Неточные совпадения
Милый-то
человек, наверно, как-нибудь тут проговорился, дал себя знать, хоть мамаша и
отмахивается обеими руками от этого: «Сама, дескать, откажусь».
И так-то вот всегда у этих шиллеровских прекрасных душ бывает: до последнего момента рядят
человека в павлиные перья, до последнего момента на добро, а не на худо надеются; и хоть предчувствуют оборот медали, но ни за что себе заранее настоящего слова не выговорят; коробит их от одного помышления; обеими руками от правды
отмахиваются, до тех самых пор, пока разукрашенный
человек им собственноручно нос не налепит.
«Как это все не нужно: Лютов, Дуняша, Макаров… — думал Самгин,
отмахиваясь от агента. — До смешного тесно на земле. И однообразны пути
людей».
Он пошел в залу, толкнув плечом монахиню, видел, что она
отмахнулась от него четками, но не извинился. Пианист отчаянно барабанил русскую; в плотном, пестром кольце
людей, хлопавших ладонями в такт музыке, дробно топали две пары ног, плясали китаец и грузин.
— Старо! — говорил
человек, похожий на кормилицу,
отмахиваясь; писатель вторил ему...
Один из них был важный: седовласый, вихрастый, с отвисшими щеками и все презирающим взглядом строго выпученных мутноватых глаз
человека, утомленного славой. Он великолепно носил бархатную визитку, мягкие замшевые ботинки; под его подбородком бульдога завязан пышным бантом голубой галстух; страдая подагрой, он ходил так осторожно, как будто и землю презирал. Пил и ел он много, говорил мало, и, чье бы имя ни называли при нем, он,
отмахиваясь тяжелой, синеватой кистью руки, возглашал барским, рокочущим басом...
Никто не чувствует себя
человеком за этим делом, и никто не вкладывает в свой труд человеческого, сознательного уменья, а все везет свой воз, как лошадь,
отмахиваясь хвостом от какого-нибудь кнута.
Я и не знал никогда до этого времени, что князю уже было нечто известно об этом письме еще прежде; но, по обычаю всех слабых и робких
людей, он не поверил слуху и
отмахивался от него из всех сил, чтобы остаться спокойным; мало того, винил себя в неблагородстве своего легковерия.
Люди стояли в отдалении, ругались, смеялись и острили над товарищами, но вдруг лица их делались испуганными, они принимались
отмахиваться руками и убегали еще дальше.
Вахрушка через прислугу, конечно, знал, что у Галактиона в дому «неладно» и что Серафима Харитоновна пьет запоем, и по-своему жалел его. Этакому-то
человеку жить бы да жить надо, а тут дома, как в нетопленой печи. Ах, нехорошо! Вот ежели бы Харитина Харитоновна, так та бы повернула все единым духом. Хороша бабочка, всем взяла, а тоже живет ни к шубе рукав. Дальше Вахрушка угнетенно вздыхал и
отмахивался рукой, точно отгонял муху.
Полуянов скромно
отмахивался, как лицо заинтересованное. Выходило настоящее похмелье в чужом пиру. Да и так он не посоветовал бы посылать Ечкина для переговоров. Как раз он получит деньги, да себе в карман и положит, как было с стеариновой фабрикой. Хороший
человек, а деньги показывать нельзя.
Он, усмехаясь,
отмахивался от
людей...
В сахалинской тайге, где на каждом шагу приходится преодолевать горы валежного леса, жесткий, путающийся в ногах багульник или бамбук, тонуть по пояс в болотах и ручьях,
отмахиваться от ужасной мошки, — даже вольные сытые ходоки делают не больше 8 верст в сутки,
человек же, истощенный тюрьмой, питающийся в тайге гнилушками с солью и не знающий, где север, а где юг, не делает в общем и 3–5 верст.
— А ну их! —
отмахивался учитель костлявою рукой. — Разе они что могут понимать?.. Необразованные
люди…
— А так! У них пению время, а молитве час. Они не требуют, чтоб
люди уродами поделались за то, что их матери не в тот, а в другой год родили. У них божие идет богови, а кесарево кесареви. Они и живут, и думают, и любят, и не надоедают своим женщинам одною докучною фразою. Мне, вы знаете, смерть надоели эти наши ораторы! Все чувства боятся! Сердчишек не дал бог, а они еще мечами картонными
отмахиваются. Любовь и привязанность будто чему-нибудь хорошему могут мешать? Будто любовь чему-нибудь мешает.
Солидные
люди,
отмахиваясь, шли прочь...
— Да ну вас, с вашими шутками! Что за несносный
человек! — досадливо
отмахнулся опять Проскуров и обратился ко мне: — Извините, милостивый государь, собственно, я вовсе не имел в виду привлекать вас к делу, но вы понимаете… интересы, так сказать…
И надо сказать, усердно исполнял он свою обязанность: на дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни copy; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под его начальство разбитая кляча-водовозка, он только двинет плечом — и не только телегу, самое лошадь спихнет с места; дрова ли примется он колоть, топор так и звенит у него, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья; а что насчет чужих, так после того, как он однажды ночью, поймав двух воров, стукнул их друг о дружку лбами, да так стукнул, что хоть в полицию их потом не веди, все в околотке [В околотке — в окружности, в окрестности.] очень стали уважать его; даже днем проходившие, вовсе уже не мошенники, а просто незнакомые
люди, при виде грозного дворника
отмахивались и кричали на него, как будто он мог слышать их крики.
— Ах, что вы! —
отмахнулся рукой фон-Брезе. — Но мы говорили о генеральше. Она потрясена, молодой
человек. По-тря-се-на. Вы понимаете…
— Как же связал одного такого-то! — крикнул целовальник,
отмахнувшись от набросившихся на него
людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое-то таинственно-угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.