31-го августа в субботу, в доме Ростовых всё казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами
ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные вèрхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Неточные совпадения
Он не раздеваясь
ходил своим ровным шагом взад и вперед
по звучному
паркету освещенной одною лампой столовой,
по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Не
прошло и полминуты, как зоркие глаза Александрова успели схватить все эти впечатления и закрепить их в памяти. Уже юнкера первой роты с Бауманом впереди спустились со ступенек и шли
по блестящему
паркету длинной залы, невольно подчиняясь темпу увлекательного марша.
Земля под нами разрывалась от стонов, а мы
ходили, как
по паркету; хлеб, который мы ели, вопиял, а мы ели да похваливали…
Мы
прошли сквозь ослепительные лучи зал,
по которым я следовал вчера за Попом в библиотеку, и застали Ганувера в картинной галерее. С ним был Дюрок, он
ходил наискось от стола к окну и обратно. Ганувер сидел, положив подбородок в сложенные на столе руки, и задумчиво следил, как
ходит Дюрок. Две белые статуи в конце галереи и яркий свет больших окон из целых стекол, доходящих до самого
паркета, придавали огромному помещению открытый и веселый характер.
Воды, то есть весенних луж, не было нигде, и потому все утки садились
по реке, мало замерзавшей и зимою, и я никогда не убивал столько уток даже в апреле, сколько убил в этом году в марте. Дни стояли красные, а
по ночам морозы. Наст образовался довольно крепкий, и
ходить по нем было очень ловко и легко, как
по паркету.
Яков Иванович мелкими и неуверенными шагами
ходил по комнате, стараясь не глядеть на покойника и не
сходить с ковра на натертый
паркет, где высокие каблуки его издавали дробный и резкий стук.
Непривычно Корниле Егорычу
ходить по мелкоштучному
паркету, не умеет он ни сесть ни стать в комнатах, строенных не на житье, а людям напоказ, робеет громко слово сказать в виду дорогих своих мебелей.
У противоположного дома очень гладкая и высокая стена, и если полетишь сверху, то решительно не за что зацепиться; и вот не могу отделаться от мучительной мысли, что это я упал с крыши и лечу вниз, на панель, вдоль окон и карнизов. Тошнит даже. Чтобы не смотреть на эту стену, начинаю
ходить по кабинету, но тоже радости мало: в подштанниках, босой, осторожно ступающий
по скрипучему
паркету, я все больше кажусь себе похожим на сумасшедшего или убийцу, который кого-то подстерегает. И все светло, и все светло.
«Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед
ходить по зале, ступая не простыми шагами
по звонкому
паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванию носка.
Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко,
по паркету приемной: ему привычнее и легче было
ходить под пулями
по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене.