Неточные совпадения
Так точно думал мой Евгений.
Он в первой
юности своей
Был жертвой бурных заблуждений
И необузданных страстей.
Привычкой жизни избалован,
Одним на время очарован,
Разочарованный другим,
Желаньем медленно томим,
Томим и ветреным успехом,
Внимая в шуме и в тиши
Роптанье вечное души,
Зевоту подавляя смехом:
Вот как убил он восемь лет,
Утратя жизни лучший
цвет.
Да, в жизни есть пристрастие к возвращающемуся ритму, к повторению мотива; кто не знает, как старчество близко к детству? Вглядитесь, и вы увидите, что по обе стороны полного разгара жизни, с ее венками из
цветов и терний, с ее колыбелями и гробами, часто повторяются эпохи, сходные в главных чертах. Чего
юность еще не имела, то уже утрачено; о чем
юность мечтала, без личных видов, выходит светлее, спокойнее и также без личных видов из-за туч и зарева.
«Тем жизнь хороша, что всегда около нас зреет-цветёт юное, доброе сердце, и, ежели хоть немного откроется оно пред тобой, — увидишь ты в нём улыбку тебе. И тем людям, что устали, осердились на всё, — не забывать бы им про это милое сердце, а — найти его около себя и сказать ему честно всё, что потерпел человек от жизни, пусть знает
юность, отчего человеку больно и какие пути ложны. И если знание старцев соединится дружественно с доверчивой, чистой силой
юности — непрерывен будет тогда рост добра на земле».
— Друг, я погибаю… — трагически прошептал Пепко, порываясь идти за ней. — О ты, которая
цветка весеннего свежей и которой черных глаз глубина превратила меня в чернила… «Гафиз убит, а что его сгубило? Дитя, свой черный глаз бы ты спросила»… Я теперь в положении священной римской империи, которая мало-помалу, не вдруг, постепенно, шаг за шагом падала, падала и, наконец, совсем разрушилась. О, моя
юность, о, мое неопытное сердце…
«
Цветок милый и душистый,
Цвети для
юности моей»…
Если она не лгала, то она в самом
цвете своей
юности была предметом внимания Луи Бонапарта и очень могла бы ему кое-что напомнить, но с тех пор, как он сделался Наполеоном Третьим, Grillade его презирала и жила, содержа грязненькую съестную лавку.
Морозы ранние безжалостно побили
Беспечной
юности любимые
цветы.
По одному тому, что хорошее намерение высказано, уже ослаблено желание исполнить его. Но как удержать от высказывания благородно-самодовольные порывы
юности? Только гораздо позже, вспоминая их, жалеешь о них, как о
цветке, который не удержался, сорвал не распустившимся и потом увидел на земле завялым и затоптанным.
— Приидите, братие, во гробе узрим пепел и персть, из нее же создахомся, камо ныне идем? что же быхом? кий убог или богат или кий владыка? кий же свободь? и не всили пепел? доброта лица согни, и
юности весь
цвет увяди смерть.
Стихиры. Яков живот наш есть?
цвет и дым, и роса утренняя воистину. Приидите убо, узрим на гробех ясно: где доброта телесная? где
юность? где суть очеса и зрак плотский? Вся увядоша яко трава, вся потребишася…
Товарищи его по одной из петербургских гимназий и по академии не могли передать не только ни одного романтического эпизода из его
юности — этих блесток светлой, живительной росы на распускающемся
цветке жизни, — но даже вспомнить о какой-либо мимолетной любовной интрижке, столь заурядного явления в жизни молодежи.
О прежнем великолепии дома свидетельствовали еще множество статуй Нептунов [Нептун — бог морей в Древнем Риме.], Диан [Диана — богиня луны и охоты в Древнем Риме (то же, что Артемида в Греции).], Флор [Флора — богиня
юности,
цветов и удовольствия у римлян.] и прочих сочленов Олимпа с разбитыми головами или обломанными руками; остатки на фронтоне искусной лепной работы и два бесхвостых сфинкса, еще, впрочем, в добром здоровье, охранявших вход в это жилище.
Он не замечал более этого скромного
цветка родины, распустившегося тогда во всей
юности и свежести, — он вдыхал опьяняющий аромат чудной розы, выросшей под чужим небом, — все остальное исчезло, потонуло в тумане.