Неточные совпадения
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы
успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого
до малого все деревенские люди работали не переставая в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по
ночам и отдавая сну не более двух-трех часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Это ночное мытье производилось самою Катериной Ивановной, собственноручно, по крайней мере два раза в неделю, а иногда и чаще, ибо дошли
до того, что переменного белья уже совсем почти не было, и было у каждого члена семейства по одному только экземпляру, а Катерина Ивановна не могла выносить нечистоты и лучше соглашалась мучить себя по
ночам и не по силам, когда все спят, чтоб
успеть к утру просушить мокрое белье на протянутой веревке и подать чистое, чем видеть грязь в доме.
Раза два Антонида Ивановна удерживала Привалова
до самого утра. Александр Павлыч кутил в «Магните» и возвращался уже засветло, когда Привалов
успевал уйти. В третий раз такой случай чуть не разразился катастрофой. Антонида Ивановна предупредила Привалова, что мужа не будет дома всю
ночь, и опять задержала его. В середине
ночи вдруг послышался шум подъехавшего экипажа и звонок в передней.
Сумерки спустились на землю раньше, чем мы
успели дойти
до перевала. День только что кончился. С востока откуда-то издалека, из-за моря, точно синий туман, надвигалась
ночь. Яркие зарницы поминутно вспыхивали на небе и освещали кучевые облака, столпившиеся на горизонте. В стороне шумел горный ручей, в траве неумолкаемым гомоном трещали кузнечики.
Во время пути я наступил на колючее дерево. Острый шип проколол обувь и вонзился в ногу. Я быстро разулся и вытащил занозу, но, должно быть, не всю. Вероятно, кончик ее остался в ране, потому что на другой день ногу стало ломить. Я попросил Дерсу еще раз осмотреть рану, но она уже
успела запухнуть по краям. Этот день я шел, зато
ночью нога сильно болела.
До самого рассвета я не мог сомкнуть глаз. Наутро стало ясно, что на ноге у меня образовался большой нарыв.
Наступила страда, но и она не принесла старикам обычного рабочего счастья. Виной всему был покос Никитича, на котором доменный мастер страдовал вместе с племянником Тишкой и дочерью Оленкой. Недавние ребята
успели сделаться большими и помогали Никитичу в настоящую силу. Оленка щеголяла в кумачном сарафане, и ее голос не умолкал с утра
до ночи, — такая уж голосистая девка издалась. Пашка Горбатый, страдовавший с отцом, потихоньку каждый вечер удирал к Тишке и вместе с ним веселился на кержацкую руку.
Сегодня в
ночь заезжал Казадаев; я, пока он здесь был,
успел сказать несколько слов братьям Михаиле и Николаю, а ваше письмо
до другого разу осталось.
Раз весною он всю
ночь не спал, тосковал, хотелось ему выпить. Дома нечего захватить было. Надел шапку и вышел. Прошел по улице, дошел
до попов. У дьячка борона наружу стоит прислонена к плетню. Прокофий подошел, вскинул борону на спину и понес к Петровне в корчму, «Авось, даст бутылочку». Не
успел он отойти, как дьячок вышел на крыльцо. Уж совсем светло, — видит, Прокофий несет его борону.
Соскучившись развлекаться изучением города, он почти каждый день обедал у Годневых и оставался обыкновенно там
до поздней
ночи, как в единственном уголку, где радушно его приняли и где все-таки он видел человечески развитых людей; а может быть, к тому стала привлекать его и другая, более существенная причина; но во всяком случае, проводя таким образом вечера, молодой человек отдал приличное внимание и службе; каждое утро он проводил в училище, где, как выражался математик Лебедев,
успел уж показать когти: первым его распоряжением было — уволить Терку, и на место его был нанят молодцеватый вахмистр.
Липутин пробежал и в квартиру Петра Степановича и
успел узнать с заднего крыльца, потаенно, что Петр Степанович хоть и воротился домой вчера, этак уже около часу пополуночи, но всю
ночь преспокойно изволил почивать у себя дома вплоть
до восьми часов утра.
Жутко. И почему-то — душно, я обливаюсь потом, хотя
ночь свежая.
Успею ли я добежать
до сторожки, в случае если старик Калинин начнет вылезать из могилы?
Лукашка между тем, держа обеими руками передо ртом большой кусок фазана и поглядывая то на урядника, то на Назарку, казалось, был совершенно равнодушен к тому, чтò происходило, и смеялся над обоими. Казаки еще не
успели убраться в секрет, когда дядя Ерошка,
до ночи напрасно просидевший под чинарой, вошел в темные сени.
Анна Якимовна с удовольствием видела, что они
успевают выработывать себе на платье, несмотря на то, что с утра
до ночи сама занимала их работой, — и благоразумно молчала, замечая кой-какие непорядки.
Да полно, брат, личину ты сними,
Не опускай так важно взоры.
Ведь это хорошо с людьми,
Для публики, — а мы с тобой актеры.
Скажи-ка, брат… Да как ты бледен стал,
Подумаешь, что
ночь всю в карты проиграл.
О, старый плут — да мы разговориться
Успеем после… Вот твоя родня:
Покойнице идут, конечно, поклониться.
Прощай же,
до другого дня.
Грибная пора отойти не
успела,
Гляди — уж чернехоньки губы у всех,
Набили оскому: черница поспела!
А там и малина, брусника, орех!
Ребяческий крик, повторяемый эхом,
С утра и
до ночи гремит по лесам.
Испугана пеньем, ауканьем, смехом,
Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,
Зайчонок ли вскочит — содом, суматоха!
Вот старый глухарь с облинялым крылом
В кусту завозился… ну, бедному плохо!
Живого в деревню тащат с торжеством…
Каждый божий день занят он с утра
до ночи, так что и в светлый праздник чуть отдохнуть
успеет.
Каждую
ночь, с десяти вечера
до шести часов утра, он проводил в загородном ресторане «Вавилон», и было непонятно, когда он
успевает спать и так внимательно заниматься собою, чтобы быть всегда хорошо одетым, чисто выбритым и даже слегка надушенным.
Я хотел было итти
до самого вечера, но наши проводники сказали, что здесь надо ночевать непременно, потому что дальше два больших мыса далеко выдвигаются в море и на протяжении 30 километров приставать негде, и
ночь застанет нас раньше, чем мы
успеем дойти
до реки Адими. Доводы их были убедительны, я не стал противоречить и велел направить лодки к устью реки Ниме.
«Ее волосы кудрявы не от природы, она завивается. Удивительно. Работает с утра
до ночи и
успевает еще завиваться».
И это называется — праздники, Рождество! Ужасно. И днем еще терпимо, а
ночью ляжешь и начинаешь, затаив дыхание, прислушиваться: кто первый заплачет на своей постели — Сашенька или мамаша за перегородкой. Случается, что
до самого света тишина, будто спят, и сам
успеешь заснуть, как вдруг задрожит и застучит кровать от рыданий… началось!