеет, зачем выучился и по-голландски. «Отчего?» — «Я люблю, — говорит, — ничего не делать, лежать на боку».
Миссионер повторил вопрос; тогда они, по порядку, сначала один, потом
другой, помычали и щелкнули
языком.
С англичанкой кое-как разговор вязался, но с испанками — плохо. Девица была недурна собой, очень любезна; она играла на фортепиано плохо, а англичанка пела нехорошо. Я сказал девице что-то о погоде, наполовину по-французски, наполовину по-английски, в надежде, что она что-нибудь поймет если не на одном, так на
другом языке, а она мне ответила, кажется, о музыке, вполовину по-испански, вполовину… по-тагальски, я думаю.
Что за
язык придумали они — и понимали
друг друга!
Кроме того, отцом Вениаминовым переложено на алеутский
язык Евангелие, им же изданы алеутский и алеутско-кадьякский буквари, с присовокуплением на том и на
другом языках заповедей, Символа веры, молитвы Господней, вседневных молитв, потом счета и цифр.
Все они, на разных
языках, больше по-французски и по-английски, очень плохо на том и
другом, навязывались в проводники.
Сам г-н Бетлинк в книге своей не берет на себя основательного знания этого
языка и ссылается на
другие авторитеты.
Берите же, любезный
друг, свою лиру, свою палитру, свой роскошный, как эти небеса,
язык,
язык богов, которым только и можно говорить о здешней природе, и спешите сюда, — а я винюсь в своем бессилии и умолкаю!
К сожалению, никто из них не знал никакого
другого языка, кроме испанского.