Неточные совпадения
Пантен, крича как на пожаре, вывел «Секрет» из ветра; судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер с командой и лейтенантом
в белых
перчатках; лейтенант, ступив на палубу корабля, изумленно оглянулся и
прошел с Грэем
в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
Он
в щегольском коричневом фраке с светлыми пуговицами; на руках безукоризненно чистые
перчатки beurre frais. [цвета свежего масла (фр.).] Подает сестре руку —
в то время это считалось недозволенною фамильярностью — и расшаркивается перед матушкой. Последняя тупо смотрит
в пространство, точно перед нею
проходит сонное видение.
— Ваши генералы, — говорят, — парадные, они всегда
в перчатках ходят; значит, и здесь так были.
Кабы теперича я
в хорошем платье да
в перчатках ходил, как бы к товару-то я приступился?
— Помилуйте-с, по мере силы-возможности стараемся облегчать вашим высокоблагородиям-с, — произнес он скороговоркой, глядя на меня исподлобья и как-то странно извиваясь передо мною, — наш брат народ серый, мы и
в трубу, и
в навоз сходим-с… известно,
перчаток не покупаем.
То же выражение читаете вы и на лице этого офицера, который
в безукоризненно белых
перчатках проходит мимо, и
в лице матроса, который курит, сидя на баррикаде, и
в лице рабочих солдат, с носилками дожидающихся на крыльце бывшего Собрания, и
в лице этой девицы, которая, боясь замочить свое розовое платье, по камешкам перепрыгивает через улицу.
Никто особенно рад не был, встретив на бульваре штабс-капитана Михайлова, исключая, мóжет быть, его полка капитана Обжогова и прапорщика Сусликова, которые с горячностью пожали ему руку, но первый был
в верблюжьих штанах, без
перчаток,
в обтрепанной шинели и с таким красным вспотевшим лицом, а второй кричал так громко и развязно, что совестно было
ходить с ними, особенно перед офицерами
в белых
перчатках, из которых с одним — с адъютантом — штабс-капитан Михайлов кланялся, а с другим — штаб-офицером — мог бы кланяться, потому что два раза встречал его у общего знакомого.
Кругом павильона стояли, сидели и
ходили большею частью моряки, адъютанты и офицеры
в белых
перчатках и новых шинелях.
Воображаю я себе: вдруг за меня посватается военный, вдруг у нас парадный сговор: горят везде свечки,
ходят официанты
в белых
перчатках; я, натурально,
в тюлевом либо
в газовом платье, тут вдруг заиграют вальс.
Полчаса пролежала она неподвижно; сквозь ее пальцы на подушку лились слезы. Она вдруг приподнялась и села: что-то странное совершалось
в ней: лицо ее изменилось, влажные глаза сами собой высохли и заблестели, брови надвинулись, губы сжались.
Прошло еще полчаса. Елена
в последний раз приникла ухом: не долетит ли до нее знакомый голос? — встала, надела шляпу,
перчатки, накинула мантилью на плечи и, незаметно выскользнув из дома, пошла проворными шагами по дороге, ведущей к квартире Берсенева.
— Постой, ты меня совсем уморил. Все у вас убивают; отдохнем по крайней мере перед тем, как на лед
сходить. Вот у меня еще есть при себе три медных пятака. Бери-ка их тоже к себе
в перчатку.
Она
ходила в черном платье с плерезами и уже отказалась навсегда от шляпки и
перчаток, выходила из дому редко, только
в церковь или на могилку мужа, и жила дома как монашенка.
— Ну, эти игры там не годятся, про них и не поминайте — не то как раз осмеют… — сказал маклер. — Другие надобно знать… Да я обучу вас по времени… А теперь — прежде всего оденьтесь как следует, на руки
перчатки наденьте
в обтяжку, да чтоб завсегда
перчатки были чистые… Под скобку тоже вам
ходить не приходится… Прежде портного — зайдите вы к цирюльнику, там обстригут вас, причешут.
Я
прошла вместе с другими
в умывальную. Там было еще шумнее. Девочки, обнаженные до поясницы, мылись так усердно жесткими
перчатками из люфы, что спины их напоминали цветом спелые помидоры.
И я
ходил по сверкающим улицам с поющими ручьями, залитым золотом солнцем. Что это? Откуда эти новые, совсем другие люди? Я ли другой? Они ли другие? Откуда столько милых, красивых женщин? Ласково смотрели блестящие глаза, золотились нежные завитки волос над мягкими изгибами шей. Шли гимназистки и гимназисты, светясь молодостью. И она — Катра. Вот вышла из магазина, щурится от солнца и рукою
в светлой
перчатке придерживает юбку… Царевна! Рабыня солнца! Теперь твой праздник!
Он надел шубу и через минуту уже шел по улице. Тут он горько заплакал. Он плакал и думал о людской неблагодарности… Эта женщина с голыми пятками была когда-то бедной швейкой, и он осчастливил ее, сделав женою ученого мастера, который у Функа и K° получает 750 рублей
в год! Она была ничтожной,
ходила в ситцевых платьях, как горничная, а благодаря ему она
ходит теперь
в шляпке и
перчатках, и даже Функ и K° говорит ей «вы»…
А свежих бородачей во дворе обламывают. Занятие идет, соломенное чучело колоть учат: штык по шейку всади, да назад одним духом с умом выверни.
Ходит ротный, присматривает, не очень и ему весело запасных вахлаков обтесывать. Зевнул
в белую
перчатку, фельдфебеля спрашивает...
Через минуту толстая большая фигура старика,
в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял
в руки
перчатки, и бочком, с трудом, переступая вниз ступеней,
сошел с них и взял
в руку приготовленный для подачи государю рапорт.