Неточные совпадения
Когда мы подошли к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны
моря дул сильный ветер. Волны с шумом бились о берег и с пеной разбегались по
песку. От реки
в море тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть
в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал,
что не могу двинуться с места. Я медленно погружался
в воду.
Река Кусун (по-китайски Кусун-гоу, по-удэгейски Куй или Куги) впадает
в море немного севернее мыса Максимова. Между устьем Витухэ и устьем Кусуна образовалась длинная заводь, отделенная от
моря валом из гальки и
песка шириной 80 м. Обыкновенно
в этой заводи отстаиваются китайские лодки, застигнутые непогодой
в море. Раньше здесь также скрывались хищнические японские рыбалки. Несомненно, нижняя часть долины Кусуна раньше была тоже лагуной, как и
в других местах побережья, о
чем уже неоднократно говорилось.
Около полудня мы с Дерсу дошли до озера. Грозный вид имело теперь пресное
море. Вода
в нем кипела, как
в котле. После долгого пути по травяным болотам вид свободной водяной стихии доставлял большое удовольствие. Я сел на
песок и стал глядеть
в воду. Что-то особенно привлекательное есть
в прибое. Можно целыми часами смотреть, как бьется вода о берег.
С северо — востока, от берегов большой реки, с северо — запада, от прибережья большого
моря, — у них так много таких сильных машин, — возили глину, она связывала
песок, проводили каналы, устраивали орошение, явилась зелень, явилось и больше влаги
в воздухе; шли вперед шаг за шагом, по нескольку верст, иногда по одной версте
в год, как и теперь все идут больше на юг,
что ж тут особенного?
Кругом болота, узкая песчаная полоса берега, и
в море выдавалась огромная лагуна, заросшая камышом и кугой, обнесенная валами
песку со стороны
моря, как бы краями чаши, такими высокими валами,
что волны не поднимались выше их, а весь берег вправо и влево был низким местом, ниже уровня
моря, а дальше
в непроходимых лесах, на громадном пространстве на север до реки Риона и далее до города Поти, были огромные озера-болота, место зимовки перелетных птиц.
Дьякон встал, оделся, взял свою толстую суковатую палку и тихо вышел из дому. Было темно, и дьякон
в первые минуты, когда пошел по улице, не видел даже своей белой палки; на небе не было ни одной звезды, и походило на то,
что опять будет дождь. Пахло мокрым
песком и
морем.
Чорт выхватил,
что ему было нужно, мигом свернулись у него крылья, мягкие, как у нетопыря, мигом вскочил
в широкие, как
море, синие штаны, надел все остальное, подтянулся поясом, а рога покрыл смушковой шапкой. Только хвост высунулся поверх голенища и бегал по
песку, как змея…
Но он ошибся, говоря,
что она не нужна ему. Без нее стало скучно. Странное чувство родилось
в нем после разговора с ней: смутный протест против отца, глухое недовольство им. Вчера этого не было, не было и сегодня до встречи с Мальвой… А теперь казалось,
что отец мешает ему, хотя он там, далеко
в море, на этой, чуть заметной глазу, полоске
песку… Потом ему казалось,
что Мальва боится отца. А кабы она не боялась — совсем бы другое вышло у него с ней.
И
в этот вечер они пошли с Михаилом Михайловичем вдвоем и под ручку. Было
море и морские виды, была белая ночь, и
песок любовно шуршал под ногами, но Веревкин был скучен и вял и на остановках целовался так неподвижно и отвлеченно,
что хотелось зарыдать и ударить его по физиономии. На несколько минут увлекся было разговором о Биаррице, куда впоследствии они поедут, говорил горячо и красиво, а потом внезапно повернул домой.