Неточные совпадения
Наутро опять жизнь, опять волнения, мечты! Он любит вообразить себя иногда каким-нибудь непобедимым полководцем, перед которым не только Наполеон, но и Еруслан Лазаревич ничего не значит; выдумает
войну и причину ее: у него хлынут, например, народы из Африки в Европу, или устроит он новые крестовые походы и воюет, решает
участь народов, разоряет города, щадит, казнит, оказывает подвиги добра и великодушия.
«Он любил иногда вообразить себя каким-нибудь непобедимым полководцем, пред которым не только Наполеон, но и Еруслан Лазаревич ничего не значит; выдумает
войну и причину ее: у него хлынут, напр., народы из Африки в Европу, или устроит он новые крестовые походы и воюет, решает
участь народов, разоряет города, щадит, казнит, оказывает подвиги добра и великодушия».
Я мог бы избежать
участи, которой я так боюсь, мог бы воспользоваться кое-какими влиятельными знакомствами и остаться в Петербурге, состоя в то же время на службе. Меня «пристроили» бы здесь, ну, хоть для отправления писарской обязанности, что ли. Но, во-первых, мне претит прибегать к подобным средствам, а во-вторых, что-то, не подчиняющееся определению, сидит у меня внутри, обсуждает мое положение и запрещает мне уклониться от
войны. «Нехорошо», — говорит мне внутренний голос.
И кучер рассказал, что много лет тому назад здесь, на острове, была междоусобная
война, против короля восстали и объявили королем другого. Это самое ущелье решило
участь прежней династии. После победоносного сражения инсургенты загнали своих врагов к этому обрыву, и все они были сброшены вниз.
И то, что он сказал, я счел немного мрачной шуткой — это было
участью всех тех, кто в безумии своем становится близок безумию
войны и предостерегал нас. Я счел это шуткой — как будто забыл я в этот момент, плескаясь в горячей воде, все то, что видел я там.
Война России и Турции была тогда в полном разгаре. Ласси уже прислал в Петербург ключи покоренного Азова, а Миних, ознаменовав взятием и разорением Перекопа, Бахчисарая, Ахмечети и Кинбурна первый из своих крымских походов, деятельно готовился к целому ряду последующих. Нет ничего мудреного, если желание Густава Бирона отведать военного счастия, заявленное всемогущему обер-камергеру, решило
участь гвардии в дальнейших подвигах Миниха.
— Против этих жестокостей я первый восстал в стане русском и старался облегчить
участь несчастных. Скажу более: за эту бесчеловечную политику поссорился я с Шереметевым — и, чтобы не быть в ней невольным соучастником, удаляюсь к Петру. Вспомни также, Густав, что не я присоветовал
войну, не я привел войска русские в Лифляндию.