Неточные совпадения
Стародум. Льстец есть тварь, которая не только о других, ниже о себе хорошего мнения не имеет. Все его стремление к тому, чтоб сперва ослепить ум
у человека, а потом делать из него, что ему надобно. Он ночной
вор, который сперва свечу погасит, а потом
красть станет.
Я надел тулуп и сел верхом, посадив за собою Савельича. «Вот видишь ли, сударь, — сказал старик, — что я недаром подал мошеннику челобитье: вору-то стало совестно, хоть башкирская долговязая кляча да овчинный тулуп не стоят и половины того, что они, мошенники,
у нас
украли, и того, что ты ему сам изволил пожаловать; да все же пригодится, а с лихой собаки хоть шерсти клок».
Я, например, уверен, что известный игрок Афердов —
вор; он и теперь фигурирует по городу: я еще недавно встретил его на паре собственных пони, но он —
вор и
украл у меня.
— Это —
вор: он
украл у меня сейчас сторублевую! — восклицал я, озираясь кругом, вне себя.
Ведь он знает, что
вор не он, а тот, который
украл у него землю, и что всякая restitution [возмещение] того, что
у него украдено, есть его обязанность перед своей семьей.
— Ничего! — проскрежетал Митя. — Груша, ты хочешь, чтобы честно, а я
вор. Я
у Катьки деньги
украл… Позор, позор!
«Пусть уж лучше я пред тем, убитым и ограбленным, убийцей и
вором выйду и пред всеми людьми, и в Сибирь пойду, чем если Катя вправе будет сказать, что я ей изменил, и
у нее же деньги
украл, и на ее же деньги с Грушенькой убежал добродетельную жизнь начинать!
И этот пьяный
вор, уличенный лабазником, снова явился священнодействовать при том же старосте, который так утвердительно говорил мне, что он
украл «шкатунку», с тем же дьячком на крылосе,
у которого теперь паки и паки в кармане измеряли скудельное время знаменитые часы, и — при тех же крестьянах!
Это были удостоверения, что мы — больны, что мы не можем явиться на работу. Я
крал свою работу
у Единого Государства, я —
вор, я — под Машиной Благодетеля. Но это мне — далеко, равнодушно, как в книге… Я взял листок, не колеблясь ни секунды; я — мои глаза, губы, руки — я знал: так нужно.
— Стало быть, и с причиной бить нельзя? Ну, ладно, это я
у себя в трубе помелом запишу. А то, призывает меня намеднись:"Ты, говорит,
у купца Бархатникова жилетку
украл?" — Нет, говорю, я отроду не воровал."Ах! так ты еще запираться!"И начал он меня чесать. Причесывал-причесывал, инда слезы
у меня градом полились. Только, на мое счастье, в это самое время старший городовой человека привел:"Вот он —
вор, говорит, и жилетку в кабаке сбыть хотел…"Так вот каким нашего брата судом судят!
— Вы пойдете к следователю, — формулировали свое мнение консультанты, обращаясь к первому
вору, — и откажетесь от первого показания; скажите: он не
украл у меня, я сам ему деньги на сохранение отдал, а он и не знал, откуда они ко мне пришли…
Консультация задлилась довольно поздно. Предстояло судиться двум
ворам: первый
вор украл сто тысяч, а второй переукрал их
у него. К несчастию, первый
вор погорячился и пожаловался на второго. Тогда первого
вора спросили:"А сам ты где сто тысяч взял?"Он смешался и просил позволения подумать. Возник вопрос: которому из двух взять грех на себя? — вот об этом и должна была рассудить консультация. Очевидность говорила против первого
вора.
—
Воры, что рожь
у нас
украли, нашлись, — доложил он, улыбаясь. — Вчера следователь арестовал в Пестрове трех мужиков.
И рассказал, что произошло в селении. Уж после ухода из него Иисуса и его учеников одна старая женщина начала кричать, что
у нее
украли молоденького беленького козленка, и обвинила в покраже ушедших. Вначале с нею спорили, а когда она упрямо доказывала, что больше некому было
украсть, как Иисусу, то многие поверили и даже хотели пуститься в погоню. И хотя вскоре нашли козленка запутавшимся в кустах, но все-таки решили, что Иисус обманщик и, может быть, даже
вор.
И
у воров есть друзья, и
у грабителей есть товарищи, и
у лжецов есть жены, которым говорят они правду, а Иуда смеется над
ворами, как и над честными, хотя сам
крадет искусно, и видом своим безобразнее всех жителей в Иудее.
— Ну!.. — вдруг вспыхнуло что-то в Лёньке. — Молчи уж ты! Умер бы, умер бы… А не умираешь вот… Воруешь!.. — взвизгнул Лёнька и вдруг, весь дрожа, вскочил на ноги. —
Вор ты старый!.. У-у! — И, сжав маленький, сухой кулачок, он потряс им перед носом внезапно замолкшего деда и снова грузно опустился на землю, продолжая сквозь зубы: —
У дити
украл… Ах, хорошо!.. Старый, а туда же… Не будет тебе на том свете прощенья за это!..
— Если бы я готовил к печати те три маленькие историйки, которые хочу рассказать вам о нашей социабельности, то я, вероятно, назвал бы это как-нибудь трилогиею о том, как
вор у вора дубинку
украл и какое от того вышло для всех благополучие жизни.
— Одурачили, сударь! Да просто вчуже досадно, зло пробирает, хоть и не моя одежа пропала. И, по-моему, нет гадины хуже
вора на свете. Иной хоть задаром берет, а этот твой труд, пот, за него пролитой, время твое
у тебя
крадет… Гадость, тьфу! говорить не хочется, зло берет. Как это вам, сударь, своего добра не жалко?
— Да не ты ли, говорю, их просто
украл у меня, как
вор и мошенник, за мою хлеб-соль услужил? — То есть вот как, сударь, меня разобрало тем, что он на коленках передо мной начал по полу ерзать.
Мужик сказал, что
у него
украли козу. Второй
вор сказал: «Я видел твою козу: вот сейчас только в этот лес пробежал человек с козою. Его можно поймать».
Полицейские сказали: «
У вас
украли эту вещь, а вот
вор».
Другой
вор сказал: «А я из рук
у мужика
украду осла».
— И майор захохотал и добавил: —
Вор у вора дубину-с
крадет!
— Мне не жалко двух тысяч! — ответила хозяйка, и крупная слеза потекла по ее щеке. — Меня возмущает самый факт! Я не потерплю в своем доме
воров. Мне не жаль, мне ничего не жаль, но
красть у меня — это такая неблагодарность! Так платят мне за мою доброту…
Это то же самое, как если бы
вор,
украв что-нибудь, настолько восхитился бы прелестью краденой вещи, что стал бы ее носить на память на виду
у всех.
— Я его больше не хочу знать…
У меня больше нет родных —
у меня только один друг на свете — это ты.
У меня только одна дочь — Таня, которую я люблю всею душою, и я готов сделать все, чтобы было упрочено ее счастье, которое я же, как
вор,
украл у ее родителей… Семен Толстых причинил горе нашей дочери — он негодяй и подлец и ни одного часа не может больше оставаться под этой кровлей… Выгони его немедленно, Иннокентий, выгони… Чтобы сегодня же здесь не было его духу…
— Так неужели он
вор? — вспоминала она, оставшись наедине сама с собой, слышанные ею разговоры. Все говорили! В ушах точно звон идет! Вся кровь
у меня прилила к лицу… Обидно… Унизительно… Эта история с дочерью подрядчика… Разорвал векселя, а ее не принял. Да ведь не мог же он принять! Не успел, а не
украл — старалась она найти оправдание своему кумиру.
— Ишь ты,
вор у вора дубинку
украл, — и, покачав головою, опять продолжал смотреть на птичек.
Разумеется, на
воров, тix, що
у людей коней
крадут, а не на тiх пустограев, що пiсни поют!
Преудивительная история с покражей налима обнаружилась так, что хотели его вьгтягти, щоб уже начать огорчать его розгами, аж вдруг шворка, на которой он ходил, так пуста и телепнулась, бо она оказалась оборванною, и ни по чему нельзя было узнать, кто
украл налима, потому что
у нас насчет этого были преловкне хлопцы, которые в рассуждении съестного были
воры превосходнейшие и самого бога мало боялись, а не только архиерея.