Неточные совпадения
Верста с цифрой летит тебе в очи; занимается
утро; на побелевшем холодном небосклоне золотая бледная полоса; свежее и жестче становится ветер: покрепче в теплую шинель!.. какой славный
холод! какой чудный, вновь обнимающий тебя сон!
Нет, Безбедов не мешал, он почему-то приуныл, стал молчаливее, реже попадал на глаза и не так часто гонял голубей. Блинов снова загнал две пары его птиц, а недавно, темной ночью, кто-то забрался из сада на крышу с целью выкрасть голубей и сломал замок голубятни. Это привело Безбедова в состояние мрачной ярости;
утром он бегал по двору в ночном белье, несмотря на
холод, неистово ругал дворника, прогнал горничную, а затем пришел к Самгину пить кофе и, желтый от злобы, заявил...
— Вот видишь ли! — продолжал Обломов. — А встанешь на новой квартире
утром, что за скука! Ни воды, ни угольев нет, а зимой так
холодом насидишься, настудят комнаты, а дров нет; поди бегай, занимай…
Иная пламенная ночная мечта, вместе с утренним светом и
холодом, совершенно даже испаряется, и мне самому случалось иногда припоминать по
утрам иные свои ночные, только что минувшие грезы, а иногда и поступки, с укоризною и стыдом.
Но дунул
холод, свежий ветер, и стоножки, тараканы — все исчезло. Взяли три рифа, а сегодня, 31-го марта
утром, и четвертый. Грот взяли на гитовы и поставили грот-трисель. NO дует с
холодом: вдруг из тропиков, через пять дней — чуть не в мороз! Нет и 10° тепла. Стихает — слава Богу!
На другое
утро мы проснулись от
холода.
5 ноября,
утром, был опять мороз (–14°С); барометр стоял высоко (757). Небо было чистое; взошедшее солнце не давало тепла, зато давало много света.
Холод всех подбадривал, всем придавал энергии. Раза два нам пришлось переходить с одного берега реки на другой. В этих местах Холонку шириной около 6 м; русло ее загромождено валежником.
Утром 4 ноября мы все проснулись от
холода. Термометр показывал — 11°С при сильном ветре.
На зиму стены окутывали соломой, которую прикрепляли жердями; но это плохо защищало от
холода, так что зимой приходилось топить и
утром и на ночь.
Это было большое варварство, но вреда нам не принесло, и вскоре мы «закалились» до такой степени, что в одних рубашках и босые спасались по
утрам с младшим братом в старую коляску, где, дрожа от
холода (дело было осенью, в период утренних заморозков), ждали, пока отец уедет на службу.
Как-то рано
утром я его видел в толпе каторжников около рудника: необыкновенно тощий, сутулый, с тусклыми глазами, в старом летнем пальто и в порванных брюках навыпуск, заспанный, дрожа от утреннего
холода, он подошел к смотрителю, который стоял рядом со мной, и, снявши картузик, обнажив свою плешивую голову, стал просить о чем-то.
— Четыре стены, до половины покрытые, так, как и весь потолок, сажею; пол в щелях, на вершок, по крайней мере, поросший грязью; печь без трубы, но лучшая защита от
холода, и дым, всякое
утро зимою и летом наполняющий избу; окончины, в коих натянутый пузырь смеркающийся в полдень пропускал свет; горшка два или три (счастливая изба, коли в одном из них всякий день есть пустые шти!).
Лиза шла за ней на цыпочках, едва дыша;
холод и полусвет
утра, свежесть и пустота церкви, самая таинственность этих неожиданных отлучек, осторожное возвращение в дом, в постельку, — вся эта смесь запрещенного, странного, святого потрясала девочку, проникала в самую глубь ее существа.
На дворе был в начале десятый час
утра. День стоял суровый: ни грозою, ни дождем не пахло, и туч на небе не было, но кругом все было серо и тянуло
холодом. Народ говорил, что непременно где-де-нибудь недалеко град выпал.
«Хорошо, — говорит начальница, — стойте же так всю ночь!» — да до
утра нас без белья и продержала на окнах,
холод такой — ужас!
В одно прекрасное
утро проснувшиеся крутогорские чиновники с изумлением увидели, что по улицам мирного Крутогорска журчат ручьи слез, а площади покрыты дрожащими от
холода голыми малютками.
Утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон над Сапун-горою; темно-синяя поверхность моря уже сбросила с себя сумрак ночи и ждет первого луча, чтобы заиграть веселым блеском; с бухты несет
холодом и туманом; снега нет — всё черно, но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами, и далекий неумолкаемый гул моря, изредка прерываемый раскатистыми выстрелами в Севастополе, один нарушает тишину
утра. На кораблях глухо бьет 8-я стклянка.
Было раннее
утро; заря едва занялась; город спал; пустынные улицы смотрели мертво. Ни единого звука, кроме нерешительного чириканья кое-где просыпающихся воробьев; ни единого живого существа, кроме боязливо озирающихся котов, возвращающихся по домам после ночных похождений (как он завидовал им!). Даже собаки — и те спали у ворот, свернувшись калачиком и вздрагивая под влиянием утреннего
холода. Над городом вился туман; тротуары были влажны; деревья в садах заснули, словно повитые волшебной дремой.
— Здесь все друг другу чужие, пока не помрут… А отсюда живы редко выходят. Работа легкая, часа два-три
утром, столько же вечером, кормят сытно, а тут тебе и конец… Ну эта легкая-то работа и манит всякого… Мужик сюда мало идет, вреды боится, а уж если идет какой, так либо забулдыга, либо пропоец… Здесь больше отставной солдат работает али никчемушный служащий, что от дела отбился. Кому сунуться некуда… С голоду да с
холоду… Да наш брат, гиляй бездомный, который, как медведь, любит летом волю, а зимой нору…
Она закутана была на этот раз во все свои шали и бурнусы, так как во всей ее квартире, не топленной с
утра, был страшный
холод.
Мы поели какой-то горячей похлебки, и я прилег в балагане, пока согреется чайник с водой, прилег и сейчас же, конечно, заснул мертвым сном. Вероятно, я так проспал бы до самого
утра, если бы меня не разбудил страшный
холод. Мои зубы выбивали лихорадочную дробь. К счастью, в чайнике была горячая вода, и я мог согреться.
Долго я проворочался, придя домой, на моей постели и не мог уснуть до света. Все смущал меня этот
холод и трепет, этот слабый звук этого слабого прощайте и тысячу раз хотелось мне встать и спросить Истомина, зачем он, прощаясь, поцеловал Манину руку, и поцеловал ее как-то странно — в ладонь.
Утром я опять думал об этом, и все мне было что-то такое очень невесело.
— Куда прикажете? — спросил довольно сурово Петрушка, которому уже наскучило, вероятно, таскаться по
холоду. — Куда прикажете? — спросил он господина Голядкина, встречая его страшный, всеуничтожающий взгляд, которым герой наш уже два раза обеспечивал себя в это
утро и к которому прибегнул теперь в третий раз, сходя с лестницы.
В числе воспоминаний Пети остался также день похорон матери. В последнее время он мало с ней виделся и потому отвык несколько: он жалел ее, однако ж, и плакал, — хотя, надо сказать, больше плакал от
холода. Было суровое январское
утро; с низменного пасмурного неба сыпался мелкий сухой снег; подгоняемый порывами ветра, он колол лицо, как иголками, и волнами убегал по мерзлой дороге.
Было шесть часов ненастного августовского
утра. По стеклам сбегали зигзагами капли дождя. В окна виднелось хмурое серое небо и желтая чахлая зелень акаций. Казалось, что однообразно-резкие звуки трубы еще сильнее и неприятнее заставляют чувствовать
холод и тоску этого
утра.
Наконец однажды, зимним
утром, в понедельник, после чаю, когда во всех классах и залах горели лампы, а кадеты уныло дрожали от
холода, Грузов ткнул Буланина кулаком в зубы и сказал...
Первую ночь свободы моей в лесу ночевал; долго лежал, глядя в небо, пел тихонько — и заснул.
Утром рано проснулся от
холода и снова иду, как на крыльях, встречу всей жизни. Каждый шаг всё дальше тянет, и готов бегом бежать вдаль.
Сняв верхнее платье, он почувствовал
холод и вдруг задрожал крупной дрожью лихорадочного озноба, от которого затряслись его ноги, живот и плечи, а челюсти громко застукали одна о другую. Чтобы согреться, он послал Гришутку в буфет за коньяком. Коньяк несколько успокоил и согрел атлета, но после него, так же, как и
утром, по всему телу разлилась тихая, сонная усталость.
Шесть лет — с пяти часов
утра и до восьми вечера — торчит он у котла, непрерывно купая руки в кипятке, правый бок ему палило огнем, а за спиной у него — дверь на двор, и несколько сот раз в день его обдавало
холодом.
Утром бабушка жаловалась, что в саду ночью ветром посбивало все яблоки и сломало одну старую сливу. Было серо, тускло, безотрадно, хоть огонь зажигай; все жаловались на
холод, и дождь стучал в окна. После чаю Надя вошла к Саше и, не сказав ни слова, стала на колени в углу у кресла и закрыла лицо руками.
Однажды
утром, — это было уже в начале сентября, — Фекла принесла снизу два ведра воды, розовая от
холода, здоровая, красивая; в это время Марья и Ольга сидели за столом и пили чай.
Свежее дуновение
утра коснулось также и неподвижной фигуры сидевшего на крыльце человека. Бесприютный вздрогнул от
холода, пробежавшего по спине, повел плечами и поднял голову. Затуманенным взглядом он посмотрел на небо.
К
утру его начал пробирать сильный
холод; во всех членах он уже чувствовал какую-то сжимающую, неприятную ломоту и совершенно бесполезно старался поукутываться маленьким, худеньким одеялишком, не закрывавшим его почти до половины ног.
— Мыслей этих самых нет у него, у извозчика. Работа тяжелая, трудная:
утром, ни свет ни заря, закладывай — да со двора. Известно, мороз,
холод. Тут ему только бы в трактире погреться да выручку исправить, чтобы вполне два двадцать пять, да на квартиру — и спи. Тут думать трудно. Вот вашему брату, барину, ну, вам, известно, всякое в голову лезет с пищи с этой.
Это было несколько дней назад, на дороге между двумя станками. Был серый, неприятный день с холодным пасмурным небом и пронизывающим ветром, наметавшим кое-где сугробы сухого снега и свистевшим в обнаженных придорожных кустах и деревьях. Мы ехали с раннего
утра и уже устали от
холода, пустынного ветра и пестрого мелькания снежных пятен и обнаженных скал.
Утром идет снег и покрывает землю на полтора вертка (это 14-го мая!), в полдень идет дождь и смывает весь снег, а вечером, во время захода солнца, когда я стою на берегу и смотрю, как борется с течением подплывающая к нам лодка, идут и дождь и крупа… И в это же время происходит явление, которое совсем не вяжется со снегом и
холодом: я ясно слышу раскаты грома. Ямщики крестятся и говорят, что это к теплу.
— Анадысь так-то в заметь обратные с той станции поехали, — сказал он, — да в стогах и ночевали, к
утру только приехали. Спасибо еще к стогам прибились, а то все бы чисто позамерзали —
холод был. И то один ноги позаморозил, так три недели от них умирал.
Я задремала, прикорнув щекою к ее худенькой руке, а проснулась под
утро от ощущения
холода на моем лице. Рука мамы сделалась синей и холодной, как мрамор… А у ног ее бился, рыдая, мой бедный, осиротевший отец.
Нужно было теперь ждать до
утра, оставаться здесь ночевать, а был еще только шестой час, и им представлялись длинный вечер, потом длинная, темная ночь, скука, неудобство их постелей, тараканы, утренний
холод; и, прислушиваясь к метели, которая выла в трубе и на чердаке, они оба думали о том, как всё это непохоже на жизнь, которой они хотели бы для себя и о которой когда-то мечтали, и как оба они далеки от своих сверстников, которые теперь в городе ходят по освещенным улицам, не замечая непогоды, или собираются теперь в театр, или сидят в кабинетах за книгой.
Ночь мы промерзли в палатках. Дул сильный ветер, из-под полотнищ несло
холодом и пылью.
Утром напились чаю и пошли к баракам.
До шести
утра мы ждали на станции: поезд маневрировал, для нас прицепили вагон-теплушку. Вошли мы в нее, —
холод невообразимый, в одном из окон нет рамы. Чугунная печка холодная. Некоторые из офицеров ехали с денщиками, — денщики ухитрились чем-то заделать выбитое окно, сбегали за истопником.
Он почувствовал могильный
холод, трупный запах поразил его обоняние, и он проснулся, обливаясь холодным потом. На дворе было позднее
утро. Сделав спешно свой туалет, он поехал к аббату Груберу.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от
холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый
утром французский барабанщик.