Неточные совпадения
Знаешь, Клим Иванович, ушли они, эти… ловцы
генералов, ушли, и, очень… прискорбно
почувствовал я
себя.
Откланявшись
генералу, Нехлюдов,
чувствуя себя в особенно возбужденно-деятельном духе, поехал на почту.
— Низок, низок,
чувствую, — неожиданно отвечал Лебедев, с чувством постукивая
себя в грудь, — а
генерал для вас не слишком ли будет гостеприимен-с?
Он послал предписание своему бурмистру насчет жениной пенсии, приказывая ему в то же время немедленно принять от
генерала Коробьина все дела по имению, не дожидаясь сдачи счетов, и распорядиться о выезде его превосходительства из Лавриков; живо представил он
себе смущение, тщетную величавость изгоняемого
генерала и, при всем своем горе,
почувствовал некоторое злобное удовольствие.
Но овладевшее им чувство робости скоро исчезло: в
генерале врожденное всем русским добродушие еще усугублялось тою особенного рода приветливостью, которая свойственна всем немного замаранным людям; генеральша как-то скоро стушевалась; что же касается до Варвары Павловны, то она так была спокойна и самоуверенно-ласкова, что всякий в ее присутствии тотчас
чувствовал себя как бы дома; притом от всего ее пленительного тела, от улыбавшихся глаз, от невинно-покатых плечей и бледно-розовых рук, от легкой и в то же время как бы усталой походки, от самого звука ее голоса, замедленного, сладкого, — веяло неуловимой, как тонкий запах, вкрадчивой прелестью, мягкой, пока еще стыдливой, негой, чем-то таким, что словами передать трудно, но что трогало и возбуждало, — и уже, конечно, возбуждало не робость.
Генерал вдруг
почувствовал себя одиноким и беспомощным.
В первый раз, после мучительных двух лет,
генерал почувствовал себя спокойно.
Родион Антоныч действительно
почувствовал себя крайне плохо, когда роковая бумага наконец попала в руки
генералу, который сейчас же назначил мужичью и время для объяснений.
Игра втемную началась. Каждая сторона старалась сохранить за
собой все выгодные стороны своей позиции, и
генерал скоро
почувствовал, что имеет дело с очень опытным и сильным противником, тем более что за ним стояла Раиса Павловна и отчасти Прейн. Из объяснений Родиона Антоныча он вынес на первый раз очень немного, потому что дело требовало рассмотрения массы документов, статистического материала и разных специальных сведений.
С логикой кровно обиженной женщины Нина Леонтьевна обрушилась всей силой своего негодования не на Прозорова, а на
генерала, поставив ему в вину решительно все, что только может придумать самая пылкая фантазия, так что в конце концов
генерал почувствовал себя глубоко виновным и даже не решался просить прощения.
После своего неудачного свидания с «добрым гением» набоб
чувствовал себя очень скверно. Он никому не говорил ни слова, но каждую минуту боялся, что вот-вот эта сумасшедшая разболтает всем о своем подвиге, и тогда все пропало. Показаться смешным для набоба было величайшим наказанием. Вот в это тяжелое время
генерал и принялся расчищать почву для Тетюева, явившись к набобу с своим объемистым докладом.
Набоб поклонился и сказал на это приветствие несколько казенных фраз, какие говорятся в таких торжественных случаях. Родион Антоныч сидел все время как на угольях и
чувствовал себя таким маленьким, точно
генерал ему хотел сказать: «А ты зачем сюда, братец, затесался?» Майзель, Вершинин и Тетюев держали
себя с достоинством, как люди бывалые, хотя немного и косились на записную книжку Перекрестова.
Но
генерал был дома, так, по крайней мере, сказал ему швейцар, и он не захотел войти, он не
чувствовал себя в состоянии притвориться и поплелся к Конверсационсгаузу.
Только он не сумел упрочить за
собою это внимание; он отвык от общества и
чувствовал некоторое смущение, а тут еще тучный
генерал на него уставился."Ага! рябчик! вольнодумец! — казалось, говорил этот неподвижный, тяжелый взгляд, — приполз-таки к нам; ручку, мол, пожалуйте".
Бригадир. Постой, матушка. Я тебе вытолкую все гораздо яснее. Представь
себе фортецию, которую хочет взять храбрый
генерал. Что он тогда в
себе чувствует? Точно то теперь и я. Я как храбрый полководец, а ты моя фортеция, которая как ни крепка, однако все брешу в нее сделать можно.
Когда
генерал проходил через переднюю, то старался не смотреть на Мишку, потому что
чувствовал себя виноватым.
Когда Илюшка ушел, общее внимание опять сосредоточилось на
генерале. Старик был в духе, и все
чувствовали себя развязнее обыкновенного. Тарас Ермилыч подсел к
генералу и весело спросил...
Генерал (ибо в эти минуты и чиновник пятого класса
чувствовал себя не только
генералом, но генерал-фельдмаршалом) принимал просителя, не скрывая ярости и не воздавая весу и меры словам и движениям.
Когда он бывал в народе, он
чувствовал себя так, как будто он совершенно один и других людей возле него нет; и нужно было быть очень значительным человеком, особой не ниже
генерала, чтобы он ощутил его присутствие и испытал то легкое стеснение, чувство самоограничения, какое обычно испытывается на людях.
В несколько возбужденном состоянии шел Лука Иванович минут пять. Но он нисколько не
чувствовал себя неприятно-раздраженным: напротив, ему стало весело, еще веселее, чем в начале прогулки. К такому разговору с
генералом он вовсе не готовился, но разговор сам
собою вышел далеко не сладкий и кончился резким отказом.
— Я
чувствую себя хорошо, — поспешил успокоить
генерала Виктор Павлович.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и
генералы, точно так же, как говорят и теперь, давая
чувствовать, что кто-то там глупый делает так навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают
себя. Всякое сражение — Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое, всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бенигсен, великий князь и герой генерал-адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее
чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражения.
Каждый
генерал и солдат
чувствовали свое ничтожество, сознавая
себя песчинкой в этом море людей, и вместе
чувствовали свое могущество, сознавая
себя частью этого огромного целого.
После целибата, царствовавшего в генерал-губернаторском доме в бибиковское время, появление там женщины, не отказывавшей
себе в удовольствии дать обществу
почувствовать ее присутствие, влияние ее было очень заметно, и прежде всего оно вызвало в дамском кругу довольно сильную ей подражательность.