Неточные совпадения
― Ну, как же! Ну, князь
Чеченский, известный. Ну, всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь
Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!
― Ты вот и не знаешь этого названия. Это наш клубный термин. Знаешь, как яйца катают, так когда много катают, то сделается шлюпик. Так и наш брат: ездишь-ездишь в клуб и сделаешься шлюпиком. Да, вот ты смеешься, а наш брат уже смотрит, когда сам в шлюпики попадет. Ты знаешь князя
Чеченского? — спросил князь, и Левин видел по лицу, что он собирается рассказать что-то смешное.
Жена?.. Нынче только он говорил с князем
Чеченским. У князя
Чеченского была жена и семья — взрослые пажи дети, и была другая, незаконная семья, от которой тоже были дети. Хотя первая семья тоже была хороша, князь
Чеченский чувствовал себя счастливее во второй семье. И он возил своего старшего сына во вторую семью и рассказывал Степану Аркадьичу, что он находит это полезным и развивающим для сына. Что бы на это сказали в Москве?
Когда он явился в цепь, там была уж сильная перестрелка. Вулич не заботился ни о пулях, ни о шашках
чеченских: он отыскивал своего счастливого понтера.
Я надеялся, что скука не живет под
чеченскими пулями; — напрасно: через месяц я так привык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимание на комаров, — и мне стало скучнее прежнего, потому что я потерял почти последнюю надежду.
Вот что рассказывал Давыдову генерал
Чеченский: «Вы знаете, что я умею ценить мужество, а потому вы поверите моим словам.
Жизнь обитателей передовых крепостей на
чеченской линии шла по-старому. Были с тех пор две тревоги, на которые выбегали роты и скакали казаки и милиционеры, но оба раза горцев не могли остановить. Они уходили и один раз в Воздвиженской угнали восемь лошадей казачьих с водопоя и убили казака. Набегов со времени последнего, когда был разорен аул, не было. Только ожидалась большая экспедиция в Большую Чечню вследствие назначения нового начальника левого фланга, князя Барятинского.
В холодный ноябрьский вечер Хаджи-Мурат въезжал в курившийся душистым кизячным дымом
чеченский немирной аул Махкет.
После напряжения похода, не столько физического, сколько духовного, потому что Шамиль, несмотря на гласное признание своего похода победой, знал, что поход его был неудачен, что много аулов
чеченских сожжены и разорены, и переменчивый, легкомысленный народ, чеченцы, колеблются, и некоторые из них, ближайшие к русским, уже готовы перейти к ним, — все это было тяжело, против этого надо было принять меры, но в эту минуту Шамилю ничего не хотелось делать, ни о чем не хотелось думать.
Немного в стороне виднелись на низком берегу глиняные дома, плоские крыши и воронкообразные трубы
чеченского аула.
Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с
чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера.
— Вишь, чорт какой! — сказал он, хмурясь и бросая наземь
чеченский зипун: хошь бы зипун хороший был, а то байгуш.
— Вот как сазан попался! — сказал один из собравшихся кружком казаков, в то время как вытащенное из каюка
чеченское тело, приминая траву, легло на берег.
Казаки с возом сена подходили всё ближе и ближе, и Оленин ежеминутно ждал выстрелов; но тишина нарушалась только заунывною песнью абреков. Вдруг песня прекратилась, раздался короткий выстрел, пулька шлепнула о грядку телеги, послышались
чеченские ругательства и взвизги. Выстрел раздавался за выстрелом, и пулька за пулькой шлепала по возу. Казаки не стреляли и были не дальше пяти шагов.
Одежа его была небогатая, но она сидела на нем с тою особою казацкою щеголеватостью, которая состоит в подражании
чеченским джигитам.
Уже начинало светать. Всё
чеченское тело, остановившееся и чуть колыхавшееся на отмели, было теперь ясно видно. Вдруг невдалеке от казака затрещал камыш, послышались шаги и зашевелились махалки камыша. Казак взвел на второй взвод и проговорил: «Отцу и Сыну». Вслед за щелканьем курка шаги затихли.
Это было уже тогда, когда я повидал туров на заоблачных стремнинах
Чеченских и Балкарских и под ледниками Эльбруса.