Неточные совпадения
Он всю эту неделю не переставая испытывал чувство, подобное чувству человека, который был бы приставлен к опасному сумасшедшему,
боялся бы сумасшедшего и вместе, по близости к нему,
боялся бы и за свой
ум.
Они были дружны с Левиным, и поэтому Левин позволял себе допытывать Свияжского, добираться до самой основы его взгляда на жизнь; но всегда это было тщетно. Каждый раз, как Левин пытался проникнуть дальше открытых для всех дверей приемных комнат
ума Свияжского, он замечал, что Свияжский слегка смущался; чуть-заметный испуг выражался в его взгляде, как будто он
боялся, что Левин поймет его, и он давал добродушный и веселый отпор.
— Если бы только толчок ему какой-нибудь благоприятный, вот бы чего! Давеча он был в силах… Знаешь, у него что-то есть на
уме! Что-то неподвижное, тяготящее… Этого я очень
боюсь; непременно!
Этот Зосимов давеча
боялся, чтоб он не сошел с
ума…
Катерина. Как, девушка, не
бояться! Всякий должен
бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! страшно вымолвить!
Я
боялся или сойти с
ума, или удариться в распутство.
Бальзаминова. Брось, Миша, брось, не думай! Право, я
боюсь, что ты с
ума сойдешь. Да что же это мы в потемках-то сидим! Ишь как смерклось. Пойду велю огня зажечь.
— Не
бойся, — сказал он, — ты, кажется, не располагаешь состареться никогда! Нет, это не то… в старости силы падают и перестают бороться с жизнью. Нет, твоя грусть, томление — если это только то, что я думаю, — скорее признак силы… Поиски живого, раздраженного
ума порываются иногда за житейские грани, не находят, конечно, ответов, и является грусть… временное недовольство жизнью… Это грусть души, вопрошающей жизнь о ее тайне… Может быть, и с тобой то же… Если это так — это не глупости.
Выслушайте же до конца, но только не
умом: я
боюсь вашего
ума; сердцем лучше: может быть, оно рассудит, что у меня нет матери, что я была, как в лесу… — тихо, упавшим голосом прибавила она.
Теперь я
боюсь и рассказывать. Все это было давно; но все это и теперь для меня как мираж. Как могла бы такая женщина назначить свидание такому гнусному тогдашнему мальчишке, каким был я? — вот что было с первого взгляда! Когда я, оставив Лизу, помчался и у меня застучало сердце, я прямо подумал, что я сошел с
ума: идея о назначенном свидании показалась мне вдруг такою яркою нелепостью, что не было возможности верить. И что же, я совсем не сомневался; даже так: чем ярче казалась нелепость, тем пуще я верил.
Версилов как бы
боялся за мои отношения к Макару Ивановичу, то есть не доверял ни моему
уму, ни такту, а потому чрезвычайно был доволен потом, когда разглядел, что и я умею иногда понять, как надо отнестись к человеку совершенно иных понятий и воззрений, одним словом, умею быть, когда надо, и уступчивым и широким.
— А я вам доложу, князь, — сказал приказчик, когда они вернулись домой, — что вы с ними не столкуетесь; народ упрямый. А как только он на сходке — он уперся, и не сдвинешь его. Потому, всего
боится. Ведь эти самые мужики, хотя бы тот седой или черноватый, что не соглашался, — мужики умные. Когда придет в контору, посадишь его чай пить, — улыбаясь, говорил приказчик, — разговоришься —
ума палата, министр, — всё обсудит как должно. А на сходке совсем другой человек, заладит одно…
Зачем же я должен любить его, за то только, что он родил меня, а потом всю жизнь не любил меня?“ О, вам, может быть, представляются эти вопросы грубыми, жестокими, но не требуйте же от юного
ума воздержания невозможного: „Гони природу в дверь, она влетит в окно“, — а главное, главное, не будем
бояться „металла“ и „жупела“ и решим вопрос так, как предписывает разум и человеколюбие, а не так, как предписывают мистические понятия.
— Lise, ты с
ума сошла. Уйдемте, Алексей Федорович, она слишком капризна сегодня, я ее раздражать
боюсь. О, горе с нервною женщиной, Алексей Федорович! А ведь в самом деле она, может быть, при вас спать захотела. Как это вы так скоро нагнали на нее сон, и как это счастливо!
Это минуты, когда все инстинкты самосохранения восстают в нем разом и он, спасая себя, глядит на вас пронизывающим взглядом, вопрошающим и страдающим, ловит и изучает вас, ваше лицо, ваши мысли, ждет, с которого боку вы ударите, и создает мгновенно в сотрясающемся
уме своем тысячи планов, но все-таки
боится говорить,
боится проговориться!
Ум его был тоже как бы раздроблен и разбросан, тогда как сам он вместе с тем чувствовал, что
боится соединить разбросанное и снять общую идею со всех мучительных противоречий, пережитых им в этот день.
Ивана Федоровича, например, смотритель не то что уважал, а даже
боялся, главное, его суждений, хотя сам был большим философом, разумеется «своим
умом дойдя».
Дурным обществом решительно брезгает — скомпрометироваться
боится; зато в веселый час объявляет себя поклонником Эпикура, хотя вообще о философии отзывается дурно, называя ее туманной пищей германских
умов, а иногда и просто чепухой.
Перед Марьею Алексевною, Жюли, Верочкою Михаил Иваныч пасовал, но ведь они были женщины с
умом и характером; а тут по части
ума бой был равный, и если по характеру был небольшой перевес на стороне матери, то у сына была под ногами надежная почва; он до сих пор
боялся матери по привычке, но они оба твердо помнили, что ведь по настоящему-то, хозяйка-то не хозяйка, а хозяинова мать, не больше, что хозяйкин сын не хозяйкин сын, а хозяин.
Я раза два останавливался, чтоб отдохнуть и дать улечься мыслям и чувствам, и потом снова читал и читал. И это напечатано по-русски неизвестным автором… я
боялся, не сошел ли я с
ума. Потом я перечитывал «Письмо» Витбергу, потом Скворцову, молодому учителю вятской гимназии, потом опять себе.
Личность человеческая сделалась пунктом, на котором я
боюсь сойти с
ума».
Они расстались. Евгений Павлович ушел с убеждениями странными: и, по его мнению, выходило, что князь несколько не в своем
уме. И что такое значит это лицо, которого он
боится и которое так любит! И в то же время ведь он действительно, может быть, умрет без Аглаи, так что, может быть, Аглая никогда и не узнает, что он ее до такой степени любит! Ха-ха! И как это любить двух? Двумя разными любвями какими-нибудь? Это интересно… бедный идиот! И что с ним будет теперь?
Всего больше
боялся Зыков, что Оников привезет из города барынь, а из них выищется какая-нибудь вертоголовая и полезет в шахту: тогда все дело хоть брось. А что может быть другое на
уме у Оникова, который только ест да пьет?.. И Карачунский любопытен до женского полу, только у него все шито и крыто.
— Ведь скромница была, как жила у отца, — рассказывала старуха, — а тут девка из
ума вон. Присунулся этот машинист Семеныч, голь перекатная, а она к нему… Стыд девичий позабыла, никого не
боится, только и ждет проклятущего машиниста. Замуж, говорит, выйду за него… Ох, согрешила я с этими девками!..
Что-то такое свое держал на
уме этот солдат, и Домнушка еще сильнее начинала его
бояться, — чем он ласковее с ней, тем ей страшнее.
В избушке Таисьи Нюрочка познакомилась и с сестрой Авгарью, которая редко говорила, а обыкновенно сидела, опустив глаза. Нюрочку так и тянуло к этой застывшей женской красоте, витавшей
умом в неведомом для нее мире. Когда Нюрочка сделала попытку разговориться с этою таинственною духовною сестрой, та взглянула на нее какими-то испуганными глазами и отодвинулась, точно
боялась осквернить своим прикосновением еще нетронутую чистоту.
Бывают минуты, когда будущее представляется человеку в столь мрачном свете, что он
боится останавливать на нем свои умственные взоры, прекращает в себе совершенно деятельность
ума и старается убедить себя, что будущего не будет и прошедшего не было.
— Верное слово говорю. Чтобы ему на
ум пришло, что он чужое добро жжет — ни в жизнь! Иной даже похваляется, чтоб его
боялись. И не токма что похвальба эта с рук ему сходит, а еще каждый день пьян бывает!
Не
боялся он также, что она выскользнет у него из рук; в том городе, где он жил и предполагал кончить свою карьеру, не только человека с живым словом встретить было невозможно, но даже в хорошей говядине ощущалась скудость великая; следовательно, увлечься или воспламениться было решительно нечем, да притом же на то и
ум человеку дан, чтоб бразды правления не отпускать.
Граф (восторженно).И в довершение всего, представьте себе: желая все знать — я ничего не знал; желая все видеть и слышать — я ничего не видал и не слыхал. Одно время я просто
боялся, что сойду с
ума!
Видя, с какою безнаказанностью действует клевета, он начинает
бояться, и в
уме у него постепенно созревает деморализирующее"учение о шкуре".
Как жалок, напротив, кто не умеет и
боится быть с собою, кто бежит от самого себя и всюду ищет общества, чуждого
ума и духа…» Подумаешь, мыслитель какой-нибудь открывает новые законы строения мира или бытия человеческого, а то просто влюбленный!
Он дрожал как лист,
боялся думать, но
ум его цеплялся мыслию за всё представлявшееся, как бывает во сне.
— Н-нет… Я не очень
боюсь… Но ваше дело совсем другое. Я вас предупредил, чтобы вы все-таки имели в виду. По-моему, тут уж нечего обижаться, что опасность грозит от дураков; дело не в их
уме: и не на таких, как мы с вами, у них подымалась рука. А впрочем, четверть двенадцатого, — посмотрел он на часы и встал со стула, — мне хотелось бы сделать вам один совсем посторонний вопрос.
— Я только хотел заявить, — прокричал он, весь горя от стыда и
боясь осмотреться вокруг, — что вам только хотелось выскочить с вашим
умом потому, что вошел господин Ставрогин, — вот что!
В нем какой-то негодяй уверяет меня, что Николай Всеволодович сошел с
ума и что мне надо
бояться какой-то хромой женщины, которая «будет играть в судьбе моей чрезвычайную роль», я запомнила выражение.
Он был в восторге от великолепия памятника, но к его восторгу примешивалось некоторое беспокойное чувство: он
боялся, как бы кто не стал критиковать его пирамиды, которая была для него заветным произведением его
ума, вкуса, преданности и любви к усопшему Савелию.
Невеста — чудо красоты и
ума, жених — правда, белый, розовый, нежный (что именно не нравилось Софье Николавне), но простенький, недальний, по мнению всех, деревенский дворянчик; невеста — бойка, жива, жених — робок и вял; невеста, по-тогдашнему образованная, чуть не ученая девица, начитанная, понимавшая все высшие интересы, жених — совершенный невежда, ничего не читавший, кроме двух-трех глупейших романов, вроде «Любовного Вертограда», — или «Аристея и Телазии», да Русского песенника, жених, интересы которого не простирались далее ловли перепелов на дудки и соколиной охоты; невеста остроумна, ловка, блистательна в светском обществе, жених — не умеет сказать двух слов, неловок, застенчив, смешон, жалок, умеет только краснеть, кланяться и жаться в угол или к дверям, подалее от светских говорунов, которых просто
боялся, хотя поистине многих из них был гораздо умнее; невеста — с твердым, надменным, неуступчивым характером, жених — слабый, смирный, безответный, которого всякий мог загонять.
— Да про этакого человека, Аленушка, ровно страшно и подумать… Ведь он всех тут засудит! Если бы еще он из купечества, а то господь его знает, что у него на
уме. Вон как нас Головинский-то обул на обе ноги! Все дочиста спустил… А уж какой легкий на слова был, пес, прости ты меня, Владычица!.. Чего-то
боюсь я этих ваших городских…
Можно было подумать, что старый брагинский дом охвачен огнем и Татьяна Власьевна спасала от разливавшегося пожара последние крохи. Она заставила и Нюшу все прибирать и прятать и боязливо заглядывала в окна, точно
боялась, что вот-вот наедут неизвестные враги и разнесут брагинские достатки по перышку. Нюша видела, что бабушка не в своем
уме, но ничего не возражала ей и машинально делала все, что та ее заставляла.
— Ваш Диоген был болван, — угрюмо проговорил Иван Дмитрич. — Что вы мне говорите про Диогена да про какое-то уразумение? — рассердился он вдруг и вскочил. — Я люблю жизнь, люблю страстно! У меня мания преследования, постоянный мучительный страх, но бывают минуты, когда меня охватывает жажда жизни, и тогда я
боюсь сойти с
ума. Ужасно хочу жить, ужасно!
— Не в своем
уме… пропащий человек. И что мне с ним делать, не знаю! Никого он не любит, никого не почитает, никого не
боится… Знаете, над всеми смеется, говорит глупости, всякому в глаза тычет. Вы не можете поверить, раз приехал сюда Варламов, а Соломон такое ему сказал, что тот ударил кнутом и его и мене… А мене за что? Разве я виноват? Бог отнял у него
ум, значит, это божья воля, а я разве виноват?
— У ней озлобленный
ум, — повторяет одними губами сестра. И вот отчего молодые люди не все сплошь влюбляются в Ирину… Они ее
боятся… они
боятся ее"озлобленного
ума". Такая составилась о ней ходячая фраза; в этой фразе, как во всякой фразе, есть доля истины. И не одни молодые люди ее
боятся; ее
боятся и взрослые, и высокопоставленные лица, и даже особы.
Вот он нынче каков стал: всё только солидные мысли на
уме. Сибири не
боится, об казне говорит: у казны-матушки денег много, и вдобавок сам себя патриотом называет. И физиономия у него сделалась такая, что не всякий сразу разберет, приложимо ли к ней"оскорбление действием"или не приложимо.
— Ой… пусти! Больно!.. Ты с
ума сошёл? Здесь нельзя обниматься… И… послушай! Дядю неудобно иметь: он горбатый… его будут
бояться… пусти же! Его надо куда-нибудь пристроить, — слышишь?
Коринкина. Я
боюсь, что вы окончательно с
ума сойдете. Не болят руки-то после вчерашнего?
— Вот странный человек! Я думаю, я и сама не имею особенного влечения умирать. Я
боюсь тебя оставить. Ты с
ума сойдешь, если б я умерла!
— Вот, вот, вот! Это—самое лучшее средство разрешать себе все пословицами, то есть чужим
умом! Ну, и поздравляю вас, и оставайтесь вы при своем, что вороны куста
боятся, а я буду при том, что соколу лес не страшен. Ведь, это тоже пословица.
А она обожала отца,
боялась и верила в его необыкновенный
ум.
Читать — привычки нет; ходить да думать —
боюсь, с
ума сойдешь!