Неточные совпадения
Я думала, он такой
ученый,
академик, а он вдруг так горячо-горячо, откровенно и молодо, неопытно и молодо, и так это все прекрасно, прекрасно, точно вы…
Мне никогда не импонировали иерархические чины даже в функциях более высокого порядка:
академики,
ученые степени, широкая известность писателей и прочее.
На углу Новой площади и Варварских ворот была лавочка рогожского старообрядца С. Т. Большакова, который торговал старопечатными книгами и дониконовскими иконами. Его часто посещали
ученые и писатели. Бывали профессора университета и
академики. Рядом с ним еще были две такие же старокнижные лавки, а дальше уж, до закрытия толкучки, в любую можно сунуться с темным товаром.
(39) См. митрополита Евгения «Словарь светских писателей», часть II, стр. 10 и 158. Очень может быть, что это показание тоже неверно. В «Собеседнике» почти нет
ученых статей. Разве сочинение «О системе мира» можно, приписать одному из
академиков?
Имея в руках Блуменбаха, Озерецковского [Озерецковский Николай Яковлевич (1750–1827) — ученый-путешественник,
академик; Аксаков имеет, вероятно, в виду его книгу «Начальные основания естественной истории» (СПБ. 1792).] и Раффа (двое последних тогда были известны мне и другим студентам, охотникам до натуральной истории), имея в настоящую минуту перед глазами высушенных, нарисованных Кавалеров, рассмотрев все это с особенным вниманием, я увидел странную ошибку: Махаона мы называли Подалириусом, а Подалириуса — Махаоном.
Когда люди без проверки своим разумом принимают за несомненные истины то, что передается им за таковые другими людьми, они подпадают суеверию. Таково в наше время суеверие науки, то есть признание несомненными истинами всего того, что передается за таковые профессорами,
академиками, вообще людьми, называющими себя
учеными.
Может, например, образоваться элита
академиков,
ученых, писателей.
Я еще не встречал тогда такого оригинального чудака на подкладке большого
ученого. Видом он напоминал скорее отставного военного, чем
академика, коренастый, уже очень пожилой, дома в архалуке, с сильным голосом и особенной речистостью. Он охотно"разносил", в том числе и своего первоначального учителя Либиха. Все его симпатии были за основателей новейшей органической химии — француза Жерара и его учителя Лорана, которого он также зазнал в Париже.
Выделение теоретической мысли в особую сферу, создание касты
ученых и
академиков есть достояние буржуазного мира.
Сословия
ученых и
академиков, представляющих чистое, отвлеченное от практической жизни знание, не должно быть.
Тут и студенты, тут и начинающие артисты и актеры, тут и молодые
ученые, тут же и
академики, профессора, специалисты и просто мыслители, живущие и совершенном уединении, не мечтающие о приманках Бнешней карьеры…