Неточные совпадения
Между тем Амалия Штокфиш распоряжалась: назначила
с мещан по алтыну
с каждого двора,
с купцов же по фунту
чаю да по голове
сахару по большой. Потом поехала в казармы и из собственных рук поднесла солдатам по чарке водки и по куску пирога. Возвращаясь домой, она встретила на дороге помощника градоначальника и стряпчего, которые гнали хворостиной гусей
с луга.
— Как же, а я приказал самовар. Я, признаться сказать, не охотник до
чаю: напиток дорогой,
да и цена на
сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка,
да благословит вас Бог, а письмо-то председателю вы отдайте.
Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. Как же! были
с ним однокорытниками!
Да китайцы и правы: в отношениях
с ними все европейцы, как один европеец, не индивидуумы, а представители типа, больше ничего; одинаково не едят тараканов и мокриц, одинаково не режут людей в мелкие кусочки, одинаково пьют водку и виноградное вино, а не рисовое, и даже единственную вещь, которую видят свою родную в них китайцы, — питье
чаю, делают вовсе не так, как китайцы:
с сахаром, а не без
сахару.
Сколько часов работали половые, носясь по залам,
с кухни и на кухню, иногда находящуюся внизу, а зал — в третьем этаже, и учесть нельзя. В некоторых трактирах работали чуть не по шестнадцати часов в сутки. Особенно трудна была служба в «простонародных» трактирах, где подавался
чай — пять копеек пара, то есть
чай и два куска
сахару на одного,
да и то заказчики экономили.
Сожитель возвращается домой: делать нечего, говорить
с бабой не о чем; самовар бы поставить,
да сахару и
чаю нет…
Ему даны были нарта собак, дней на 35 сухарей,
чаю да сахару, маленький ручной компас и вместе
с крестом Невельского ободрение, что «если есть сухарь, чтоб утолить голод, и кружка воды напиться, то
с божией помощью дело делать еще возможно».
«Mais c’est une dame, et très comme il faut», [
Да ведь это дама, и вполне приличная (фр.).] — отдыхал от Анисимова нападения Степан Трофимович,
с приятным любопытством наблюдая свою соседку книгоношу, пившую, впрочем,
чай с блюдечка и вприкуску. «Се petit morceau de sucre ce n’est rien… [Этот кусочек
сахару — это ничего… (фр.).] В ней есть нечто благородное и независимое и в то же время — тихое. Le comme il faut tout pur, [В высшей степени приличное (фр.).] но только несколько в другом роде».
— Во-первых, дома у нас нет ни
чаю, ни
сахару, во-вторых, у меня башка трещит
с похмелья, а дома ни одной капли водки, и в-третьих…
да, в-третьих…
— Некогда нам
с чаями да с сахарами! Мы сейчас уйдем.
— Видит бог, нет, батюшка! И ко мне, случалось, забегали
с кулечками: кто голову
сахару, кто фунтик
чаю;
да я, бывало, так турну со двора, что насилу ноги уплетут.
Михевна. Какое писанье! когда ему! Он и дома-то не живет. И занавески ему на окна переменит, и мебель всю заново. А уж это посуда, белье и что прочее, так он и не знает, как у него все новое является, — ему-то все кажется, что все то же.
Да чего уж, до самой малости:
чай с сахаром, и то от нас туда идет.
—
Чай да сахар! — проговорила Фекла насмешливо. — Барыни какие, — добавила она, ставя ведра, — моду себе взяли каждый день
чай пить. Гляди-кось, не раздуло бы вас
с чаю-то! — продолжала она, глядя
с ненавистью на Ольгу. — Нагуляла в Москве пухлую морду, толстомясая!
Степанида Трофимовна. Ах, батюшки мои!
Да чем же он плут, скажи, пожалуйста? Каждый праздник он в церковь ходит,
да придет-то раньше всех; посты держит; великим постом и
чаю не пьет
с сахаром — все
с медом либо
с изюмом. Так-то, голубчик! Не то, что ты. А если и обманет кого, так что за беда! не он первый, не он последний; человек коммерческий. Тем, Антипушка, и торговля-то держится. Не помимо пословица-то говорится: «не обмануть — не продать».
— Тебе я, Сереженька, две крепких рубахи положила в сумку,
да чаю,
сахару,
да табаку четверку, —
с покорным видом перечисляет она, не поднимая на мужа опечаленных глаз.
— Ну,
да я кладу. Ну, на лошадь
с седлом для ремонта тридцать рублей — вот и всё. Выходит всего двадцать пять,
да сто двадцать,
да тридцать == сто семьдесят пять. Все вам остается еще на роскошь, на
чай и на
сахар, на табак рублей двадцать. Изволите видеть?.. Правда, Николай Федорыч?
Стал
с ней хороводиться, то
да се,
чай да сахар, прочее… на лодках всю ночь ездиют, на фортепьянах…
—
Да вы в уме, барин? Здрасте… Дуру какую нашли… День-деньской мучаешься, бегаючи, покоя не знаешь, а ночью
с такими словами. За четыре рубля в месяц живешь… при своем
чае и
сахаре, а кроме этих слов другой чести ни от кого не видишь… Я у купцов жила,
да такого срама не видывала.
— Николаю Ильичу!
Чай да сахар!.. — раздалось приветствие; в дверях,
с поклоном, показалась неуклюжая фигура Никиты.
— А уж черт бы вас взял
с вашими письмами!.. — отвечает грубительски дочь. — Знаем мы вас: «веди себя честно,
да пришли нам
чаю и
сахару, и кофию,
да денег побольше». Честные вы! честные! честные!