Неточные совпадения
У запертых больших ворот дома
стоял, прислонясь к ним плечом, небольшой
человечек, закутанный в серое солдатское пальто и в медной ахиллесовской каске.
В углу комнаты — за столом — сидят двое: известный профессор с фамилией, похожей на греческую, — лекции его Самгин слушал, но трудную фамилию вспомнить не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из тех, какими изображают англичан карикатуристы. Держась одной рукой за стол, а другой за пуговицу пиджака,
стоит небольшой растрепанный
человечек и, покашливая, жидким голосом говорит...
Нестерпимо длинен был путь Варавки от новенького вокзала, выстроенного им, до кладбища. Отпевали в соборе, служили панихиды пред клубом, техническим училищем, пред домом Самгиных. У ворот дома
стояла миловидная, рыжеватая девушка, держа за плечо голоногого, в сандалиях,
человечка лет шести; девушка крестилась, а
человечек, нахмуря черные брови, держал руки в карманах штанишек. Спивак подошла к нему, наклонилась, что-то сказала, мальчик, вздернув плечи, вынул из карманов руки, сложил их на груди.
Около эстрады
стоял, с бокалом в руке, депутат Думы Воляй-Марков, прозванный Медным Всадником за его сходство с царем Петром, —
стоял и, пронзая пальцем воздух над плечом своим, говорил что-то, но слышно было не его слова, а слова
человечка, небольшого, рядом с Марковым.
Но в конце я тебя научился уважать: твердо, дескать,
стоит человечек.
Солдат
стоял в двери каюты для прислуги, с большим ножом в руках, — этим ножом отрубали головы курам, кололи дрова на растопку, он был тупой и выщерблен, как пила. Перед каютой
стояла публика, разглядывая маленького смешного
человечка с мокрой головой; курносое лицо его дрожало, как студень, рот устало открылся, губы прыгали. Он мычал...
Горячий вихрь охватил Илью. Любо ему было
стоять против толстенького
человечка с мокрыми губами на бритом лице и видеть, как он сердится. Сознание, что Автономовы сконфужены пред гостями, глубоко радовало его. Он становился всё спокойнее, стремление идти вразрез с этими людьми, говорить им дерзкие слова, злить их до бешенства, — это стремление расправлялось в нём, как стальная пружина, и поднимало его на какую-то приятно страшную высоту. Всё спокойнее и твёрже звучал его голос.
Когда шли по мосту через Ватаракшу, на мосту, держась за перила,
стоял нищеподобный человек, в рыженьком, отрёпанном халате, похожий на пропившегося чиновника. На его дряблом лице, заросшем седой бритой щетиной, шевелились волосатые губы, открывая осколки чёрных зубов, мутно светились мокренькие глазки. Артамонов отвернулся, сплюнул, но заметив, что Алексей необычно ласково кивнул головою дрянному
человечку, спросил...
В дверях в соседнюю комнату, почти прямо за спиною конторщика и лицом к господину Голядкину, в дверях, которые между прочим герой наш принимал доселе за зеркало,
стоял один
человечек, —
стоял он,
стоял сам господин Голядкин, — не старый господин Голядкин, не герой нашей повести, а другой господин Голядкин, новый господин Голядкин.
Долго
стоял он пред этими грязными картинами, уже, наконец, не думая вовсе о них, а между тем хозяин лавки, серенький
человечек во фризовой шинели, с бородой, небритой с самого воскресенья, толковал ему уже давно, торговался и условливался в цене, еще не узнав, что ему понравилось и что нужно.
—
Постой, Гришутка,
постой, сейчас, — отозвался Арбузов, по-прежнему слыша и не понимая мальчишки, и вдруг поймал забытое слово: «Бумеранг». Бумеранг — это такая изогнутая, смешная деревяшка, которую в цирке на Монмартре бросали какие-то черные дикари, маленькие, голые, ловкие и мускулистые
человечки. И тотчас же, точно освободившись от пут, внимание Арбузова перенеслось на слова мальчишки, все еще звучавшие в памяти.
Физиономия незнакомца, как и вся фигура, была какая-то серенькая, тоже как будто слегка подержанная или лежалая, а теперь приглаженная и почищенная для случая. В улыбке, в серых глазах, в тоне голоса заметна была претензия на некоторую культурность. Маленький
человечек как будто хотел показать, что он видал лучшие дни, знает «обращение» и при других обстоятельствах
стоял бы с нами на равной ноге. Но вместе с тем он как-то сжимался и робел, как будто его слишком часто осаживали, и он боялся того же от нас.
«Что это, мол, я такое: тарбан, что ль?» — и гляжу, точно я тарбан.
Стоит надо мной давешний
человечек маленький и так-то на мне нарезывает.
Ящики в комоде были уже заперты, постель мужа прибрана. Не было в спальне ни акушерки, ни Варвары, ни горничной; один только Петр Дмитрич по-прежнему
стоял неподвижно у окна и глядел в сад. Не слышно было детского плача, никто не поздравлял и не радовался, очевидно, маленький
человечек родился не живой.
Решив таким образом, он увидел, что и Андрей Ефимович, тот самый маленький, вечно молчаливый лысый
человечек, который помещался в канцелярии за целые три комнаты от места сиденья Семена Ивановича и в двадцать лет не сказал с ним ни слова,
стоит тут же на лестнице, тоже считает свои рубли серебром и, тряхнув головою, говорит ему: «Денежки-с!
В почтительном отдалении от стола
стоял плотный, приземистый
человечек с красным, жирным затылком и оттопыренными ушами.
Маленький, худенький, желчного вида
человечек с козлиной бородкой ждал их уже в зале, просторной, почти пустой комнате с деревянными скамейками вдоль стен, с портретом Государя Императора на стене и с целым рядом поясных фотографий учредителей и попечителей приюта. В одном углу залы
стоит большой образ с теплющейся перед ним лампадой, изображение Христа Спасителя, благословляющего детей. В другом небольшое пианино.
Перед ними
стоял секретарь съезда Жилин, маленький
человечек с бачками около ушей и с выражением сладости на лице.
Около них
стоял незнакомый нам небольшой
человечек с кривыми ногами, в нагольном тулупе и в папахе с длинною висящей белой шерстью.
Семен, маленький, болезненный
человечек с длинной жилистой шеей и с бледным лицом,
стоит за прилавком, печально глядит на вязку баранок и смиренно покашливает.
Прошло два года. Однажды,
стоя у театральной кассы и расплачиваясь за билет, Скворцов увидел рядом с собой маленького
человечка с барашковым воротником и в поношенной котиковой шапке.
Человечек робко попросил у кассира билет на галерку и заплатил медными пятаками.
Перед ним в почтительной позе
стоял маленький, сутуловатый толстенький
человечек. Кругленькое, сравнительно с ростом огромных размеров, брюшко покоилось на коротеньких ножках и придавало всей фигуре стоявшего шарообразный, комический вид.