Что ей делать? Разбудить лекарку? Умереть на месте? Зачем нет с нею теперь Василия?.. «Господи, господи, помоги!» — может она только сказать и, шатаясь, идет искать своего товарища. Ей кажется с каждым шагом, что она наступает на ножи, на вилы. Дверь сама собой отворяется; кто-то дает ей место: это внука лекарки, идущая с ночной прогулки, из беседы русалок.
Цепляясь за стены, Мариула выходит на площадку лестницы, и Василий ее окликает.
Неточные совпадения
Она пошла, опираясь на древко, ноги у нее гнулись. Чтобы не упасть, она
цеплялась другой рукой
за стены и заборы. Перед нею пятились люди, рядом с нею и сзади нее шли солдаты, покрикивая...
Но как объяснить всего себя, всю свою болезнь, записанную на этих страницах. И я потухаю, покорно иду… Лист, сорванный с дерева неожиданным ударом ветра, покорно падает вниз, но по пути кружится,
цепляется за каждую знакомую ветку, развилку, сучок: так я
цеплялся за каждую из безмолвных шаров-голов,
за прозрачный лед
стен,
за воткнутую в облако голубую иглу аккумуляторной башни.
За чаем у Маши он сидел под окном, прижимаясь спиною к
стене, и длинные пальцы его рук всегда
цеплялись за стул или
за край стола.
Шёпот Петрухи, вздохи умирающего, шорох нитки и жалобный звук воды, стекавшей в яму пред окном, — все эти звуки сливались в глухой шум, от него сознание мальчика помутилось. Он тихо откачнулся от
стены и пошёл вон из подвала. Большое чёрное пятно вертелось колесом перед его глазами и шипело. Идя по лестнице, он крепко
цеплялся руками
за перила, с трудом поднимал ноги, а дойдя до двери, встал и тихо заплакал. Пред ним вертелся Яков, что-то говорил ему. Потом его толкнули в спину и раздался голос Перфишки...
Забегали люди. Там и здесь, в люстрах и по
стене, вспыхнули отдельные лампочки, — их мало было для света, но достаточно для того, чтобы появились тени. Всюду появились они: встали в углах, протянулись по потолку; трепетно
цепляясь за каждое возвышение, прилегли к
стенам; и трудно было понять, где находились раньше все эти бесчисленные уродливые, молчаливые тени, безгласные души безгласных вещей.
Гаврила,
цепляясь руками
за скользкий камень, повел лодку вдоль
стены. Лодка двигалась без шороха, скользя бортом по наросшей на камне слизи.
Где-то
за стеной гремели чашками, по коридору беспрерывно сновали торопливые, заглушаемые половиком шаги, в окно широко и неясно несся уличный гул. Все эти звуки долго
цеплялись, перегоняли друг друга, спутывались и вдруг, слившись в несколько мгновений, выстраивались в чудесную мелодию, такую полную, неожиданную и красивую, что от нее становилось щекотно в груди и хотелось смеяться.
В пустой, высокой каморке с побеленными
стенами я
цеплялся за карниз под потолком, а в каморку на корточках впрыгнул студент, и на голове он держал огромный четырехугольный каравай ситного хлеба.
Веревки на ней лопнули; она сгибалась в кольцо, волною, билась как рыба об лед,
цеплялась ногами
за стену… казалось, всякая часть тела ее имела притягательную силу…
Он уж на руках, плече, голове длинного, уж на
стене, проворно взбирается, как кошка, выше и выше,
цепляясь за что попало,
за уцелевшие карнизы, поросшие в расселинах отпрыски дерев, выбитые кирпичи…