Однако для этого Аристотель слишком серьезно и возвышенно понимает идею Божества и старается утвердить свой теизм, подчеркивая сверхмирный, трансцендентный
характер Божества, и именно при развитии этой идеи он, естественно, вступает на путь отрицательного богословия.
Потому-то «чистая» философия, притязающая на решающий голос и в вопросах религиозного сознания, столь естественно приходит к отрицанию ипостасности Божества, видя в ней лишь недозволительный антропоморфизм или психологизм (наиболее воинствующими здесь являются представители «философии бессознательного» — Гартман и Древе [Вот какими аргументами возражает Древе против личного
характера Божества: «Индивидом дух называется в· конечной своей ограниченности и определимости материальным организмом…
Неточные совпадения
Западная наука, западный разум приобретали
характер каких-то
божеств, неведомых критическому Западу.
Заговоры и чары, видимо стоящие вне сферы богопочитания, созданные даже вчера и сегодня, могут быть по своему
характеру более первобытны, чем заведомо древние — со следами языческого
божества».
Но только в волевращном
характере моем нет совсем этой крепости, чтобы притворяться сердитым, и мы скоро же опять начали с Левонтием говорить, но только не о
божестве, потому что он был сильно против меня начитавшись, а об окрестности, к чему ежечасный предлог подавали виды огромных темных лесов, которыми шел путь наш.
И логическое место
Божества в системе определяется общим
характером данного философского учения: сравните с этой точки зрения хотя бы систему Аристотеля с его учением о божественной первопричине — перводвигателе, с не менее религиозной по общему своему устремлению системой Спинозы, или сравните Канта, Шеллинга, Фихте, Гегеля в их учениях о Боге.
Она определяет ту его внешнюю границу, за которую невозможно отклоняться, но она отнюдь не адекватна догмату, не исчерпывает его содержания, и прежде всего потому, что всякая догматическая формула, как уже сказано, есть лишь логическая схема, чертеж целостного религиозного переживания, несовершенный его перевод на язык понятий, а затем еще и потому, что, возникая обычно по поводу ереси, — «разделения» (αϊρεσις — разделение), она преследует по преимуществу цели критические и потому имеет иногда даже отрицательный
характер: «неслиянно и нераздельно», «одно
Божество и три ипостаси», «единица в троице и троица в единице».
Потому и отношения Бога к миру получают реальный и двусторонний
характер: нисхождения для
Божества и восхождения для твари.
Существенным признаком, установляющим природу религии, является объективный
характер этого поклонения, связанный с чувством трансцендентности
божества.
Основной идеей теологии Эккегарта, придающей ей нехристиански-неоплатонический
характер, является его противопоставление Gott и Gottheit [Бог и
божество (нем.).
Общею особенностью отрицательного богословия в сфере мышления является его безусловно отрицательный
характер, все его содержание исчерпывается одним НЕ или СВЕРХ, которое оно приставляет безразлично ко всем возможным определениям
Божества.
Очевидно, что три порождения или момента в богорождающем Ничто не имеют
характера трех личностей или ипостасей в едином
Божестве, как этому учит церковное христианство.