Неточные совпадения
Он не хотел видеть и не видел, что в свете уже многие косо смотрят на его жену, не хотел понимать и не понимал, почему жена его особенно настаивала на том, чтобы переехать в
Царское, где жила Бетси, откуда недалеко было до лагеря
полка Вронского.
Нехлюдов знал Масленникова еще давно по
полку. Масленников был тогда казначеем
полка. Это был добродушнейший, исполнительнейший офицер, ничего не знавший и не хотевший знать в мире, кроме
полка и
царской фамилии. Теперь Нехлюдов застал его администратором, заменившим
полк губернией и губернским правлением. Он был женат на богатой и бойкой женщине, которая и заставила его перейти из военной в статскую службу.
Но когда к этому развращению вообще военной службы, с своей честью мундира, знамени, своим разрешением насилия и убийства, присоединяется еще и развращение богатства и близости общения с
царской фамилией, как это происходит в среде избранных гвардейских
полков, в которых служат только богатые и знатные офицеры, то это развращение доходит у людей, подпавших ему, до состояния полного сумасшествия эгоизма.
Казалось, служа в гвардейском, близком к
царской фамилии
полку, Масленникову пора бы привыкнуть к общению с
царской фамилией, но, видно, подлость только усиливается повторением, и всякое такое внимание приводило Масленникова в такой же восторг, в который приходит ласковая собачка после того, как хозяин погладит, потреплет, почешет ее за ушами.
Никогда наши государи не приглашали их к своему столу, не допускали их в
царскую Думу: они знали только свои
полки и ходили, куда прикажет Разряд.
‹…›По прибытии в Елизаветград к
царскому смотру, мы заранее были предупреждены о дне приезда государя и о том, что почетный караул назначен от нашего
полка.
Пропев, как «вдруг одна злодейка-пуля в шляпу
царскую впилась», он затягивает бессмысленную и непристойную, но самую популярную у солдат песню о том, как какая-то Лиза, пойдя в лес, нашла черного жука и что из этого вышло. Затем еще историческая песня про Петра, как его требуют в сенат. И в довершение всего доморощенная песня нашего
полка...
Саженях в двухстах шел
царский поезд; машинист, видя выстроившийся
полк, убавил хода, и вагоны, медленно громыхая, проходили перед глазами, жадно смотревшими на окна.
Командир
полка, бывший ефрейтор
царской службы, спросил...
Кавалерию, особливо легкую, — мыльное войско, — начисто срежу… Только пыль от них да горничные пухнут. Однако ж, для
царских парадов, по случаю приезда афганских прынцев, чтоб плац расцветить, — три легкоженских гусарских
полка сформирую. Баба к лошади в линию фигуры вполне подходит, тыл у нее крутой… А ежели по всем швам бляшки да шнурочки, очень ей это соответствует. На войну брать их не буду, — по всему фронту пойдут крутить, ни один солдат в окопах не усидит.
Ударили сбор;
полки построились в лощине у самой мызы. «Фельдмаршал, проезжая их, изъявлял офицерам и рядовым благодарность за их усердие и храбрость, обнадеживал всех милостию и наградою
царского величества; тела же храбрых полковников, убитых в сражении: Никиты Ивановича Полуектова, Семена Ивановича Кропотова и Юрья Степановича Лимы, также офицеров и рядовых, велел в присутствии своем предать с достойною честию погребению» [Подлинные слова из Дополн. к Деян. Петра I. Кн. 6, стр. 13.].
Результатом этого «глагола» было первое разъединение в Старом Городе, не знавшем до сих пор общественного разлада. Дух новшества, дух прогресса ударил Старый Город в те же самые религиозные интересы, которым обыкновенно наносили удары вои княжецкие и
полки царские; но нынешнее новшество смутило Город паче всего доселе бывшего.