Неточные совпадения
Тут он понял, что говорил не о
царе, а — о себе. Он был уверен, что Дмитрий не мог догадаться об этом, но все-таки почувствовал себя неприятно и
замолчал, думая...
Обрадованный таким благосклонным вниманием, кузнец уже хотел было расспросить хорошенько царицу о всем: правда ли, что
цари едят один только мед да сало, и тому подобное; но, почувствовав, что запорожцы толкают его под бока, решился
замолчать; и когда государыня, обратившись к старикам, начала расспрашивать, как у них живут на Сечи, какие обычаи водятся, — он, отошедши назад, нагнулся к карману, сказал тихо: «Выноси меня отсюда скорее!» — и вдруг очутился за шлагбаумом.
—
Замолчи, отец! — сказал, вставая, Максим, — не возмущай мне сердца такою речью! Кто из тех, кого погубил ты, умышлял на
царя? Кто из них замутил государство? Не по винам, а по злобе своей сечешь ты боярские головы! Кабы не ты, и
царь был бы милостивее. Но вы ищете измены, вы пытками вымучиваете изветы, вы, вы всей крови заводчики! Нет, отец, не гневи бога, не клевещи на бояр, а скажи лучше, что без разбора хочешь вконец извести боярский корень!
Замолчал Хомяк и поправил на голове своей кровавую повязку. Недоверчивый ропот пробежал между опричниками. Рассказ казался невероятным.
Царь усомнился.
Замолчал и
царь. Руки его опустились. Понял он наконец Малюту.
Замолчал Скуратов и, полный ожидания, решился устремить на
царя кровавые глаза свои.
Ликовала Мать-Сыра Земля в счастье, в радости, чаяла, что Ярилиной любви ни конца ни края нет… Но по малом времени красно солнышко стало низиться, светлые дни укоротились, дунули ветры холодные,
замолкли птицы певчие, завыли звери дубравные, и вздрогнул от стужи
царь и владыка всей твари дышащей и не дышащей…
Когда он все это сказал, судья
замолчал и не знал, что говорить. Вдруг один человек из народа закричал: «Нам бог послал этого царевича. Мы не найдем себе лучшего
царя! Выбирайте его в
цари!»
Походив немного, я вошел в дом. В передних лакеи поставили подносы на столы и, стоя с пустыми руками, тупо поглядывали на публику. Публика, в свою очередь, с недоумением поглядывала на часы, на которых большая стрелка показывала уже четверть. Рояли
замолкли. Во всех комнатах
царила глубокая, томительная, глухая тишина.
— Мы не думали о жизни, мы хотели возвратить только
царя царству! — гордо подняв голову, отвечал князь Никита и
замолчал.
— Мы не поверили оговору уличенного изменника, — снова начал
царь, — возвратили милость нашу князю Никите с условием, чтобы он очистил себя на наших глазах, заставил бы
замолкнуть в себе голос крови и, принеся братскую любовь в жертву любви к
царю и отечеству, собственноручно, на наших глазах, наказал бы изменника… Он принял наше условие… Так ли, князь Никита?