Неточные совпадения
Селифан потянул поводья назад,
чужой кучер сделал то же,
лошади несколько попятились назад и потом опять сшиблись, переступивши постромки.
Небось:
лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой.
Его особенно смущал взгляд глаз ее скрытого лица, именно он превращал ее в
чужую. Взгляд этот, острый и зоркий, чего-то ожидал, искал, даже требовал и вдруг, становясь пренебрежительным, холодно отталкивал. Было странно, что она разогнала всех своих кошек и что вообще в ее отношении к животным явилась какая-то болезненная брезгливость. Слыша ржанье
лошади, она вздрагивала и морщилась, туго кутая грудь шалью; собаки вызывали у нее отвращение; даже петухи, голуби были явно неприятны ей.
Однажды несколько якутов перелезли на
чужой двор украсть
лошадь.
— Во владение Кирилу Петровичу! Господь упаси и избави: у него часом и своим плохо приходится, а достанутся
чужие, так он с них не только шкурку, да и мясо-то отдерет. Нет, дай бог долго здравствовать Андрею Гавриловичу, а коли уж бог его приберет, так не надо нам никого, кроме тебя, наш кормилец. Не выдавай ты нас, а мы уж за тебя станем. — При сих словах Антон размахнул кнутом, тряхнул вожжами, и
лошади его побежали крупной рысью.
У Штоффа была уже своя выездная
лошадь, на которой они и отправились в думу. Галактион опять начал испытывать смущение. С чего он-то едет в думу? Там все свои соберутся, а он для всех
чужой. Оставалось положиться на опытность Штоффа. Новая дума помещалась рядом с полицией. Это было новое двухэтажное здание, еще не оштукатуренное. У подъезда стояло несколько хозяйских экипажей.
Ведь это ты не
лошади испугался, а
чужих людей.
— Кто? я-то! Нет, мой друг, я не граблю; это разбойники по большим дорогам грабят, а я по закону действую.
Лошадь его в своем лугу поймал — ну и ступай, голубчик, к мировому! Коли скажет мировой, что травить
чужие луга дозволяется, — и Бог с ним! А скажет, что травить не дозволяется, — нечего делать! штраф пожалуйте! По закону я, голубчик, по закону!
— Зачем нанимать? свои
лошади есть! Ты, чай, не
чужая! Племяннушка… племяннушкой мне приходишься! — всхлопотался Порфирий Владимирыч, осклабляясь «по-родственному», — кибиточку… парочку лошадушек — слава те Господи! не пустодомом живу! Да не поехать ли и мне вместе с тобой! И на могилке бы побывали, и в Погорелку бы заехали! И туда бы заглянули, и там бы посмотрели, и поговорили бы, и подумали бы, чту и как… Хорошенькая ведь у вас усадьбица, полезные в ней местечки есть!
Эти триста тысяч
чужого годового дохода точно наэлектризовали все общество. С блестящими глазами и разгоревшимися лицами рассказывались и слушались анекдоты о жизни миллионеров, рассказы о баснословных меню обедов, о великолепных
лошадях, о балах и исторически безумных тратах денег.
— Он мне, значит, и говорит: «У меня, говорит, двое детей… два мальчика. Дескать — надо им няньку, а нянька есть
чужой человек… воровать будет и всё такое… Так ты-де уговори-ка дочь…» Ну, я и уговорил… и Матица уговорила… Маша — умница, она поняла сразу! Ей податься некуда… хуже бы вышло, лучше — никогда!.. «Всё равно, говорит, я пойду…» И пошла. В три дня всё окрутили… Нам с Матицей дано по трёшной… но только мы их сразу обе пропили вчера!.. Ну и пьёт эта Матица, —
лошадь столько не может выпить!..
В простые дни он обыкновенно вставал с зарею, запрягал жене
лошадь и с зеленою шерстяною сумою за плечами уходил до вечера работать на
чужих, больших огородах.
Все, что вы у меня видели когда-нибудь, все
чужое:
лошади, экипажи, квартира, платье.
Брат пришёл к нему таким, как он видел его вчера, в саду, с тем же
чужим и злонамеренным взглядом вкось и снизу вверх. Артамонов старший торопливо умылся, оделся и приказал служке, чтоб дали
лошадь до ближайшей почтовой станции.
— Как что?.. Орелка-то видел? Ну, и не ладно выходит. Теперь Заяц в балагане лежит, а Естя будет работать. Так? А Лукерья, выходит, мне дочь… да и Паранька-то девчонка молодая.
Чужой человек в дому хуже хвори… Теперь понял? Где углядишь за ними… Нет, Матвеевна, не ладно! Глаз у этого у Ести круглый, как у уросливой
лошади.
Даже в те часы, когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда всё уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и
чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто к своему брату в четвертый или третий этаж, в две небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих пожертвований, отказов от обедов, гуляний, — словом, даже в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего общества, от которого никогда и ни в каком состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у
лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.
Про него даже сложились легенды: рассказывали, что он однажды в лесу встретился с медведем и чуть не поборол его; что, застав у себя на пасеке
чужого мужика-вора, он его вместе с телегой и
лошадью перебросил через плетень, и тому подобное.
— Собственный дом или
чужой, всё равно, лишь бы тепло было да бабы не ругались… — сказал Костыль и засмеялся. — Когда в молодых летах был, я очень свою Настасью жалел. Бабочка была тихая. И, бывало, все: «Купи, Макарыч, дом! Купи, Макарыч, дом! Купи, Макарыч,
лошадь!» Умирала, а всё говорила: «Купи, Макарыч, себе дрожки-бегунцы, чтоб пеши не ходить». А я только пряники ей покупал, больше ничего.
Бригадир. Дурачина, дурачина! Что ты ни скажешь, так все врешь, как
лошадь. Ну кстати ли отцу с сыном считаться в дворянстве? Да хотя бы ты мне и
чужой был, так тебе забывать того по крайней мере не надобно, что я от армии бригадир.
О Никандре — не говорили, он был человек
чужой, не нашей мастерской, но много рассказывалось о быстром беге, силе и выносливости пожарных
лошадей.
Василий Андреич пошел со стариком в избу, а Никита въехал в отворенные Петрушкой ворота и, по указанию его, вдвинул
лошадь под навес сарая. Сарай был поднавоженный, и высокая дуга зацепила за перемет. Уж усевшиеся на перемете куры с петухом что-то недовольно заквахтали и поцапались лапками по перемету. Встревоженные овцы, топая копытами по мерзлому навозу, шарахнулись в сторону. Собака, отчаянно взвизгивая, с испугом и злостью по-щенячьи заливалась-лаяла на
чужого.
— Куда же ты, Макар? — крикнул, смеясь,
чужой человек, видя, что
лошадь Макара, вместо того чтобы ехать прямо, свернула влево, по направлению к татарам.
И надо сказать, усердно исполнял он свою обязанность: на дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни copy; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под его начальство разбитая кляча-водовозка, он только двинет плечом — и не только телегу, самое
лошадь спихнет с места; дрова ли примется он колоть, топор так и звенит у него, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья; а что насчет
чужих, так после того, как он однажды ночью, поймав двух воров, стукнул их друг о дружку лбами, да так стукнул, что хоть в полицию их потом не веди, все в околотке [В околотке — в окружности, в окрестности.] очень стали уважать его; даже днем проходившие, вовсе уже не мошенники, а просто незнакомые люди, при виде грозного дворника отмахивались и кричали на него, как будто он мог слышать их крики.
— Плачет — для кого работал полста лет! Для
чужого человека! Избу хочет нам ставить отдельную, земли даст пять десятин, пару
лошадей, корову…
— Васька! стой! — крикнул кучер на форейтора и остановил
лошадей. — Что ж в
чужую карету лезете? это барыни Анны Федоровны карета, а не вашей милости карета.
Файбиш придержал
лошадей, осмотрелся кругом, привстал на санях и вдруг круто, без дороги свернул направо.
Лошади увязли по брюхо в снегу, мотая головами и фыркая, и Цирельман услышал теплый, едкий запах конского пота. Старый актер совсем не мог теперь представить себе места, по которому ехал. Он чувствовал себя бессильным и покорным, во власти сидевшего впереди, знакомого и в то же время
чужого, непонятного, страшного человека.
— Чтоб к обительским
лошадям и подходить он не смел, — приказывал Патап Максимыч, — а коль Манефа тайком со двора пойдет — за ворот ее да в избу… Так и тащи… А
чужим не болтай, что у нас тут было, — прибавил он, уходя, Пантелею.
Лезут и татары — тоже
чужие; схватили их, посвязали, посадили на
лошадей, повезли.
Если сказать, что птицы,
лошади, собаки, обезьяны совсем
чужие нам, то почему же не сказать, что и дикие, черные и желтые люди
чужие нам? А если признать таких людей
чужими, то с таким же правом могут черные и желтые люди признать
чужими белых. Кто же ближний? На это есть только один ответ: не спрашивай, кто ближний, а делай всему живому то, что хочешь, чтобы тебе делали.
Конь, почуявший на спине
чужого всадника, рванулся, было, в сторону деревни, но Милица, быстро соображая, что надо делать, как будто осененная каким-то вдохновением свыше, выхватила из кармана револьвер и выстрелила на воздух y самого уха
лошади с той самой стороны, где находилось селение и куда гнедой красавец вздумал, было, направить свой бег.
Большая старая овчарка грязно-белого цвета, лохматая, с клочьями шерсти у глаз и носа, стараясь казаться равнодушной к присутствию
чужих, раза три покойно обошла вокруг
лошади и вдруг неожиданно, с злобным, старческим хрипеньем бросилась сзади на объездчика, остальные собаки не выдержали и повскакали со своих мест.
— Прогоны бы получить, вашескородие, — бормочет Филаретов. — 23 версты проехал, а
лошадь чужая, вашескородие, заплатить нужно…
Дьякон, который в это время вез к себе из огорода огурцы, ужаснувшись, выскочил из телеги и спрятался под мост, а его
лошадь въехала с телегой в
чужой двор, где огурцы были съедены свиньями.
Отдохнувшие
лошади бойко бежали по дороге. Светло-желтый песок весело шуршал под колесами. Водка испарилась из головы Лизара, он снова примолк. Я со странным чувством, как на что-то
чужое тут и непонятное, смотрел на него… Мы спустились в лощину.
— Лошадь-то
чужая, отдать надо… Старуху хоронить… И как на этом свете всё скоро делается! Ваше высокородие! Павел Иваныч! Портсигарик из карельской березы наилучший! Крокетик выточу…
— Нет, не папа, папа поехал в бричке, а это
чужой экипаж, да и
лошади чужие, — возражал ему Сережа.
— Ах, все равно, ты управлял им, дедушка, и я его считала как бы своим. А теперь туда приехали
чужие дети. Они бегают по нашему саду, рвут цветы, которые посадил ты, дедушка. Ездят на наших
лошадях, кормят голубков, моих голубков, которых я так любила кормить…
Однажды поздно вечером, когда мы уже ложились спать, по дороге, а затем на дворе нашей фанзы раздался частый, дробный топот скачущей
лошади. Вошел
чужой, бледный солдат и подал смотрителю записку. Она была от смотрителя соседнего госпиталя.
Бросают товар, деньги, запирают лавки, запираются в них, толкают друг друга, бегут опрометью, задыхаясь, кто куда попал, в свой,
чужой дом, сквозь подворотни, ворота на запор, в погреб, на чердак, бросаются в свои экипажи, садятся, не торгуясь, на извозчиков;
лошади летят, как будто в сражении, предчувствуя вместе с людьми опасность.
Они пошли бичевником вверх по реке, по береговой дорожке, протоптанной бурлаками и их
лошадьми. Исанка шла, понурив голову, и молчала. И вдруг она показалась ему
чужою, он заметил, какой у нее невысокий лоб, как она сутулится. И, пугая, через душу быстро пронесся вопрос, как паровозная искра сквозь ночную темень...
Как
лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвою
лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ
чужой и свой — предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися глазами, испуганные, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Когда же девушка уставала от неудобного и утомительного путешествия на
лошади и сон начинал клонить ее головку, — Вишневский не отдавал ее ни на чьи
чужие руки, а тотчас же прекращал полеванье и бережно, на своих собственных руках, вез Гапочку домой.
Тараска же, с завтрака пропахивавший с отцом картофель, спал в это время в тени густого темного дуба, тут же сидел и отец его, поглядывая на спутанную отпряженную
лошадь, которая паслась на рубеже
чужой земли и всякую минуту могла зайти в овсы или
чужие луга.