Неточные совпадения
Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в
светлое воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше не растет, если его человеческий
глаз увидит; верила, что черт любит быть там, где вода, и что у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома,
холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса Христа.
На лице, сильно похудевшем, сердито шевелился красный, распухший носик, раздраженно поблескивали
глаза, они стали
светлее,
холодней и уже не так судорожно бегали, как это помнил Клим.
Но удивительные ярко-синие
глаза,
холодные и
светлые, глядели ясно и жестко, как голубой фарфор.
— Да вы зачем сюда приехали? (Когда она щурила
глаза, выражение их становилось очень ласковым и немного насмешливым; когда же она раскрывала их во всю величину — в их
светлом, почти
холодном блеске проступало что-то недоброе… что-то угрожающее. Особенную красоту придавали ее
глазам ее брови, густые, немного надвинутые, настоящие соболиные.) Вы хотите, чтобы я у вас купила имение? Вам нужны деньги для вашего бракосочетания? Не так ли?
О том, что он произнес эту фразу, он никогда не узнал. Но где же недавняя гордая и
холодная каменность и сила? — ушла навсегда. Руки дрожат и ходят, как у больного; в черные круги завалились
глаза и бегают тревожно, и губы улыбаются виновато и жалко. Хотелось бы спрятаться так, чтобы не нашли, — где тут можно спрятаться? Везде сквозь листья проникает свет, и как ночью нет
светлого, так днем нет темного нигде. Все светится и лезет в
глаза — и ужасно зелены листья. Если побежать, то и день побежит вместе…
Быки, давно уже не пившие, мучимые жаждою, лижут иней на стенах и, когда подходит к ним Малахин, начинают лизать его
холодный полушубок. По их
светлым слезящимся
глазам видно, что они изнеможены жаждой и вагонной качкой, голодны и тоскуют.
И я помню его брата Евгения. Блестящим молодым ученым он приезжал к Маше; его книга «Мир в аспекте трагической красоты» сильно нашумела; в ней через край била напряженно-радостная любовь к жизни. Сам он держался самоуверенно-важно и высокомерно, а в
глаза его было тяжело смотреть — медленно двигающиеся, странно-светлые, как будто пустые —
холодною, тяжелою пустотою. Два года назад он скоропостижно умер… Отравился, оказывается.
Домашние графа — его жена графиня Мария Осиповна, далеко еще не старая женщина, с величественной походкой и с надменно-суровым выражением правильного и до сих пор красивого лица, дочь-невеста Элеонора, или, как ее звали в семье уменьшительно, Лора, красивая, стройная девушка двадцати одного года,
светлая шатенка, с
холодным, подчас даже злобным взглядом зеленоватых
глаз, с надменным, унаследованным от матери выражением правильного, как бы выточенного лица, и сын, молодой гвардеец, только что произведенный в офицеры, темный шатен, с умным, выразительным, дышащим свежестью молодости лицом, с выхоленными небольшими, мягкими, как пух, усиками, — знали о появлении в их семье маленькой иностранки лишь то немногое, что заблагорассудил сказать им глава семейства, всегда державший последнее в достодолжном страхе, а с летами ставший еще деспотичнее.