Неточные совпадения
И гнется, да не ломится,
Не ломится, не валится…
Ужли не богатырь?
«Ты шутишь шутки, дедушка! —
Сказала я. — Такого-то
Богатыря могучего,
Чай,
мыши заедят...
Внешность «Летописца» имеет вид самый настоящий, то есть такой, который не позволяет ни на минуту усомниться в его подлинности; листы его так же желты и испещрены каракулями, так же изъедены
мышами и загажены мухами, как и листы любого памятника погодинского древлехранилища.
Вронский погладил ее крепкую шею, поправил на остром загривке перекинувшуюся на другую сторону прядь гривы и придвинулся лицом к её растянутым, тонким, как крыло летучей
мыши, ноздрям.
Ведь есть люди, которые безотчетно боятся пауков, тараканов,
мышей…
Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как
мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух.
Два месяца он провозился у себя на квартире без отдыха около
мыши, которую засадил в маленькую деревянную клеточку, и добился наконец до того, что
мышь становилась на задние лапки, ложилась и вставала по приказу, и продал потом ее тоже очень выгодно.
Фонари еще не зажигались, кое-где только начинались освещаться окна домов, а в переулках и закоулках происходили сцены и разговоры, неразлучные с этим временем во всех городах, где много солдат, извозчиков, работников и особенного рода существ, в виде дам в красных шалях и башмаках без чулок, которые, как летучие
мыши, шныряют по перекресткам.
— Все переели, — сказала татарка, — всю скотину. Ни коня, ни собаки, ни даже
мыши не найдешь во всем городе. У нас в городе никогда не водилось никаких запасов, все привозилось из деревень.
Засматривая в особенные лица цветов, в путаницу стеблей, она различала там почти человеческие намеки — позы, усилия, движения, черты и взгляды; ее не удивила бы теперь процессия полевых
мышей, бал сусликов или грубое веселье ежа, пугающего спящего гнома своим фуканьем.
— Ну, бейте прямо, а не играйте, как кошка с
мышью.
Он вдрогнул: «Фу черт, да это чуть ли не
мышь! — подумал он, — это я телятину оставил на столе…» Ему ужасно не хотелось раскрываться, вставать, мерзнуть, но вдруг опять что-то неприятное шоркнуло ему по ноге; он сорвал с себя одеяло и зажег свечу.
Дрожа от лихорадочного холода, нагнулся он осмотреть постель, — ничего не было; он встряхнул одеяло, и вдруг на простыню выскочила
мышь.
— Это даже уж и не кошка с
мышью, как вчера было.
Он бросился ловить ее; но
мышь не сбегала с постели, а мелькала зигзагами во все стороны, скользила из-под его пальцев, перебегала по руке и вдруг юркнула под подушку; он сбросил подушку, но в одно мгновение почувствовал, как что-то вскочило ему за пазуху, шоркает по телу, и уже за спиной, под рубашкой.
В комнате было душно, свечка горела тускло, на дворе шумел ветер, где-то в углу скребла
мышь, да и во всей комнате будто пахло
мышами и чем-то кожаным.
А
Мышь в ответ: «Молчи! всё знаю я сама...
Приметя то, седую
Мышь толкает
Мышонок молодой
И говорит: «Какой судьбой
Бесхвостая здесь с нами заседает?
А
Мыши лишь того и ждали, и хотели:
Лишь кошки вон, они — в анбар,
И в две иль три недели
Поели весь товар.
У Льва просила
Мышь смиренно позволенья
Поблизости его в дупле завесть селенье
И так примолвила: «Хотя-де здесь, в лесах,
Ты и могуч и славен...
«Сестрица! знаешь ли, беда!»
На корабле
Мышь Мыши говорила:
«Ведь оказалась течь: внизу у нас вода
Чуть не хватила
До самого мне рыла».
«Соседка, слышала ль ты добрую молву?»
Вбежавши, Крысе
Мышь сказала: —
«Ведь кошка, говорят, попалась в когти льву?
Вот отдохнуть и нам пора настала!» —
«Не радуйся, мой свет»,
Ей Крыса говорит в ответ:
«И не надейся попустому!
Коль до когтей у них дойдёт,
То, верно, льву не быть живому:
Сильнее кошки зверя нет...
Но только вздумала Кота она просить,
Чтоб взял её с собой он на охоту,
Мышей в анбаре половить.
Вперёд умнее быть
И за
мышами не ходить.
Спокоен от
Мышей Купчина...
А для того Совет назначено составить,
В котором заседать лишь тем, у коих хвост
Длиной во весь их рост:
Примета у
Мышей, что тот, чей хвост длиннее,
Всегда, умнее
И расторопнее везде.
Какой-то Повар, грамотей,
С поварни побежал своей
В кабак (он набожных был правил
И в этот день по куме он тризну правил),
А дома стеречи съестное от
мышейКота оставил.
Когда-то вздумалось
Мышам себя прославить
И, несмотря на кошек и котов,
Свести с ума всех ключниц, поваров,
И славу о своих делах трубить заставить
От погребов до чердаков...
Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз увидит; верила, что черт любит быть там, где вода, и что у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась
мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса Христа.
И раньше, чем Самгин нашел, как следует ответить, Дронов, бегая от стены к стене, точно
мышь в мышеловке, забормотал, потирая руки...
Когда эти серые люди, неподвижно застыв, слушали Маракуева, в них являлось что-то общее с летучими
мышами: именно так неподвижно и жутко висят вниз головами ослепленные светом дня крылатые
мыши в темных уголках чердаков, в дуплах деревьев.
А Лютов неестественно, всем телом, зашевелился, точно под платьем его, по спине и плечам,
мыши пробежали. Самгину эта сценка показалась противной, и в нем снова, но еще сильнее вспыхнула злость на Алину, растеклась на всех в этой тесной, неряшливой, скудно освещенной двумя огоньками свеч, комнате.
— Это, брат, ты врешь, — возразил Иван, как будто трезвея. — Ошибаешься, — поправил он. — Все понимают, что им надо понять. Тараканы,
мыши… мухи понимают, собаки, коровы. Люди — все понимают. Дай мне выпить чего-нибудь, — попросил он, но, видя, что хозяин не спешит удовлетворить его просьбу, — не повторил ее, продолжая...
Он понял, что это нужно ей, и ему хотелось еще послушать Корвина. На улице было неприятно; со дворов, из переулков вырывался ветер, гнал поперек мостовой осенний лист, листья прижимались к заборам, убегали в подворотни, а некоторые, подпрыгивая, вползали невысоко по заборам, точно испуганные
мыши, падали, кружились, бросались под ноги. В этом было что-то напоминавшее Самгину о каменщиках и плотниках, падавших со стены.
Младшую Варавка прозвал Белой
Мышью, а дети называли ее Люба Клоун.
Говорила чья-то круглая, мягкая спина в измятой чесунче, чесунча на спине странно шевелилась, точно под нею бегали
мыши, в спину неловко вставлена лысоватая голова с толстыми ушами синеватого цвета. Самгин подумал, что большинство людей и физически тоже безобразно. А простых людей как будто и вовсе не существует. Некоторые притворяются простыми, но, в сущности, они подобны алгебраическим задачам с тремя — со многими — неизвестными.
Клим зажег свечу, взял в правую руку гимнастическую гирю и пошел в гостиную, чувствуя, что ноги его дрожат. Виолончель звучала громче, шорох был слышней. Он тотчас догадался, что в инструменте —
мышь, осторожно положил его верхней декой на пол и увидал, как из-под нее выкатился мышонок, маленький, как черный таракан.
Затем он подумал, что вокруг уже слишком тихо для человека. Следовало бы, чтоб стучал маятник часов, действовал червяк-древоточец, чувствовалась бы «жизни
мышья беготня». Напрягая слух, он уловил шорох листвы деревьев в парке и вспомнил, что кто-то из литераторов приписал этот шорох движению земли в пространстве.
— Правду говоря, — нехорошо это было видеть, когда он сидел верхом на спине Бобыля. Когда Григорий злится, лицо у него… жуткое! Потом Микеша плакал. Если б его просто побили, он бы не так обиделся, а тут — за уши! Засмеяли его, ушел в батраки на хутор к Жадовским. Признаться — я рада была, что ушел, он мне в комнату всякую дрянь через окно бросал — дохлых
мышей, кротов, ежей живых, а я страшно боюсь ежей!
— Ну да, я — преувеличенный! — согласился Депсамес, махнув на Брагина рукой. — Пусть будет так! Но я вам говорю, что
мыши любят русскую литературу больше, чем вы. А вы любите пожары, ледоходы, вьюги, вы бежите на каждую улицу, где есть скандал. Это — неверно? Это — верно! Вам нужно, чтобы жить, какое-нибудь смутное время. Вы — самый страшный народ на земле…
— Молчи! Всякие
мыши не смеют летать!
— Понимаете, — жулик у жандарма револьвер срезал и удрал, а? Нет, — вы поймите: привилегированная часть, охрана порядка, мать…
Мышей ловить, а не революционеров! Это же — комедия! Ох…
Клим вспомнил, что Лидия с детства и лет до пятнадцати боялась летучих
мышей; однажды вечером, когда в сумраке
мыши начали бесшумно мелькать над садом и двором, она сердито сказала...
— Барышня одна, толстенькая, ну — до чего смела! Того и жди — в морду влепит приставу. А —
мышь против собаки…
— Ты — как
мышь, — встретила его Таисья и пошла в гостиную.
— Арестовали, расстреляв на глазах его человек двадцать рабочих. Вот как-с! В Коломне — черт знает что было, в Люберцах — знаешь? На улицах бьют, как
мышей.
Листья, сорванные ветром, мелькали в воздухе, как летучие
мыши, сыпался мелкий дождь, с крыш падали тяжелые капли, барабаня по шелку зонтика, сердито ворчала вода в проржавевших водосточных трубах. Мокрые, хмуренькие домики смотрели на Клима заплаканными окнами. Он подумал, что в таких домах удобно жить фальшивомонетчикам, приемщикам краденого и несчастным людям. Среди этих домов забыто торчали маленькие церковки.
—
Мыши не съели тебя? Ужас, сколько
мышей!
А хитрость — как
мышь: обежит вокруг, прячется… Да и характер у Ольги не такой. Что же это такое? Что еще за новость?