Неточные совпадения
Слобода Александрова,
после выезда из нее царя Ивана Васильевича, стояла в забвении, как мрачный памятник его гневной набожности, и оживилась только один раз, но и то на краткое время. В смутные годы самозванцев молодой полководец князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, в союзе с
шведским генералом Делагарди, сосредоточил в ее крепких стенах свои воинские силы и заставил оттуда польского воеводу Сапегу снять долговременную осаду с Троицко-Сергиевской лавры.
После турецких и
шведских кампаний возвратившись на свою родину, он вздумал жениться — то есть не совсем вовремя — и женился на двадцатилетней красавице, дочери самого ближнего соседа, которая, несмотря на молодые лета свои, имела удивительную склонность к меланхолии, так что целые дни могла просиживать в глубокой задумчивости; когда же говорила, то говорила умно, складно и даже с разительным красноречием; а когда взглядывала на человека, то всякому хотелось остановить на себе глаза ее: так они были приветливы и милы!..
Эрик Гендрихсон,
посол шведский.
Сапега отходит. Трубы и литавры. Входит
посол шведский.
— Пойдемте гулять, Федор Федорович, — сказала Кистеру Маша
после обеда с тою ласковою властью в голосе, которая как будто знает, что вам весело ей покориться. — Мне нужно переговорить с вами о важном, важном деле, — прибавила она с грациозною торжественностью, надевая
шведские перчатки. — Пойдешь ты с нами, maman?
— Беда еще не велика! — сказал Вульф, подавая руку пастору в знак примирения. — Но ваш гнев почитаю истинным для себя несчастьем, тем большим, что я его заслуживаю. Мне представилась только важность бумаги, положенной мною во вьюк, — примолвил он вполголоса, отведя Глика в сторону. — Если б вы знали, какие последствия может навлечь за собою открытие тайны, в ней похороненной! Честь моя, обеспечение Мариенбурга, слава
шведского имени заключаются в ней.
После этого судите, мой добрый господин пастор…
Карл требовал, чтобы противник его навсегда отказался от польской короны в пользу Станислава Лещинского [Лещинский Станислав (1677–1766) —
шведский ставленник на польском престоле (1704–1709), бежавший из Польши
после победы Петра I над шведами под Полтавой.], и — кто б помыслил, чтобы завоеватель царств, даривший их, как игрушки, жадничал более всего приобретения одного человека? — он потребовал выдачи Паткуля.
В военном совете,
после многих разногласий, едва было решено собрать
шведские войска при Гуммельсгофе и дать там отпор набегу русских, когда к гельметскому двору прискакал
шведский офицер, так сказать, на шпорах и шпаге, ибо измученное животное, в котором он еще возбуждал ими жизнь, пало, лишь только он успел слезть с него. Случай этот принят был за худое предвестие для шведов. Гонец подтвердил слова Вольдемара.
Будто
после сна расправился этот небесный великан: первый луч его, как блестящий клинок меча, устлался по ровной, широкой лощине, простирающейся на несколько верст от Эмбаха до Гуммельсгофа, и осветил поставленные уступами
шведские полки.
В этом году там отвели квартиру принцу Генриху Прусскому, брату Фридриха II, затем в нем жил принц Нассау-Заген, адмирал русского флота, известный своими победами над
шведскими морскими силами, а
после него дом этот занимал вице-канцлер граф Иван Антонович Остерман.
Отец ее, служивший квартирмейстером в
шведском Эльфсбургском полку, умер вскоре
после ее рождения (в 1684 году).
Русским нужна только встреча с ним:
после нее имя
шведское не будет иметь постоянного места в Лифляндии, кроме крепостей.
Царские
послы гордо отвечали
шведским, когда те стращали их своими союзниками и войной...
Вскоре, кроме того, Потемкин был отправлен курьером в Стокгольм, для извещения русского
посла, графа Остермана, о совершившейся перемене в правлении. Там, между прочим, один из
шведских вельмож, показывая королевский дворец, ввел его в залу, где хранились трофеи и знамена, отнятые у русских.