— Описывается, как Парис, молодой троянский царевич, похитил у спартанского царя Менелая жену Елену. Греческие
цари рассердились и отправились осаждать Трою, и вот десятый год этой осады и описан в «Илиаде».
Когда в третий раз царь набрал полную чашу и стал подносить ее к губам, сокол опять разлил ее.
Царь рассердился и, со всего размаха ударив сокола об камень, убил его. Тут подъехали царские слуги, и один из них побежал вверх к роднику, чтобы найти побольше воды и скорее набрать полную чашу. Только и слуга не принес воды; он вернулся с пустой чашкой и сказал: «Ту воду нельзя пить: в роднике змея, и она выпустила свой яд в воду. Хорошо, что сокол разлил воду. Если бы ты выпил этой воды, ты бы умер».
Неточные совпадения
— Миленькие вы, миленькие! — говорил он им, — ну, чего вы, глупенькие, на меня
рассердились! Ну, взял бог — ну, и опять даст бог! У него, у
царя небесного, милостей много! Так-то, братики-сударики!
— Не надо
сердиться, господа! Народная поговорка «Долой самодержавие!» сегодня сдана в архив, а «Боже,
царя храни», по силе свободы слова, приобрело такое же право на бытие, как, например, «Во лузях»…
Царь премудрый,
За что б ему
сердиться?
Недаром мне мамаша рассказывала, что когда она жалела покойного отца, очень устававшего на службе, так он
сердился на нее и говорил, что
цари побольше нашего работают, да не жалуются!»
— Я тебе скажу, Лексей ты мой Максимыч, — зря Яков большое сердце свое на бога истратил. Ни бог, ни
царь лучше не будут, коли я их отрекусь, а надо, чтоб люди сами на себя
рассердились, опровергли бы свою подлую жизнь, — во-от! Эх, стар я, опоздал, скоро совсем слеп стану — горе, брат! Ушил? Спасибо… Пойдем в трактир, чай пить…
Вы не
сердитесь за это, — прибавил он, смеясь, — вы так привыкаете играть разных
царей, вельмож, что и за кулисами остаются такие замашки».
У
царя было два сына.
Царь любил старшего и отдал ему все царство. Мать жалела меньшего сына и спорила с
царем.
Царь на нее за то
сердился, и каждый день была у них из-за этого ссора. Меньший царевич и подумал: «Лучше мне уйти куда-нибудь», — простился с отцом и матерью, оделся в простое платье и пошел странствовать.
—
Рассердится. Три дня уже так говейно живем. Сам-то даже и капли все дни не принимал. Тоже ведь и государю это нелегко будет. Зато как ноне при всех едиными устнами тропарь за
царя запоем, тогда и есть будем.