Неточные совпадения
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с
нищими и
царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.
— Момент! Нигде в мире не могут так, как мы, а? За всех! Клим Иваныч, хорошо ведь, что есть эдакое, — за всех! И — надо всеми, одинаковое для
нищих, для
царей. Милый, а? Вот как мы…
Потом он должен был стоять более часа на кладбище, у могилы, вырытой в рыжей земле; один бок могилы узорно осыпался и напоминал беззубую челюсть
нищей старухи. Адвокат Правдин сказал речь, смело доказывая закономерность явлений природы; поп говорил о
царе Давиде, гуслях его и о кроткой мудрости бога. Ветер неутомимо летал, посвистывая среди крестов и деревьев; над головами людей бесстрашно и молниеносно мелькали стрижи; за церковью, под горою, сердито фыркала пароотводная труба водокачки.
Он даже начал собирать «открытки» на политические темы; сначала их навязывала ему Сомова, затем он сам стал охотиться за ними, и скоро у него образовалась коллекция картинок, изображавших Финляндию, которая защищает конституцию от нападения двуглавого орла, русского мужика, который пашет землю в сопровождении
царя, генерала, попа, чиновника, купца, ученого и
нищего, вооруженных ложками; «Один с сошкой, семеро — с ложкой», — подписано было под рисунком.
— Слепые! — сказал вдруг
царь, быстро вскакивая, — третий грех: когда кто нарядится
нищим и к
царю в опочивальню войдет!
— Старики наши рассказывают, — отвечал Перстень, — и гусляры о том поют. В стародавние то было времена, когда возносился Христос-бог на небо, расплакались бедные, убогие, слепые, хромые, вся, значит,
нищая братия: куда ты, Христос-бог, полетаешь? На кого нас оставляешь? Кто будет нас кормить-поить? И сказал им Христос,
царь небесный...
ЦАРЬ выходит из собора. БОЯРИН впереди раздает
нищим милостыню. БОЯРЕ.
Он вспомнил всё, что говорил Дудка о нищете народа, о богатстве
царя, и был уверен, что и те и другие поступают так со страха — одних пугает нищенская жизнь, другие боятся
обнищать.
— Окружит эта шайка продажных мошенников светлый трон
царя нашего и закроет ему мудрые глаза его на судьбу родины, предадут они Россию в руки инородцев и иностранцев. Жиды устроят в России своё царство, поляки своё, армяне с грузинами, латыши и прочие
нищие, коих приютила Русь под сильною рукою своею, свои царства устроят, и когда останемся мы, русские, одни… тогда… тогда, — значит…
Нищие.
Царь праведный!
Царь милостивый! Воздай тебе Христос-Бог с Богородицей! Святая Троица со Варварой-мученицей! Кузьма со Демьяном!
— Верстаться с Господом персти земной не приходится, а у него, света, за небесной трапезой иной
нищий выше
царей сидит…
Один
царь шел по улице.
Нищий подошел к нему и стал просить милостыню.
Царь не дал ничего.
Нищий сказал: «
Царь, ты, видно, забыл, что бог всем один отец; мы все братья, и нам всем делиться надо». Тогда
царь остановился и сказал: «Ты правду говоришь, мы братья и нам делиться надо», — и дал
нищему золотую деньгу.
Нищий взял золотую деньгу и сказал: «Ты мало дал; разве так делятся с братьями? Надо делить поровну. У тебя миллион денег, а ты мне дал одну». Тогда
царь сказал: «То правда, что у меня миллион денег, а я тебе дал одну; но у меня и братьев столько же, сколько денег».
Ценить и уважать
царя или архиерея больше, чем
нищего или каторжника все равно, что ценить и уважать одну золотую монету больше другой, потому что одна завернута в белую, другая в черную бумажку.
Но люди с давних времен так разделились между собою на
царей, вельмож, богачей и рабочих и
нищих, что хотя и знают, что они все равны, они все-таки живут так, как будто не знают этого, и говорят, что нельзя всем быть равными.
В каждом человеке живет тот дух, выше чего нет ничего на свете, и потому, чем бы ни был человек в мире:
царем или каторжником, архиереем или
нищим, — все равны, потому что в каждом живет то, что выше всего в мире.
Над Ермием за это все другие вельможи стали шутить и подсмеиваться; говорили ему: «Верно, ты хочешь, чтобы все сделались
нищими и стояли бы нагишом да друг дружке рубашку перешвыривали. Так нельзя в государстве». Он же отвечал: «Я не говорю про государство, а говорю только про то, как надо жить по учению Христову, которое все вы зовете божественным». А они отвечали: «Мало ли что хорошо, да невозможно!» И спорили, а потом начали его выставлять перед
царем, как будто он оглупел и не годится на своем месте.
— Какая там блажь, Настя, это любовь, понимаешь, любовь, чувство, которым живет все в мире, и которое повелевает всеми, от
царя до
нищего, перед ней все равны и все ничтожны, — разразилась Татьяна Борисовна слово в слово заученною тирадою из романа. — Понимаешь?
Кто бы ты ни был:
царь, судья, земледелец, мастеровой,
нищий, подумай об этом, пожалей себя, пожалей свою душу…
— А вот чтò, братцы. Я знаю, трудно вам, да чтò же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас
царь не забудет. Вам трудно, да всё же вы дома; а они — видите, до чего они дошли, — сказал он, указывая на пленных. — Хуже
нищих последних. Пока они были сильны, мы их не жалели, а теперь и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?