Неточные совпадения
В их решении лежало верное сознание живой души в народе, чутье их было проницательнее их разумения. Они поняли, что современное состояние России, как бы тягостно ни было, — не смертельная болезнь. И в то время как у Чаадаева слабо мерцает возможность спасения лиц, а не народа — у славян явно проглядывает мысль о гибели лиц, захваченных современной
эпохой, и
вера в спасение народа.
Практический же вывод из моей
веры оборачивается обвинением против моей
эпохи: будьте человечны в одну из самых бесчеловечных
эпох мировой истории, храните образ человека, он есть образ Божий.
Материализм был предметом религиозной
веры, и противники его в известную
эпоху трактовались как враги освобождения народа.
Прославленная научная добросовестность, научная скромность, научное самоограничение нашей
эпохи слишком часто бывает лишь прикрытием слабости, робости, безволия в
вере, в любви, нерешительности избрания.
Лишь органические
эпохи имеют дерзновение в
вере, в любви, в избрании.
Нашу
эпоху разъедает болезненная рефлексия, вечное сомнение в себе, в своих правах на обладание истиной, принижает нашу
эпоху дряблость
веры, слабость избрания, не осмеливаются слишком страстно и непоколебимо объясняться в любви к чему-то и к кому-то, мямлят, колеблются, боятся, оглядываются на себя и на соседей.
Предполагая сочинить эти два романа, я имел в виду описать русских в две достопамятные исторические
эпохи, сходные меж собою, но разделенные двумя столетиями; я желал доказать, что хотя наружные формы и физиономия русской нации совершенно изменились, но не изменились вместе с ними: наша непоколебимая верность к престолу, привязанность к
вере предков и любовь к родимой стороне.
В этой отчужденности от
веры заключается одна из поразительных особенностей нашей
эпохи, благодаря которой одни, умы более грубые, видят в
вере род душевного заболевания, а другие — «психологизм», субъективизм, настроение, но одинаково те и другие не хотят считаться с гносеологическим значением
веры как особого источника ведения и в религиозном опыте видят только материал для «религиозной психологии» или психиатрии.
Однако если
вера может родиться только у ищущих ее (и притом тоже не всегда: для современного духа именно характерна утрата способности находить
веру, но не искать ее, ибо исканиями полна наша
эпоха), то не значит ли это и впрямь, что
вера есть психологизм и субъективизм?
«Для
эпох неудержимого упадка определенной религии характерно, что исполнения религиозного искусства процветают здесь как никогда при иных обстоятельствах, между тем как творческая способность к созданию религиозных произведений подлинного величия и настоящей глубины угасает вместе с неомрачимым доверием и непоколебимой силой
веры.
И пусть не указывают на то, что религиозной философии почти не было в классическую
эпоху религии — в век первохристианства, ибо эта короткая пора первой
веры и радости, озаренная Пятидесятницей [В день Пятидесятницы совершилось сошествие Св.
Письмо представляется мне неоценимо характерным не только для самой
Веры Фигнер, но и для всех революционеров ее
эпохи и ее склада; холод стали, — да, хорошо!
Но религиозная
вера Достоевского в русский народ принадлежит уже другой
эпохе.
Правдоискатели нашей
эпохи, утерявшие старую
веру, все вновь и вновь обращаются к Евангелию и хотят испить живой воды из его абсолютного источника.
А она сознавала, что в ней нет никакого умения ладить с такими людьми… Она жизнь свою провела в преклонении перед одним человеком и хранила в душе трепетную
веру в его идеалы, сторонилась всего, что было враждебно ее символу
веры, и теперь, накануне полного нравственного банкротства, чувствовала себя беспомощной выйти из колеи, как женщина своей
эпохи, как любящая жена и мать.