Неточные совпадения
Несмелов, скромный профессор Казанской духовной академии, намечает возможность своеобразной и во многом новой
христианской философии [Я, кажется, первый обратил внимание на Несмелова в статье «
Опыт философского оправдания христианства», напечатанной в «Русской мысли» 35 лет тому назад.].
В творчестве, в творческом экстазе, в творческом вдохновении дан особый религиозный
опыт,
опыт, отличный от типического
опыта христианской аскетики, даже от
опыта молитвы.
Христианские догматы — не интеллектуальные теории, не метафизические учения, а факты, видения, живой
опыт.
Такие явления, как то, что наместники Христа благословляют в порядке стоящих убийц, держащих заряженное на своих братьев ружье, на молитву; что священники, пастыри всяких
христианских исповеданий всегда так же неизбежно, как и палачи, участвуют в казнях, своим присутствием признавая убийство совместимым с христианством (на
опыте в Америке во время убийства электричеством присутствовал пастор), — все такие явления никого уже не удивляют.
Изведав
опытом, под влиянием
христианского воздействия, тщету плодов насилия, люди иногда в одном, иногда через несколько поколений утрачивают те пороки, которые возбуждаются страстью к приобретению власти и богатства, и, становясь менее жестокими, не удерживают своего положения и вытесняются из власти другими, менее
христианскими, более злыми людьми и возвращаются в низшие по положению, но высшие по нравственности слои общества, увеличивая собой средний уровень
христианского сознания всех людей.
Так что, несмотря на то, что власть остается такою же, какою она была, по внешней форме, с каждой переменой людей, находящихся во власти, всё больше и больше увеличивается число людей,
опытом жизни приводимых к необходимости усвоения
христианского жизнепонимания, и с каждой переменой, хотя самые грубые и жестокие, менее
христианские из всех и всё менее и менее грубые и жестокие и более
христианские люди, чем прежде бывшие во власти, вступают в обладание властью.
И после этого, послав к ним десятка два болтающих притворный церковный вздор миссионеров, мы в виде неопровержимого доказательства невозможности приложения к жизни
христианских истин приводим эти наши
опыты обращения диких в христианство.
Так возражают защитники существующего строя. И рассуждение это было бы совершенно справедливо, если бы переход людей от одного понимания жизни к другому совершался посредством только одного того процесса, при котором каждый человек отдельно и один за другим познает
опытом тщету власти и внутренним путем постигает истины
христианские.
Об этом свидетельствует нам духовный
опыт святых, стяжавших благодать св. Духа и ософиенных в земном теле своем: они испытывали духовное услаждение всеми своими чувствами (ср., напр., рассказ Мотовилова [О цели
христианской жизни.
Христианская догматика есть лишь символика духовного
опыта.
Христианское отношение к общественности покоилось на религиозном
опыте послушания, а не творчества.
Великий
опыт чисто языческого Возрождения в мире
христианском должен был кончиться проповедью Савонаролы, отречением Боттичелли.
Абсолютизация динамических моментов духовного
опыта в
христианской онтологии и метафизике может стать великой неправдой статики, восставшей против вечной правды динамики абсолютной духовной жизни.
Между тем, от того, что требы были преподаны «бродягою духовного чипа», для душ
христианских, по крайней мере, никакой беды не было, ибо они все-таки отходили в неведомый и безвозвратный путь лицом, имевшим «помазание от святого», и притом по
опыту уже знавшим все тягости отдаленных переходов.
Но движение это нужно прежде всего мыслить не как внешнюю унию, а как внутреннее обращение двух половин
христианского человечества друг к другу с любовью, не отказываясь от своеобразного
опыта каждой из половин.
После
опыта новой истории невозможно вернуться к старому средневековью, возможно лишь новое средневековье, как после
опыта средневековья невозможен был возврат к старому античному миру, а возможно было лишь Возрождение, представлявшее очень сложное взаимодействие
христианских и языческих начал.